Философия и религия Ф.М. Достоевского
Шрифт:
Через христоустремленные подвиги человек обретает христоликую красоту. В действительности, спастись — значит украсить личность свою Абсолютной Красотой Христовой. Оттого, по словам Достоевского, святые — «положительные характеры несказанной красоты и силы» [413] . Оттого они являются обладателями и хранителями той Красоты, которая спасет мир. Это они «Образ Христов хранят пока в уединении своем благолепно й неискаженно, в чистоте правды Божией, от древнейших отцов, апостолов и мучеников, и когда надо будет, явят Его поколебавшейся правде мира» [414] . Они сияют несказанной христоликой красотой; вся личность их во Христовой Личности; в Ней достигают они полноты, совершенства, свободы и целостности своей личности.
413
Дневник писателя. Т. XI. С. 476.
414
Братья Карамазовы. С. 361.
Христос — незаменимый идеал человеческой личности, ее альфа и омега. Стать христоликим — цель человеческой личности. Истинно совершенная
415
Letters of F. M. Dostojevsky. P. 135.
Глава 4. Наивысший синтез жизни
Душа европейского человека атомизирована, раздроблена; отражающийся в ней мир предстает как хаотическое столкновение обезумевших стихий, которые не могут слиться в гармоничную симфонию любви. Душа христоликого человека интегральна, целостна, потому что она богочеловеческими подвигами исцелила себя от безнадежной раздробленности и атомизированности; видимый, отражающийся в ней мир предстает как рой христоустремленных монад, которые высвобождаются и устремляются к своему блаженному синтезу, к своему дивному Господу — Христу. Через наивысший синтез личности лежит путь к наивысшему синтезу жизни. С решением проблемы личности решается и проблема жизни, поэтому проблема личности вечна, бесконечна, а не релятивна, конечна. Достоевский знает безграничную ценность человеческой личности, поэтому посредством всех своих отрицательных и положительных героев исступленно бьется над разгадкой этой загадки. Он через своих антигероев испробовал все небогочеловеческие пути и не смог решить «проклятую проблему» человеческой личности. Путь к этому — личное подвижничество через христоликие добродетели. Свое мученическое бдение над этой страшной проблемой Достоевский более всего и откровеннее всего отразил в романе «Братья Карамазовы», в шестой книге, которая имеет название «Русский инок». Старец Зосима — живой образ христоустремленных идей Достоевского. На пути православного подвижничества Достоевский смог найти облечение для своей бурной и мятежной души, и потому этот путь он проповедует и оправдывает чудесно. Он знает, что этот путь высмеивают люди, которые проблему личности и жизни решают иными путями, решают и никак не могут ее решить; но это нисколько не смущает его: он лично и опытно знает, что проблему личности можно решить окончательно лишь путем православного, богочеловеческого подвижничества.
«Отцы и учители, что есть инок? — спрашивает старец Зосима. — В просвещенном мире слово сие произносится в наши дни у иных уже с насмешкой, а у некоторых и как бранное. И чем дальше, тем больше. Правда, ох правда, много и в монашестве тунеядцев, плотоугодников, сластолюбцев и наглых бродяг. На сие указывают образованные светские люди:«Вы, дескать, лентяи и бесполезные члены общества, живете чужим трудом, бесстыдные нищие». А между тем, сколь много в монашестве смиренных и кротких, жаждущих уединения и пламенной в тишине молитвы. На сих меньше указывают, и даже обходят молчанием вовсе, и сколь подивились бы, если скажу, что от сих кротких и жаждущих уединенной молитвы выйдет, может быть, еще раз спасение земли Русской! Ибо воистину приготовлены в тишине «на день и час, и месяц, и год». Образ Христов хранят пока в уединении своем благолепно и неискаженно, в чистоте правды Божией, от древнейших отцов, апостолов и мучеников, и, когда надо будет, явят его поколебавшейся правде мира. Сия мысль великая. От востока звезда сия воссияет» [416] .
416
Братья Карамазовы. С. 361.
Жизненный путь христоустремленных подвижников весь в формировании образа своего по Образу Христа, Который восстанавливает, обновляет и очищает богообразное содержание души человеческой. Мирские идут противоположным путем — тем, который обезображивает богообразную душу человеческую. «Посмотрите у мирских и во всем превозносящемся над народом Божиим мире, не исказился ли в нем Лик Божий и правда Его? У них наука, а в науке лишь то, что подвержено чувствам. Мир же духовный, высшая половина существа человеческого отвергнута вовсе, изгнана с неким торжеством, даже с ненавистью» [417] .
417
Там же.
Наука не знает человека, не знает границ человеческой личности, поэтому не в состоянии не только решить проблему личности, но и определить: что есть личность? [418] «Помни, юный, — так прямо и безо всякого предисловия начал отец Паисий, — что мирская наука, соединившись в великую силу, разобрала, в последний век особенно, все, что завещано в книгах святых нам небесного и после жестокого анализа у ученых мира сего не осталось изо всей прежней святыни решительно ничего. Но разбирали они по частям, а целое просмотрели, и даже удивления достойно, до какой слепоты. Тогда как целое стоит перед их же глазами незыблемо, как и прежде, и врата адовы не одолевают его. Разве не жило оно девятнадцать веков, разве не живет и теперь в движениях единичных душ и в движениях народных масс? Даже в движениях душ тех же самых, все разрушивших, атеистов живет оно, как прежде, незыблемо! Ибо и отрекшиеся от христианства и бунтующие против него, в существе своем сами того же самого Христова облика суть, таковыми же и остались, ибо до сих пор ни мудрость их, ни жар сердца их не в силах были создать иного высшего образа человеку и достоинству его, как образ, указанный древле Христом» [419] .
418
Биография…
419
Братья Карамазовы. С. 198.
Неразрешимая проблема свободы человеческой личности, неразрешимая вне Христа, в сфере эвклидовского, земного ума, находит свое решение в надразумных, христоликих подвигах веры, молитвы, смирения, любви, поста, милосердия, которые создают в человеке чувство и сознание, что совершенная свобода — освободиться от себя, от своего загрязненного, подчиненного греху «я» через тесное единство с безгрешной Личностью Христовой. Над монашеским путем — «послушанием, постом и молитвой даже смеются, а между тем лишь в них заключается путь к настоящей, истинной уже свободе: отсекаю от себя потребности лишние и ненужные, самолюбивую и гордую волю мою смиряю и бичую послушанием, и достигаю тем, с помощью Божией, свободы духа, а с нею и веселья духовного» [420] . Настоящая свобода, утверждает Достоевский, состоит единственно в победе над самим собой и над своей волей, в победе, которая делает человека способным в конце концов достичь такого нравственного состояния, что всегда, в любой момент, может быть самому себе настоящим хозяином [421] . Через непрестанные подвиги поста, молитвы, послушания монах освобождает себя от тиранства вещей и привычек [422] , побеждает материю и устраняет все преграды между собой и Христом. Поэтому кроткий Макар так ревностно защищает «пустыню». «Сначала, — говорит он, — жалко себя, конечно (то есть когда поселишься в пустыне), — ну а потом каждый день все больше радуешься, а потом уже и Бога узришь» [423] .
420
Там же. С. 363.
421
Дневник писателя. T. XI. С. 70.
422
Братья Карамазовы. С. 363.
423
Подросток. С. 395.
В последний год своей жизни Достоевский пишет: «Не от омерзения (к миру) удалялись святые от мира, а для нравственного совершенствования» [424] . В пустыне человек молитвой собирает дух свой, рассеянный по вещам, выселяет из вещей душу свою и непрестанными подвигами очищает свои ум, сердце и волю. Раздробленную, легионизированную личность свою он постепенно исцеляет от общечеловеческой болезни — разделенности личности. Исцеляет ее, срастаясь органически со Христом, в Котором постепенно осуществляется примирение между человеческими волей и разумом, а также разумом и чувствами. И когда человек полностью соединится со Христом, когда уже его «жизнь… сокрыта со Христом в Боге» [425] , тогда, лишь тогда, он достигает совершенной свободы и полноты личности, тогда он обретает убеждение, что его воля, разум и сердце единосущны, что в объятиях Троического Божества человек становится единосущным целым, что противоборство между разумом и сердцем, между сердцем и волей прекращается, и человек наслаждается «миром, который превыше всякого ума» [426] .
424
Биография… Ф. М. Достоевского. Ср.: Подросток. С. 381: «В пустыне человек укрепляет себя даже на всякий подвиг».
425
Кол. 3: 3.
426
Флп. 4: 7.
«Инока корят его уединением:«Уединился ты, чтоб себя спасти в монастырских стенах, а братское служение человечеству забыл». Но посмотрим еще, кто более братолюбию поусердствует? Ибо уединение не у нас, а у них, но не видят сего. А от нас и издревле деятели народные выходили, отчего же не может их быть и теперь? Те же смиренные и кроткие постники и молчальники восстанут и пойдут на великое дело. От народа спасение Руси. Русский же монастырь искони был с народом. Если же народ в уединении, то и мы в уединении» [427] .
427
Братья Карамазовы, С. 363.
Уединение монаха происходит не ради себя, а ради Христа: чтобы наедине и беспрепятственно быть постоянно со Христом. А кто со Христом, то разве он уединен? Не со всеми ли он — не чувствует ли боли всех болящих как свои? Не чувствует ли души всех людей как свою? И души всех тварей как свою? Не участвует ли в вечной жизни? Не переживает ли страдание всего мира как свое? Быть со Христом — значит быть со Трисолнечным Божеством, Которым живет, движется и существует всё. Оставить мир ради Христа — значит принять его вновь, но улучшенным и очищенным Христом. «Поди и раздай твое богатство и стань всем слуга. И станешь богат паче прежнего в бессчетно раз; ибо не пищею только, не платьями ценными, не гордостью и не завистью счастлив будешь, а умножившеюся бессчетно любовью. Уж не малое богатство, не сто тысяч, не миллион, а целый мир приобретешь! Ныне без сытости собираем и с безумием расточаем, а тогда не будет ни сирот, ни нищих, ибо все мои, все родные, всех приобрел, всех до единого купил! Ныне не в редкость, что и самый богатый и знатный к числу дней своих равнодушен, и сам уж не знает, какую забаву выдумать; тогда же дни и часы твои умножатся как бы в тысячу раз, ибо ни единой минутки потерять не захочешь, а каждую в веселии сердца ощутишь. Тогда и премудрость приобретешь не из единых книг токмо, а будешь с Самим Богом лицом к лицу; и воссияет земля паче солнца, и не будет ни печали, ни воздыхания, а лишь единый бесценный рай» [428] .
428
Подросток. С. 395.