Фиктивный брак

Завгородняя Анна Александровна

Дом казался пустым. Лишь в окне гостиной, уже знакомой мне по недавнему визиту, горел свет. А в какой-то миг, приглядевшись, успела увидеть мелькнувший темный силуэт, кажется, мужской. Если бы не плотный тюль на окне, можно было бы разглядеть лучше, но, как назло, закатное солнце играло бликами на стекле и видимость сводилась почти до ничтожного.

– Мисс, стоим здесь, или будет приказ ехать дальше? — спросил кучер.

– Здесь, — ответила я.

Но где же мой маленький посыльный? Неужели взял деньги и

сбежал?

Я обвела взглядом особняк и только теперь заметила за экипажем торчавший на тротуаре носок башмака.

Ага! Все же, здесь! Следит, как и договаривались.

– Адам! — позвала кучера. Он обернулся. — Вы не могли бы перейти дорогу и позвать мне мальчика, который стоит за вон тем экипажем, — вскинув руку, указала направление.

– Конечно, мисс, — Адам ловко спрыгнул с козел. Пропустил проехавшую мимо груженую телегу, всадника с лихо закрученными усами, и перебежал через дорогу. Спустя минуту он вернулся уже в сопровождении Билли, мальчишки-посыльного, иногда выполнявшего для меня мелкие поручения.

– О, мисс! — глаза Билли сверкнули, едва он увидел меня. — Это вы! А я-то подумал, кому это понадобился, или помешал.

– Забирайся ко мне и рассказывай! — потребовала я.

Дважды просить мальчика было не нужно. В один прыжок он залез в коляску, сел рядом и торопливо заговорил. Я выслушала и со вздохом поняла, что увы, оказалась права. Нет, меня это не удивило. Только почему-то в груди всколыхнулась обида за господина генерала.

– Значит, только один экипаж, вот тот, что стоит у дверей, за все время? — уточнила, хотя понимала, что это правда.

В груди что-то сжалось. Тоска или жалость к увечному герою войны?

– Да. Приехал какой-то господин и вот уже несколько минут как находится в доме, — отрапортовал мальчик.

— А леди здесь были? — поинтересовалась с надеждой. Мне бы радоваться, что предчувствие не обмануло, а я…

А делала то, что делать совсем не стоит. Жалела господина генерала и его гордость.

— Нет, мисс. Ни одной леди за весь день. А я с утра здесь околачиваюсь, как вы и велели, — просто ответил мальчишка.

Невольно подняла взгляд, устремив его на единственное окно, в котором горел свет. Кто же тогда явился к Бэриллам? Может быть, старый друг, который протянет руку помощи разоренным аристократам? Или злобный насмешник, приехавший позлорадствовать, что вполне тоже могло иметь место.

— Хорошо, Билли. Уже вечереет. Ступай домой, — произнесла тихо и, открыв сумочку, протянула мальчишке деньги.

Он благодарно кивнул, а затем спрыгнул на дорогу и был таков, припустив в сторону от дома по тротуару.

— Что дальше будем делать, мисс Латимер? — спросил кучер. — Куда прикажете вас отвезти?

— Домой, — вздохнула я.

Адам ничего не сказал. Улучил момент, когда дорога опустела, развернул лошадей и направил их прочь от особняка

и одинокого света в окне.

Признаюсь, был соблазн дождаться и увидеть посетителя Бэриллов. Но темнело. Смеркалось, а в свете магических фонарей ничего и никого толком не разглядишь. Да и нужно ли это мне?

Нет. Вернусь домой и буду ждать. У Эдварда еще есть время подумать и принять мое предложение. Ну, или не принять и гордо отказаться.

Слушая перестук копыт, для себя решила, что больше не стану докучать генералу и его отцу. Потому что это будет слишком, даже со стороны простой торговки, коей они меня видят и коей, по сути, я и являюсь. Теперь их очередь принимать решение и выбирать.

Там, где дорога поворачивала за угол длинного особняка, все же не удержалась. Оглянулась, чтобы посмотреть на дом Бэриллов. Экипаж все еще стоял у здания. Я снова ощутила щемящую жалость и мысленно отругала себя за это.

Никто не пришел.

Эдвард рассмеялся бы, но почему-то смеяться не хотелось. Внутри копились отчаяние и злость. И мысль о том, что именно такого исхода этого глупого отбора он ожидал.

Сидя в кресле рядом с камином в единственной прилично убранной гостиной особняка, он тихо ненавидел нарядный сюртук и рубашку, белую, словно первый снег. И даже уложенные волосы на треклятой голове.

Но больше всего он ненавидел себя и свои ноги.

Если бы только он мог ходить! Как много могло бы измениться в его жизни.

Отец не делец от слова «совсем». Никогда он не умел зарабатывать. Жил на доход от имения и земель, как это делали его предки, и предки его предков.

А теперь у них нет ничего. Самое дорогое, чем может похвалиться род Бэрилл, это особняк в столице. Особняк, из которого давно было вывезено и продано все ценное.

— Я ведь разослал приглашения в каждую семью, где только есть девица на выданье, — глухо, словно обращаясь к себе самому, проговорил сэр Томас.

— С самого начала твой план был глупой фантазией, — произнес тихо Нед.

О, внутри него была целая борьба. Война с самим собой, с гордостью, с отчаянием, с безысходностью.

Никому не нужен нищий герой-калека. Никому.

Эдвард зло улыбнулся. Он и не ждал ничего подобного. Никаких невест. Это отец возомнил, что имя Бэрилл должно привести в дом невесту. А может быть, даже и не одну.

— Мы же одна из ветвей королевского рода! — вспыхнул сэр Томас, резко поднявшись с кресла.

— Нас игнорирует сам король. Чего ты ждал от других? — Нед развернул кресло к огню. В последнее время это было его любимое место в доме. Тихое пламя, уютное тепло. То, что приносило умиротворение душе. Пусть и на некоторое время, но почему-то, глядя на извечный танец пламени, он успокаивался и мог дышать свободнее. Как когда-то давно. До войны и до увечья.