Финал Секатора
Шрифт:
Что ж, я решил, что попробую. Схожу в злополучную кабинку номер двадцать два.
Обидно было, что назначили на восемь вечера. Хоть я и в достаточной мере самоорганизован, всё равно словил это неприятное чувство ожидания, когда оставшиеся часы перед встречей используешь неэффективно и хочешь пропустить в быстрой промотке.
Итак, ближе к шести выдвинулся в город. Зашёл в парикмахерскую, приведя свою шевелюру и небритость на лице в порядок. Короткую не то бороду, не то щетину, выросшую за время разъездов по городам и весям, оставил в форме эспаньолки, чтобы казаться чуть старше. Сытно перекусил, решив
— Мне назначено на восемь в двадцать вторую кабинку.
— В двадцать вторую?… — она нахмурила брови, не сразу поняв, что я имею в виду, а затем перешла на полушёпот. — А, вот вы о чём. Постойте, я позову.
На лице у неё отобразилось не то сожаление, не то презрение. Прождал пять минут, слегка занервничав. Припёрся крепкий парень северных кровей, не то якут, не то чукча, не то алтаец — достаточно редкая «порода» в этих краях.
— Следуйте за мной, — мрачно сообщил он.
Я отметил про себя, что он ничего не сказал и не спросил про мой возраст, что, возможно, говорило о профессионализме. Такие, как он, по лицу и одежде определяют, что перед ними не просто парень с улицы, услышавший о заведении от сверстников. На моём лице определённо было написано, что я пришёл сюда целенаправленно, и он, похоже, это прочёл. Мы прошли цокольный этаж, дойдя до неприметной шторки, висящей на стене в качестве элемента интерьера. Он отодвинул полотно, нажал пульт, который достал из кармана. Дверь, успешно сливавшаяся со стеной, пришла в движение, открыв путь на лестничные пролёты вниз.
— В первый раз? — спросил провожающий, когда я только вступил на лестницу.
«Ох и не люблю же я бункеры. Пожалуй, больше я только не люблю лифты», — подумалось мне, когда я взглянул вниз.
Там оказалось пролётов тридцать, не меньше. До самого основания скалы фьорда, на котором стоит замок. При этом этажи ниже минус пятого были подсвечены заметно тусклее.
— Да, в вашем заведении — первый. Это что, все тридцать этажей — вниз?
— Нет, конечно, — усмехнулся провожающий. — Минус пятый, на нижних — база дисколётов РосКОН, а мы занимаем любезно-предоставленные пустые этажи. Если бы было глубже — мы бы наши гости слишком уставали и приходили в полную небоеготовность.
— Вы офицер? — предположил я.
— Отставной, — он неприятно цыкнул зубом. — Правила, получается, не знаете?
— Не знаю.
На самом деле, это мне было не особо интересно. Как и не особо интересна история этого парня и этого места — в каких они взаимоотношений с местной властью и с имперской армией, кто держит заведение, откуда берут девушек — и так далее. Хотя, судя по серьёзности, в подобные заведения бывает приличный конкурс, и несчастных пленниц тут не бывает — только вольные профессионалки, пришедшие в профессию более-менее сознательно.
Я не был любителем подобных мест, но знал, что серьёзные учреждения такой направленности часто появляются под покровительством кого-то из силовиков и военных. Для России во всех ей вариантах подобная практика была редкостью, но по примеру колониальных держав из других миров я знал, что такое вполне может работать. Такие бордели вырастают на окраинах зон влияния, в разных удалённых местах — и из-за удобства занятия
В любом случае, распутывать этот клубок, заниматься освобождением женщин, наведением справедливости и борьбой с армейской коррупцией я не стал. Пусть другие герои занимаются, я же пришёл сюда с вполне конкретной целью: получить ответ на вопрос «кто написал анонимку».
«Или?» — спросил себя я.
Нет, никаких «или». Даже оказавшись вдвоём в комнате я не стану делать ничего, что бросит тень на мои чувства к Нинели Кирилловне.
— Минимум два часа. Предоплата двести рублей, остальное на выходе. Наличные. Если у вас нет, то можем вернуться для обналички в ресторане.
— Дорого, — признался я. — Это почти моя месячная зарплата на материке. Неужто ваши… дамы столь дорогие?
— Двести местных рублей. Или девятнадцать имперских.
Всё никак не привыкну у масштабам цен. Это уже было куда ни шло. Всё равно дорого, конечно, но уже вполне ожидаемо. Я пока не был уверен, что дело в принципе дойдёт до заказа.
— Девушек младше семнадцати у нас нет. Равно как и юношей любых возрастов. Если вы за этим…
— Меня это не интересует, — прервал я ненужные пояснения.
— Табак, алкоголь и средства контрацепции входят в цену. Из наркотических средств разрешены только…
— Не интересует.
— Большинство девушек состоят в профсоюзе, поэтому проявляйте уважение к профессии, элементы физического насилия рекомендую использовать только с согласия дамы. Цена за час указана за классику, либо за эротический массаж. Прейскурант по дополнительным услугам есть на месте, там…
— Тоже не стоит, — оборвал его я.
Он развернулся, остановился на миг и всё-таки решился уточнить.
— Понимаю, что задаю некорректный вопрос, но зачем вы здесь? Такое чувство, что вы идёте с какой-то целью.
— Дело в том, что мне пришла анонимка. О том, что меня будут ждать в двадцать втором номере. Возможно, дело ограничится разговором.
Охранник ухмыльнулся.
— Наше учреждение не рассылает анонимной рекламы, у нас с этим строго. Скорее всего — частная инициатива кого-то из дам, хотя это мы тоже не поощряем. Что ж, остаётся надеяться, что кто-то даст вам знак. Мы пришли.
Мы остановились у двери в лестничном пролёте. В небольшой прихожей с парой бархатных диванов стоял секьюрити — я сразу почувствовал наличие сенса, процентов на пару ниже моего. В руках у него было два прибора — металлодетектор, тут же отловивший мой опечатанный пистолет, отправившийся в камеру хранения, и короткий артефакторный жезл, которым он точно также провёл вдоль меня.
На браслетах и амулете на шее прибор издал тихий звук.
— Так… автощиты тоже в хранение. У нас не стреляют. Амулет от гипноза, как вижу — можете оставить, если вам это не нравится. Готово, теперь, прошу, предоплату.