Философский словарь
Шрифт:
Референт (R'ef'erent)
Реальный или воображаемый, но не лингвистический (за исключением метаязыка) предмет лингвистического знака. Например, возьмем слово «собака». Ни обозначаемое, ни обозначающее не лают и не кусаются; но их референт способен на то и на другое.
Рефлекс (R'eflexe)
Неосознанное движение, возникающее в ответ на внешнее раздражение. Например, от удара по голове человек зажмуривает глаза, а обжегшись, отдергивает руку. Условными называют рефлексы, искусственно связывающие два вида раздражений (звонок и пища), что в конце концов приводит к тому, что для появления рефлекса достаточно только одного раздражителя (на звук звонка начинается слюноотделение). В более широком смысле под словом «рефлекс» понимают всякую автоматическую реакцию, возникающую в результате обучения или привычки (такими рефлексами обладают, например, водители или моряки). Рефлекс проявляется
Речь (Parole)
Не столько способность говорить, сколько акт говорения. Речь отличается от языка как актуальное отличается от виртуального; от дискурса – как действие от результата; от конкретного языка – как единичное от общего или индивидуальное от коллективного (Соcсюр, «Курс общей лингвистики», глава III и примечание 63). Всякая речь есть творение дискурса путем актуализации языка (как способности) при помощи конкретного языка (как исторически сложившейся системы условностей). Речь есть настоящее смысла.
Решение (D'ecision)
Волевой акт выбора из нескольких возможных вариантов. Решение означает переход от сослагательного к изъявительному наклонению, от воображаемого к реальному, от разговоров к делу. Принятие решения – кризисный момент, требующий решительности.
Решимость (R'esolution)
«Бросить курить очень легко. Я сам бросал раз сто!» Эта шутка может служить прекрасной иллюстрацией к той дистанции, которая разделяет решительность как единовременное проявление воли и решимость как продолжительно действующий волевой настрой. Решимость есть желание желания, растянутое во времени: я хочу (сегодня) хотеть и дальше (завтра или через десять лет). Решимость необходима, например, тому, кто в самом деле бросает курить или приступает к изучению чего-то трудного. Одной решительности тут мало, нужна еще решимость не отказаться от принятого решения в течение длительного времени. Речь идет уже не столько о желании что-то сделать, сколько о желании продолжать желать того же в будущем. Позвольте, возразят нам, но ведь желать можно только в настоящем! Конечно, поэтому решимость можно сравнить с попыткой заранее вооружиться против усталости, «опускания рук», собственного непостоянства. Но это не более чем заблуждение. Заново желать придется каждый день и каждый миг этого дня. Решимость – всего лишь состояние осознанной воли, заранее готовящейся к возможным трудностям. Разумеется, она не может служить залогом успеха. Но вот отсутствие решимости – почти всегда залог неудачи.
Риторика (Rh'etorique)
Искусство дискурса (в отличие от красноречия как искусства речи), направленного на убеждение. Риторика подчиняет форму со всеми ее возможностями убеждения содержанию, то есть мысли. Например, такие формы, как хиазм (212), антитеза или метафора, сами по себе ничего не доказывают и не способны служить аргументом чего бы то ни было, но как вспомогательное средство они могут помочь в убеждении. Поэтому не следует злоупотреблять риторическими приемами. Риторика, тяготеющая к самодостаточности, перестает быть риторикой и превращается в софистику. Риторика необходима, и только самодовольные люди могут думать, что без риторики легко обойтись. Лучшие умы человечества не брезговали риторикой. Возьмите Паскаля или Руссо: блестящее владение ораторскими приемами отнюдь не помешало каждому из них стать гениальным писателем и мыслителем. Правда, признаем, что Монтень на их фоне смотрится выигрышнее – он более непосредствен, более изобретателен и более свободен. Он гораздо меньше стремился убедить кого-либо в своей правоте, ему вполне хватало истины и свободы. Впрочем, нельзя сказать, что он полностью обходился без риторики, – просто он лучше других умел сохранить свою независимость от риторики. Как говорится, сначала обучись ремеслу, а потом забудь, что ты ему учился.
Робость (Timidit'e)
Повышенная чувствительность к чужому мнению, своего рода страх удостоиться осуждения, что-то вроде стыда быть собой, но без всякого чувства вины. Робкий человек краснеет и заикается без всякой видимой причины – только потому, что чужое присутствие лишает его дара речи и вгоняет в краску. Многие робеют перед толпой; другие, к числу которых отношусь и я, оставаясь с глазу на глаз с другим человеком… Возможно, первые опасаются пристального внимания к своей внешности, а вторые побаиваются, как бы собеседник не догадался, что у них на уме.
Род (Genre)
Широкая совокупность, которую можно определить лишь относительно других совокупностей. Род шире вида (в род входит множество видов), но уже отряда (в биологическом смысле слова род Homo, единственным живущим представителем которого является вид Homo sapiens, входит в отряд приматов). Понятие рода относительно по самой своей природе. То, что является родом для видов, может быть видом для другого рода, частью которого он
Родина (Patrie)
Страна, в которой ты родился и где живешь, – во всяком случае, это справедливо по отношению к большинству людей, – или страна, про которую скорее, чем про любую другую, можешь сказать, что она твоя. Эти признаки не всегда совпадают, поэтому есть люди, у которых сразу несколько «родин», и есть люди, у которых нет ни одной. Но чаще всего родиной мы называем страну, в которой родились и выросли, страну, принявшую нас при рождении или позже, страну наших отцов или наших учителей, наконец, просто свою страну – свою не потому, что она нам принадлежит, а потому, что мы ей принадлежим, пусть даже не целиком, а какой-то частью себя – сердцем или верностью. Это то место, из которого мы пришли в мир или которое выбрали для себя сами, место, где мы чувствуем себя дома, место, которое мы любим больше всех прочих, хотя охотно допускаем, что есть более интересные и достойные восхищения места. Понятие родины не объективно, как и понятие нации, а субъективно и эмоционально. Лично мне довольно долго казалось, что у меня нет родины. Франция была мне безразлична, и я убеждал окружающих, что люди интеллектуального труда в еще большей степени, чем пролетарии, не имеют родины. Однако я изменился, и теперь Франция становится мне все более дороже. Кроме того, много лет назад, бывая в Кастилии, в Тоскане, в Амстердаме, в Венеции и Праге, я открыл для себя, что родина у меня точно есть, и она называется Европа. Разумеется, я не собираюсь этим гордиться. Но мне не очень нравится, когда меня этим попрекают.
Рок (Fatalit'e)
Суеверное название судьбы. Убеждение, что все предопределено заранее и изменить будущее так же невозможно, как и прошлое. И сто тысяч лет назад было истиной утверждение, что сегодня ты будешь читать эти строки. Впрочем, ты читаешь их не потому, что это утверждение было истиной; оно было истиной только потому, что сегодня ты их читаешь. Рок – не более чем вечность с обратным знаком; это попытка подчинить реальную действительность истине, тогда как всякое действие направлено на прямо противоположное.
Роман (Roman)
Литературный жанр, имеющий всего два ограничения – он должен быть повествовательным и основываться на вымысле. Роман – это выдуманная история, изложенная так, словно все и на самом деле происходило именно так, или, наоборот, правдивая история, изложенная так, словно она выдумана. Ложь – не только принцип построения романа, но часто и его главная пружина. Романист ставит перед собой задачу сделать интересным то, что лишено интереса, и придать смысл тому, что лишено смысла. Он заставляет нас не столько размышлять, сколько мечтать, не столько узнавать что-либо новое, сколько переживать, и стремится не столько воспитывать нас, сколько вызвать в нас сочувствие. В романе почти неизбежны преувеличения, и, как говорил мой приятель Марк, мы и читаем их, за исключением самых великих, только ради этих преувеличений. Вот почему почти все люди любят читать романы, и вот почему даже у умнейших из них нередко возникает искушение принять их за действительность. При чтении романа ум отдыхает. Роман – это ложь, возведенная в эстетический принцип или служащая для развлечения.
Впрочем, иногда случается, что сквозь эту ложь просвечивает истина (Арагон говорил о «правдивой лжи»), которая пользуется романной маской, чтобы вернее заявить о себе. Роман идет обходным путем вымысла, но порой этот путь выводит к истине, и именно роману мы обязаны несколькими величайшими шедеврами мировой литературы. Вынужден, однако, признать, что сам я читаю все меньше романов, а те, что читаю, приносят мне все меньше удовольствия. И все чаще приходит мне в голову мысль, что роман относится к второстепенному жанру, и каждая удача в этом жанре, выходя за его пределы, только лишний раз подтверждает его ограниченность. Пруст, Селин и Джойс – великие писатели, но они, как мне кажется, велики не благодаря, а вопреки роману. Казалось бы, одним этим соображением следовало бы заранее оправдать возникновение «нового романа», который на самом деле является антироманом (ни персонажей, ни интриг, ни приключений и романтики в нем не найдешь). Но… скуку ничем нельзя оправдать. Пока что роман спасает занимательность, может, она будет спасать его и дальше. Людям пока не надоело выдумывать занятные истории.