Философия терпимости
Шрифт:
— Валим! — Я дёрнул Хлюпу за рукав.
Мы тихонько отошли от хибары, чтобы ненароком не оповестить конкурентов о своём присутствии. А едва удалились на достаточное расстояние, припустили бегом. Я на ходу настроил навигатор и отправил сообщение Шпале: «Бросай всё и бегом к управе!»
«А чего там?»
«Блин, Шпала, ноги в руки и чтоб через минуту был там! Никаких левых к зданию не подпускать! Делай что хочешь, но кроме красных, никто не должен к ней приближаться!»
«Принял», — прилетел сухой ответ.
Видимо, до гиганта
К управе мы летели галопом, не разбирая дороги. Палыч не отставал. Я даже не догадывался, что ежи умеют носиться с такой скоростью. Думаю, ему передалось наше волнение. А может, он просто не хотел потеряться. Уточнять было некогда, нужно опередить оппонентов. Вроде фора у нас есть, но проклятые трущобы легко могут превратить её в проигрыш. Достаточно один-единственный раз неосторожно свернуть, и можно носиться по кругу до бесконечности.
Параллельно с этим был ещё страх, что у лысого поблизости есть свои люди. Ведь достаточно бросить сообщение, и мы останемся с носом. Умом я понимал, что это, скорее всего, не так. Ну не станет он делиться такой ценной информацией. Каким бы проверенным ни был человек, но, заполучив в руки подобное сокровище, он враз забудет о верности. Нет, бутылку лысый непременно будет забирать лично. А проигрывать я не намерен. В первую очередь потому, что за выполненное поручение, мы сможем заработать приличную сумму денег. И ещё — чтобы утереть нос лысому. Бесит он меня. Впоследствии ещё и Анатолию Санычу его сдам, чтоб неповадно было. И стукачом себя при этом чувствовать не буду.
Незаметно для себя, вместо привычного ориентира по навигатору я почему-то мчался за Палычем. Впрочем, когда мозг наконец сообразил, что это я, возможно, зря, как вдруг, миновав очередной поворот, мы вырвались на открытое пространство перед управой.
Строиться здесь категорически запрещалось. Данный пустырь использовался для сбора работяг по утрам, или чтобы толкнуть речь плебеям. Но на самом деле, в случае революционного переворота или какого-либо нападения оно не позволяло незаметно подобраться к укреплённому зданию. А отстреливаться из него без ущерба для собственного здоровья кардиналы могли очень долго.
Однако это не суть.
К управе мы вывалились одновременно с конкурирующей структурой в виде лысого и Штекера. Последний бросил на меня быстрый взгляд, в котором мне удалось уловить одновременно вину и страх. Лысый же покосился злобно, с ненавистью. Он прекрасно понимал, для чего мы здесь, но отступать не собирался. Слишком близко подобрался к цели, слишком сладкий приз маячил в перспективе. Сейчас у него осталось лишь два варианта: пан или пропал. И я не сомневался, что он пойдёт ва-банк. Я бы пошёл.
Образовалась секундная заминка, во время которой появилось ещё одно действующее лицо — Шпала. Он и раньше дураком не был, а, заполучив имплант, который в разы ускорял обработку информации, анализировал происходящее прямо на лету. Что щёлкнуло
— Эти двое меня козлом и дылдой обозвали! Разве я виноват, что таким родился?! Это дискриминация, расизм!
— Да как… Да ты… — Лысого аж затрясло, потому как подобные обвинения грозили серьёзными проблемами.
Кардиналы, что в этот момент о чем-то мило беседовали на крыльце, моментально отреагировали на обвинения. Напустив на себя максимум строгости, они поспешили разобраться с нарушителями спокойствия.
— Да он врёт всё! — Лысый наконец оправился от шока, и это он зря…
— Нет, вы посмотрите, что делается, а?! — быстро сориентировался Шпала. — Мало того, что за человека меня не считают, так ещё и оклеветать хотят! Лгуном обозвали! Вы сами всё видели, господа кардиналы!
— А ну предъявите чипы для сканирования! — строго попросил один из представителей закона, и вдруг произошло то, чего никто не мог ожидать.
Штекер испуганными глазами смотрел на то, как в их сторону приближаются красные мундиры. Но едва прозвучал приказ о предъявлении чипа, как он развернулся на сто восемьдесят градусов и бросился наутёк. Естественно, оба кардинала отреагировали адекватно ситуации: раз бежит — значит, виновен. Не размышляя ни секунды, они рванули вслед за гипотетическим преступником. А мы снова остались в изначальной стартовой позиции.
Лысый в очередной раз одарил нас ненавидящим взглядом и кинулся к управе, чем запустил цепную реакцию. В том смысле, что мы тоже ломанулись к зданию в попытке опередить не только конкурента, но и самих себя. Да уж, паника — поистине заразная штука.
Мы с Хлюпой уже имели опыт ползания на четырёх мослах вокруг управы, а потому первым делом подлетели к крыльцу, где когда-то прятался Палыч с крысой в пасти. Приятель уже припал на колени и собирался заглянуть в узкую щель, когда лысый с разбегу залепил ему футбольным пинком прямо в лицо. Завязалась потасовка. Хлюпа рычал, пытался сопротивляться, но лысый грамотно придавил его корпусом к земле, не оставляя шанса выкрутиться.
По-хорошему, надо было ему помочь, но ведь мы здесь не за этим. Пока конкурент занят, нужно пользоваться моментом.
Не успел я об этом подумать, как лысый натурально завизжал тонким фальцетом, практически как девчонка. Это в очередной раз отвлекло моё внимание от основной цели. А всё оказалось просто: Хлюпа ухитрился извернуться и впился зубами лысому в ухо. Ну прямо Тайсон, не меньше.
Теперь инициатива была полностью в его руках. Приятель оторвался от кровоточащей раны, неумело размахнулся и с характерным шлепком ударил лысого в скулу. Я даже поморщился при виде такого непрофессионального хука с правой, ну и как знал… Вместо того, чтобы добавить оппоненту тумаков, Хлюпа схватился за выбитый сустав и взвыл.