Философская мысль Китая. От Конфуция до Мао Цзэдуна
Шрифт:
Кто были эти мужчины из соседних государств, которых незадачливый князь попытался использовать в качестве своих чиновников? Из истории выудить такие сведения не удается, но легко построить некоторые предположения. Вряд ли они принадлежали к простолюдинам; немногим плебеям дано было овладеть грамотой, не говоря уже об искусстве государственного управления. Эти мужчины могли относиться к растущему сословию обнищавших потомков дворянских кровей. В старину аристократы широко практиковали многоженство; в результате этого в какой-то момент появилось такое большое количество младших сыновей, что на всех них уже не хватало земельных наделов или государственных должностей. Таким образом, большое количество дворянских отпрысков осталось не у дел и должно было рассчитывать только на большое везение. Кто-то из них нашел свою долю в рядах наемных ратников. Кто-то пристроился мелким служащим при
Такие униженные потомки дворян сыграли важную роль в истории Китая. Из них сформировалось промежуточное сословие, наладившее связь с простым народом и познавшее его беды. Зато его представители получили прекрасное образование, позволявшее им оказывать достойное сопротивление обидчикам, на что простолюдины способны не были. Где-то со времен Конфуция кое-кто из этих мужчин смог достичь весьма высоких постов и оказывать значительное влияние на события, разворачивавшиеся в их дни. Нам известны их имена и кое-что об их деяниях.
Один из них, однако, практически не смог реализовать свои честолюбивые намерения в отведенный ему жизненный срок. Он вошел в историю Китая человеком выдающихся умственных способностей и возвышенных идеалов. Так как он отказывался от любых компромиссов, ни один из правителей его времени не предоставил ему достойного места при своем дворе. По этой причине ему оставалось только заняться просвещением и провести остаток жизни с учениками, которым он передал свои теоретические воззрения. В итоге притом, что его личные планы рухнули, после собственной смерти его идеи легли в основу новой теории и практики государственного управления в Китае. Именно по этой причине даже спустя две с половиной тысячи лет имя Конфуция известно в мире лучше имени любого другого китайца.
Глава 3
Конфуций и борьба за человеческое счастье
Конфуций принадлежит к той небольшой группе мудрецов, которые оказали глубокое влияние на историю человечества мощью своих личных и умственных дарований и достижений. Факт появления таких деятелей на исторической арене окончательному объяснению не поддается; однако через изучение обстоятельств их жизни можно, по крайней мере, попытаться осознать величие их личностей.
Наши усилия с точки зрения освоения наследия Конфуция затрудняются изобилием легенд и традиций, окруживших за века его имя настолько плотно, что заслонили истину. Эти нагромождения вымыслов, чтобы не сказать профанаций, возникают по двум совсем разным причинам. С одной стороны, ортодоксы стремятся к его возвеличиванию, и на данном пути их сподвигло на такие ханжеские поступки, как составление разветвленной родословной, отсылающей нас к предкам императорских кланов. С другой же стороны видим тех, кто страшился этого мыслителя крайних для них взглядов. Они-то постарались не без определенного успеха свести на нет его нападки на последовательных сторонников привилегий, переиначивая и давая иное толкование тому, что он на самом деле мог утверждать. Нам остается единственный надежный путь, поэтому придется полностью отвергнуть витиеватые традиционные пересказы событий его жизни и философского наследия, чтобы довериться исключительно скудным свидетельствам, которые станем черпать из документов, считающихся самыми старинными и надежными.
Конфуций родился в 551 году до н. э. в небольшом царстве Лу, располагавшемся на территории нынешней провинции Шаньдун. Происхождение его остается туманным, но среди предков можно предположить наличие аристократов. По его собственному признанию, в молодости Конфуций принадлежал к категории людей «без звания, пребывающих в стесненных обстоятельствах». Ему приходилось упорным трудом зарабатывать на жизнь, причем ему поручали в основном задания, не требовавшие высокой профессиональной квалификации. Учеба ему давалась легко, но все знания пришлось приобретать самостоятельным обучением.
В молодости Конфуций приобрел опыт, позволивший ему познакомиться со страданиями простого народа, к судьбе которого он проникся глубокой заботой. Он почувствовал, что мир, к сожалению, устроен совсем неладно, и ради счастливой жизни на земле в нем требуется многое коренным образом поменять. Он воспользовался возможностью не только узнать жизнь народа, но к тому же познакомиться с вельможами, считавшимися наследными господами Поднебесной. О подавляющем большинстве этих аристократов у него сложилось весьма невысокое мнение. Понятно, что как раз ведущих паразитический образ жизни дворян он имел в виду, когда сказал: «Трудно ожидать что-либо путное от мужчин, весь день напролет насыщающих себя трапезой, и при этом ни о чем больше не задумывающихся. Даже профессиональные игроки чем-то заняты, и хотя бы поэтому они полезнее тех бездельников».
К несчастью, однако, аристократы иногда пытались заниматься делом. Они проявляли недюжинную изобретательность в придумывании все более изощренных аспектов роскошной жизни, за которые платил народ, изнемогавший под гнетом поборов и принудительного труда. Наряду со всем прочим дворяне забавлялись искусством войны. В Китае, возможно, как практически во всех остальных странах мира, дворянство возникло из сословия ратников. В старину эти ратники выполняли полезную функцию по вооруженной защите общества, но как сословие они по большому счету пережили свою практическую ценность и теперь терзали народ и друг друга. Большинство из них считало военное ремесло единственным занятием, достойным серьезного внимания со стороны благородного человека, и поднимало на смех всех тех, даже из своего числа, кто заботился о налаживании толкового управления государством и упорядочении административного аппарата.
Конфуций отнюдь не относился к пацифистам. Он считал, что, к сожалению, существуют моменты, когда благородному человеку без применения силы не обойтись, чтобы не сделать себя и население окружающего его мира объектами порабощения теми, для кого сила представляется единственным аргументом в любом споре. Но при этом он называл применение силы крайней мерой, всегда подчиненной не только в идеальном варианте, но и в повседневной жизни принципу справедливости. На идеальном и личном уровне он говорил: «Если в глубине души я чувствую себя неправым, мне следует пасовать даже притом, что мой противник числится слабейшим из людей. Но если собственное сердце подсказывает мне, что я прав, то должен броситься в битву даже против тысяч и десятков тысяч врагов». На более практическом уровне он полагал, что армия способна сражаться как следует, если даже ее рядовые дружинники знают, за что они борются, и убеждены в справедливости своего дела. Он считал, что моральный дух войска зависит от нравственной убежденности в своей правоте. Он предупреждал: «Вести в бой народ, не готовый к войне, значит погубить его».
Конфуций прекрасно понимал, что такие представления диаметрально противоположны по своей сути убеждениям дворянства. Осознавая это, он даже пытался как-то сгладить возникшее противоречие. До его появления на свет категория цзюнъцзы, или «благородный муж», практически однозначно толковалась как изначальное английское слово «джентльмен». Им обозначали человека благородного происхождения, предки которого принадлежали к сословию, возвышавшемуся над простым народом. Такого человека причисляли к благородному сословию по факту рождения в его среде; представителей подлых сословий к благородным мужам не подпускали, зато те же благородные потомки оставались в своей среде, невзирая ни на какие их подлые поступки. Конфуций полностью поменял использование данного слова. Он утверждал, что благородным можно считать любого человека, если его поведение отличается благочестием, бескорыстием, справедливостью и добротой. Вместе с тем он утверждал, что благородными людьми не рождаются; ими становятся, доказывая свое право таковыми называться поступками и нравом.
Конфуций никогда не придавал особого значения витиеватому красноречию и вычурным высказываниям, к тому же отсутствуют какие-либо сведения о произнесении им публичных речей. Тем не менее его следует признать редким по силе убеждения оратором, когда он выступал перед одним человеком или небольшими группами слушателей. Даже сегодня при прочтении сформулированных им мыслей невозможно избавиться от притягательности его личности. Он излагал свои предложения по преобразованию мира, отличавшиеся многообразием и смелостью полета фантазии, перед теми, с кем он затевал общение, и постепенно к нему льнули многочисленные юноши, становившиеся его учениками или, как мы обычно называем их, его адептами. В самом начале кое-кто из них был совсем не намного моложе учителя.