Филе из Золотого Петушка
Шрифт:
В вагоне тускнел свет, и машинист объявлял:
– Граждане пассажиры, по техническим причинам движение поезда временно затруднено.
Не знаю, как у других пассажиров, а у меня мгновенно екало сердце и перед глазами возникали ужасающие картины: в тоннеле пожар, кто-то взорвал бомбу, чеченские террористы пустили через систему вентиляции газ…
Люди в вагоне вели себя вроде спокойно, никто не кричал, не кидался в панике на двери, не пытался бить стекла, похоже, никому, кроме меня, не было страшно, и я стала мысленно ругать
Самое интересное, что ничего ужасного в подземке не случилось. Черепашьим шагом поезд дополз до станции, я вылетела на платформу и плюхнулась на скамейку. Остальные пассажиры спокойно разбрелись в разных направлениях, я же тряслась на лавочке, словно старушка, страдающая болезнью Паркинсона. Руки ходили ходуном, ноги тоже. Никогда не подозревала, что я способна так испугаться. Может, я заболела? Подцепила грипп?
Внезапно пришла злость. А ну. Виола, вставай, хватит растекаться лужей по скамейке! Из каждого безвыходного положения всегда найдутся как минимум два выхода! Стенать и трястись – это бесперспективное занятие. Давай – вперед и с песней.
Полная решимости спасти Настену, я выскочила на Большую Татарскую и отправилась искать дом с кариатидами.
Глупенькая Анджела точно описала дорогу.
Розовое здание с белыми колоннами нашлось сразу. Я повернула налево и мгновенно наткнулась на строение, возведенное в начале двадцатого века. Огромная кариатида с опущенной головой поддерживала каменными руками балкон. От ее двойника осталась только голова.
Ощутив прилив радости, я влетела в подъезд и побоялась воспользоваться лифтом. Крохотная кабина скользила внутри шахты из толстой проволоки. Двери нужно открывать и закрывать самой. Конструкция издавала такой скрип, скрежет и лязг, что я пошла по необъятным лестничным пролетам вверх пешком, держась за широкие деревянные перила.
Естественно, нужная квартира оказалась под самой крышей. Если в здании нет подъемника или я по каким-то причинам не могу им воспользоваться, то, абсолютно точно, придется взбираться так высоко, как только можно. В отношении меня правило бутерброда срабатывает на все сто, исключений не бывает. Кстати, в нашем доме целых два лифта: маленький, пассажирский, и большой, грузовой. Работают они вполне исправно, но портятся лишь в одном случае: если я решаю отправиться за покупками в магазин, где продают продукты ящиками и коробками по оптовой цене. Прихватив несметное количество бутылок с минералкой, пакетов с соками, кульков с крупами и банок с консервами, я тащу все из багажника в подъезд, и что? Правильно догадались!
Лифты в полной отключке, и на них висят таблички «Не работает».
Вы когда-нибудь таскали на своем горбу по лестницам бутылки с минеральной водой? Нет?
И не пробуйте, ничего хорошего в этом нет.
Уняв неистово колотящееся сердце, я ткнула пальцем в кнопочку звонка. Дверь распахнулась, явив мне хозяйку: маленькую, аккуратненькую
– Вы к кому? – поинтересовалась бабуся.
– Позовите, пожалуйста, Костика или Андрюшу.
Бабушка зачмокала губами, потом ответила:
– Здесь такие не живут.
– Правильно, – кивнула я, – они сюда в карты приходят играть.
Старушка округлила ротик.
– Да что вы! Адрес перепутали! Какие карты!
Скажете тоже. Здесь я живу одна, дочка в Америке, меня оставила квартиру стеречь.
Я посмотрела в ее наивно-чистые глаза, на дне которых колыхалось совершенно искреннее недоумение, и тихо сказала:
– Мне очень надо найти Костю и Андрея.
Я должна предупредить их о грозящей опасности.
Но хозяйка не дрогнула.
– Как, говорите, зовут тех, кого вы ищете?
– Андрей и Костя.
– Спуститесь на второй этаж, спросите у Романовых, у них дочь недавно замуж вышла, зятя Константином зовут.
Я шагнула в квартиру и захлопнула дверь. Старушка попятилась.
– Что вы делаете? Сейчас милицию позову.
– Нет, – покачала я головой и села на стоящий у зеркала пуфик.
– Что – нет? – возмущенно воскликнула хозяйка.
– Вы не станете никуда обращаться, – ответила я, – хотя я думаю, что кто-то из местного отделения вас прикрывает.
– Вы нахалка.
– Как вас зовут? – перебила я бабушку.
– Виктория Евгеньевна.
– Послушайте меня, пожалуйста. Я не собираюсь причинять вам неприятности. Очень хорошо знаю, что в этой квартире идет игра на деньги.
Андрей, Костя и Дима – шулеры, а Анджела и Марина их помощницы. Но мне совершенно все равно, каким образом вы зарабатываете себе на хлеб с икрой. Дело в другом.
Виктория Евгеньевна склонила голову набок и стала похожа на сову.
– В чем? – неожиданно спросила она.
– Диму убили, знаете такого?
– Нет.
– Хорошо. Марину задушили, Анджелу тоже, это уже три жертвы за последние дни. Но те, кто задумал преступление, на этом не остановятся, следующие на очереди парни, а уж вас на тот свет отправят просто за компанию. Ребята обманули очень серьезных людей. Я пришла всего лишь предупредить их, думаю, они не пожалеют ста долларов за такую информацию? Зарплата у меня крохотная, вот я и ищу способ заработать. Надеюсь, вы не осуждаете меня за это желание?
Виктория Евгеньевна поморгала морщинистыми веками, а потом вдруг обронила:
– А ну-ка, посиди тут!
Едва закончив фразу, она со скоростью ящерицы шмыгнула в глубь квартиры. Я осталась сидеть на пуфике. Из комнат не доносилось ни звука, время тянулось, как резиновое. Наконец Виктория Евгеньевна появилась, слега запыхавшись.
– Ступай к метро, – велела она, – к «Новокузнецкой», садись на скамеечку у первого вагона в сторону Центра, подойдут к тебе.
– Кто? – улыбнулась я. – Андрей или Костя?