Философские рассказы для детей от шести до шестидесяти лет
Шрифт:
– Извините, один момент! Чуть не забыл!
Молодой человек наклонился и положил две сотенные зеленые бумажки рядом с футляром от скрипки. Снова замешкался, сомневаясь, красиво ли он поступил, положив деньги, но забрать их обратно было тоже неловко. Он неохотно спустился с лестницы, опережая хозяина на пару ступенек, а перед выходом обернулся:
– А я могу стать… это… вашим учеником?
– Моим?! – как будто удивился хозяин, но было понятно, что этот вопрос вовсе не застал его врасплох.
– Пожалуй, можете! Но только вначале поговорите со своей женой. Расскажите ей о нашей недолгой беседе. И если она за вас попросит, я
Молодой человек постоял, глотая густой и теп-лый вечерний воздух, наполненный волшебным ароматом цветов, от которого влюбленные чувствуют себя на пороге счастья, а одинокие сердца еще острее ощущают свое одиночество.
Охрана уже немного нервничала и как-то быстрее и четче обычного загрузила его в автомобиль.
«Жена?! За меня?! Попросит?!» – растерянно думал он, не представляя себе жену в этой новой и столь значимой для него роли.
На самолет он не опоздал, правда, для этого рейс пришлось немного задержать. Но это уже не имело для него значения.
Девушка моей мечты
Меня как уже достаточно пожившего и повидавшего жизнь человека оставили держать позицию. Мне вручили винтовку с одним патроном и предупредили, что если приедут на грузовике стекольщики, то в них не стрелять. А другое дело – когда поползут танки. Я согласился, расположился в окопе поудобнее и стал мечтать о ней, о той, которая, несмотря на трагическую разницу в возрасте, все-таки вернулась, подбежала, поцеловала меня, а потом уже бросилась догонять отряд. Что может быть приятнее, чем помечтать в тишине, когда никто и ничто не дергает и не беспокоит!
Раздались жидкие аплодисменты пушек, в старом четырехэтажном доме за моей спиной посыпались стекла, и только-только все стихло, как послышалось недовольное урчание, и из-за пригорка вывалился старый грузовичок со стоящими в кузове людьми. Я сразу догадался, что это стекольщики. Они ловко спрыгнули наземь, начали разгружать стекла, а я занял прежнюю позицию и продолжил мечтать.
День был солнечный и совсем не холодный, мне он вполне нравился, мой последний день, никогда до этого мне так хорошо не мечталось.
В полдень все окна были уже застеклены, однако и пяти минут не прошло, как снова захлопотали пушки, и снова посыпались стекла. Пришлось стекольщикам возвращаться и заново стеклить – такая уж у них была работа, но они, похоже, к ней привыкли. Никаких грубых слов до меня не доносилось, и я снова продолжил мечтать ней. Однако нет-нет, а разница в возрасте меня все же смущала, вторгалась и все время норовила мечту спугнуть. Почему мы не встретились раньше!
Наконец показались танки. Понятно, что рассказ в этой жизни так и не удастся закончить, а в другой я ее непременно встречу – ведь ее невозможно забыть!
Случай в троллейбусе
В троллейбусе бывало тесновато, но я садился на конечной остановке, когда еще были свободные места, с удовольствием усаживался поближе к выходу и раскрывал книгу: когда еще можно почитать, ни капельки не жалея о потраченном времени?!
Протиснулась в толпе и нависла надо мной девушка в кремовом, в крупный красный горошек, платье. Внутренне вздохнув, я заложил
На следующий день, в пятницу, история повторилась, мне снова пришлось уступить ей место. Я начал было вставать, но, взглянув из любопытства ей в лицо, я снова, не удержавшись, сел. Кому как, а мне она показалась уж слишком красивой. Возможно, это потому, что себя-то я вполне трезво оцениваю.
В выходные я пару раз подумал о ней, о том, объявится ли она в понедельник. А понедельник мне как-то не читалось, все гадал: войдет она или нет. Она вошла, и когда я вставал, мы встретились глазами и несмело улыбнулись друг другу. Ну вот, теперь мой рабочий день был испорчен, я только и думал, что о ней. Понятно, что я решил с ней познакомиться, и то и дело перебирал в уме подходящие к случаю фразы, однако, проблема в том-то и была, что подходящих фраз не было. Так и прошел день, а затем и ночь. Утром я принял решение сначала просто с ней поздороваться, а потом действовать, исходя из обстановки.
Только я, поднявшись, приготовился встретиться с ней взглядом и поздороваться, как ее попросили передать билетик, она передвинулась, мое место тотчас заняла интеллигентного вида, но довольно шустрая женщина, а нас толпа разлучила. Трудно было найти более подходящий пример для слова «неудача».
Второй рабочий день, чувствуя себя позорным неудачником, я сосредоточился на поиске беспроигрышного решения, и нашел-таки его! Я взял конверт и написал на нем адрес: «Девушке из троллейбуса № 7 в платье в красный горошек от уступающего ей место молодого человека с книгой в руках». Ну не сможет она, получив такой конверт, выбросить, не прочитав письма! Вручить письмо, молча, и более ничего! Ведь что бы я ей не сказал, все будет звучать в лучшем случае банально, а в худшем – пошло! Приняв столь стратегически удачное решение, я решил передохнуть и отправился пить кофе.
В два часа ночи я закончил небольшое, в полстраницы, письмо и заклеил конверт. Ночью мне снился ужасный сон: она берет конверт, но не замечает, как потом он выскальзывает из ее рук.
Но в этот день, а потом и во все другие дни ее уже не было, а конверт так и остался закладкой в моей книге.
Прошло время. Я ее, конечно, вспоминал, уже более умом, чем чувством, но, знакомясь с другими девушками, отдавал предпочтения тем, кто был хоть как-то похож на нее. Потом женился и развелся. Потом все же нашел молодую женщину, в какой-то мере похожую на девушку из троллейбуса, и мы жили почти счастливо, у нас родился сынишка, однако какой-то кусочек моей души все же не был счастлив в полной мере. И все из-за нее, из-за троллейбусной девушки. Я пробовал утешать себя мыслью, что она, наверное, уже вышла замуж, у нее трое детей, она сильно растолстела и поглупела, но все это как-то не очень мне помогало.
Однажды во время уборки моя жена наткнулась на мое неотправленное письмо и холодно, держа конверт в отведенной назад руке, но так, чтобы я все-таки видел адрес, спросила:
– Что это?
Это было ужасно. Ведь я никогда ей про ту девушку не рассказывал, а письмо, получается, хранил несколько лет. Я попытался объясниться:
– Это давно…
Но далее мне в праве голоса было отказано:
– Подлец! Дрянь! – аттестовала меня жена, пытаясь вскрыть конверт.
– Это не тебе! Нельзя читать чужое… – нетвердо встал я на защиту конверта, чувствуя, однако, некоторую этическую шаткость своей позиции.