Философский словарь
Шрифт:
Рай (Paradis)
Несуществующее место блаженства. Рай не относится к реальной действительности, он может быть либо мифом, либо нелепостью.
Расизм (Racisme)
«Я не расистка, – как-то сказала мне моя бабушка. И, подумав, добавила: – В конце концов, они же не виноваты, что родились черными!» Ей было уже за восемьдесят, в детстве она возилась с нами гораздо больше родителей и любила нас больше всего на свете. Признаюсь, мне недостало смелости объяснить ей, как следовало бы, что ее неприятие расизма основано… на чисто расистских убеждениях.
В другой раз она же заявила: «Не люблю немцев. Они все расисты». Та же логика рассуждения, в основе которой – антинемецкий расизм.
Что такое расизм? Это теория, согласно которой ценность индивидуума определяется его принадлежностью к биологической или предполагаемо биологической группе. Расистское мышление остается заложником тела, напоминая варварский материализм. Бей чужих! –
Но неужели это действительно материализм? Вряд ли. Дело в том, что расизм рассматривает тело не столько в качестве причины, обусловливающей ту или иную психическую или духовную ценность, сколько в качестве знака. Так, белый или черный цвет кожи символизирует здесь белизну или черноту души. Скорее это близко к спиритуализму в его самой поверхностной форме. Расизм – герменевтика кожных покровов.
Почти всегда он приобретает также характер массового злобного нарциссизма. Так что имеется сразу две причины (нарциссизм и злобность), чтобы бороться с расизмом.
Раскаяние (Repentir)
«Это вид печали, – утверждает Декарт, – происходящий от сознания того, что мы совершили какой-то дурной поступок; оно очень горько, потому что причина его зависит только от нас. Но это не мешает ему быть весьма полезным» («Страсти души», часть III, § 191). Это определение с равным, а возможно, и с большим успехом следовало бы отнести к угрызениям совести. Декарт разделял эти два аффекта по признаку сомнения, которое присутствует в угрызениях совести и отсутствует в раскаянии. Однако подобное толкование не прижилось. Более глубокое определение принадлежит Полю Жане (210): «Угрызения совести отличаются от раскаяния, которое являет собой более волевое и менее пассивное состояние души. Раскаяние – почти добродетель; угрызения совести – всего лишь кара» («Трактат об основах философии»). Скажем так: угрызения совести – всего лишь чувство, тогда как раскаяние – уже воление; это болезненное осознание совершенной ошибки, соединенное с желанием избежать подобного в дальнейшем и по мере возможности исправить содеянное. Является ли раскаяние добродетелью? Спиноза так не думал. Во-первых, потому, что раскаяние подразумевает свободу воли («Этика», часть III, «Определение аффектов», 27), следовательно, оно иллюзорно. Гораздо больше пользы принесет изучение причин содеянного и самопознание. Во-вторых, потому, что раскаяние сопряжено с печалью, а всякая добродетель прежде всего радостна. В-третьих, наконец, потому, что раскаяние – не более чем чувство бессилия, но никак не осознание своих возможностей, пусть даже ограниченных: «Раскаяние не составляет добродетели, иными словами, оно не возникает из разума; но тот, кто раскаивается в каком-либо поступке, вдвойне жалок или бессилен» («Этика», часть IV, теорема 54; см. также доказательство, отсылающее к доказательству теоремы 53 о приниженности). Почему же жалок вдвойне? Во-первых, потому, что не удержался от дурного поступка; во-вторых, потому, что не удержался от дурных мыслей. И все-таки раскаяние не в пример лучше сознательного довольства подлеца: «Как страдание, точно так же и стыд, хотя и не составляют добродетели, тем не менее хороши, поскольку они показывают, что человеку, который стыдится, присуще желание жить честно, точно так же как боль называется хорошей, поскольку она показывает, что поврежденная часть еще не загнила. Поэтому хотя человек, который стыдится какого-либо поступка и подвергается в действительности неудовольствию, однако он совершеннее бесстыдного, не имеющего никакого желания жить честно» (часть IV, теорема 58, схолия). Как видим, эта мысль довольно близка идее Жане, по мнению которого раскаяние это почти добродетель. Оно не дотягивает до добродетели, поскольку не является актом, но способно к нему подвести. Мало того, только при условии хотя бы частичного приближения к акту раскаяние и становится возможным, в противном случае следует говорить лишь об угрызениях совести.
Распутство (Paillardise)
«Веселым желанием» называл распутство Ален, имея в виду половую распущенность, и видел в ней «предостережение смеха против страстей». Впрочем, распутство подразумевает и некую долю сознательного упрощения, что позволяет противопоставить его одновременно серьезному отношению к жизни и лицемерию. Распутство кратковременно, как любое желание и любое веселье, иначе оно превращается в одержимость и из предостережения против страстей переходит в очередную страсть.
Рассудок (Entendement)
Скромный и трудолюбивый разум, отвергающий как искушения интуиции и диалектики, так и соблазны абсолюта, тем самым определяя собственные средства познания. Способность к пониманию в ее конечной и определенной форме; наш специфический (т. е. человеческий) доступ к универсальному. Слабая сторона рассудка заключается в его стремлении во всем видеть порядок – из страха «потерять голову».
Рассуждение (Raisonnement)
Умозаключение или, чаще, последовательная серия умозаключений. Рассуждать значит устанавливать истину (если рассуждение верно) посредством выстраивания упорядоченной цепочки других истин. На это можно возразить, что даже верное рассуждение может
Расчет (Calcul)
Калькуляция (от латинского calculus – камешек, шарик или фишка, т. е. все те предметы, с помощью которых легко вести счет). Расчет – в первую очередь операция с числами или над числами. В более широком смысле расчетом называют любую мыслительную операцию, основанную на арифметической, логической (посредством применения правил или алгоритмов) и даже механической обработке данных. Рассчитывать – значит думать примерно так, как могла бы «думать» машина, поскольку она вроде бы «думает» (искусственный разум). Если бы мышление сводилось к расчету, как полагал Гоббс, это значило бы, что наш разум и есть машина – машина, именуемая мозгом. Однако разум существует лишь благодаря сознанию, что и отличает его от самых совершенных машин. Компьютер, способный почти моментально производить самые сложные операции, не умеет считать, потому что он понятия не имеет о том, что считает. Это позволяет нам дать еще одно определение. Расчет – это мышление, не понимающее, что оно мыслит, или то, что остается от мышления, если каким-либо образом (механически или абстрактно) вынести за скобки присущее ему сознание. Расчет означает наиболее экономичный способ мышления, когда собственно ум мы «сохраняем» для более высоких целей.
«Невозможно передать другому функцию мысли», – говорит Ален. А вот с вычислительной функцией проделать это вполне возможно, почему мы и говорим, что расчет – далеко не все, на что способна мысль.
Рационализм (Rationalisme)
В одной из своих книг я приводил знаменитое высказывание Гегеля: «Что разумно – то действительно; и что действительно – то разумно». Это вызвало весьма нервную реакцию со стороны Мишеля Полака (211), который в одной из критических статей восклицал: «Как можно повторять такое после Фрейда и открытия квантовой механики!» Я все же продолжаю думать, что можно. Квантовая механика являет собой одну из удивительных побед человеческого разума, а другого такого рационалиста, как Фрейд, придется еще поискать. Мишель Полак утверждает, что мы не имеем абсолютного доступа к абсолюту (реальность «завуалирована») и не способны строить свою жизнь полностью разумно (разум внутри нас не только не является всем, но не является даже самым главным), но сами его рассуждения совершенно рациональны. И с учетом того, какие мы есть, было бы вопиющим противоречием, если бы это было не так. Возьмем для примера бессознательное. Ему нет дела до принципа непротиворечивости, но именно таким способом оно и сохраняет верность этому принципу (бессознательное, действующее по законам логики, было бы противоречием), а психоанализ как наука или рациональная дисциплина возможен лишь при условии уважения этого принципа. Любое противоречие, найденное в текстах Фрейда, стало бы гораздо более весомым возражением против психоанализа, чем самый неразумный бред, вовсе не являющийся противоречием. Безумие так же рационально, как и психическое здоровье (иначе была бы невозможна психиатрия), а сновидение так же рационально (хотя и в другой форме), как бодрствующее сознание. Фрейд придумал психоанализ именно для того, чтобы рационально понять то, что до него считалось иррациональным, и его открытие должно помочь нам строить свою жизнь более разумно.
Но что же такое рационализм? Обычно это слово употребляется в двух значениях.
В широком и наиболее распространенном смысле рационализмом называют определенное доверие к разуму, убеждение, что разум может и должен все понять, во всяком случае в принципе; иными словами, это точка зрения, согласно которой реальность рациональна, а иррационального не существует. Тем самым рационализм противостоит иррационализму, обскурантизму и суеверию. Это дух Просвещения, свет ума.
В узком, техническом, смысле термин «рационализм» принадлежит теории познания. Рационализмом называют учение, согласно которому наш разум не зависит от опыта (поскольку является врожденным или априорным), а опыт возможен только благодаря разуму. В этом смысле рационализм противостоит эмпиризму.
Отсюда нетрудно вывести, что один и тот же философ может быть рационалистом в обоих смыслах (таковы Декарт, Лейбниц, Кант), либо рационалистом в широком, но не в узком смысле (таковы Эпикур, Дидро, Маркс, Кавальес; к этому же течению относит себя и автор этих строк), либо рационалистом в узком, но не в широком смысле (может быть, к ним можно отнести Хайдеггера).
Рациональная Космология (Сosmologie Rationnelle)
Часть классической философии, посвященная изучению мира и его происхождения. Кант совершенно справедливо показал иллюзорность рациональной космологии и ее неспособность преодолеть неизбежные антиномии. Мир, рассматриваемый как совокупность феноменов, сам не является феноменом. Мир – не объект возможного опыта, а всего лишь идея нашего разума, из которой невозможно извлечь какое бы то ни было знание. Дело за физиками.