Финал
Шрифт:
– Как скажешь.
Я следую за Джереми в лес. Нет никаких признаков тропинки. Меньше чем через тридцать ярдов я чувствую, что если он оставит меня, я потеряюсь.
Джереми знает дорогу. Он ни разу не замешкался, ведя меня сквозь листву. Через некоторое время я вижу солнечный свет, сияющий впереди, и мы выходим на еще одну поляну.
У меня внезапно перехватывает дыхание. Огромный прямоугольный дом, построенный полностью из стекла и стали. Так будто его недавно построили. По краю поляны растут молодые саженцы. Кроме этого, нет никаких доказательств каких-либо
– Ну и что?
– спрашивает Джереми. Это первые слова, которые он сказал за всё время.
– Что думаешь?
– По-моему, ты испортил что-то прекрасное, - говорю я. - Зная, кого ты держишь в подвале.
Джереми почему-то слегка улыбается мне.
– Не суди так быстро.
Прежде чем я могу спросить почему, он шагает прочь, к парадным дверям. Мне приходится бежать, чтобы догнать его.
– Первое, что мы сделаем, когда войдем внутрь, - говорю я ему, - это отпустим их. Верно?
Джереми вздыхает.
– Они не собаки, которых нужно выпускать из питомника, - говорит он мне с оттенком нетерпения.
– Это нужно сделать деликатно, Лилли. Как, по-твоему, они отреагируют, увидев меня снова?
– Не моя проблема, - говорю я ему.
– Ты сам принял решение. Теперь пришло время столкнуться с последствиями. Ты должен сдержать обещание, помнишь?
– Я никогда не забываю.
Он открывает дверь. Прохладный воздух приветствует меня, когда я вхожу. Стеклянная дверь закрывается и запирается с помощью звукового сигнала.
– Куда теперь?
– спрашиваю я Джереми.
– Как пройти в подвал?
– Сейчас, - говорит он, останавливаясь посреди зала и достает мобильный телефон.
– Мне нужно сделать телефонный звонок.
Я замираю, не люблю сюрпризы, особенно от Джереми Стоунхарта, особенно сейчас. Дрожь начинает медленно растекаться по мне.
Он подносит телефон к уху.
– Алло? Мы приехали. Ты можешь спуститься вниз.
Сердце начинает чаще биться.
– Джереми?
– говорю я, делая шаг навстречу нему.
– Кому ты звонил...
Слова слетают с моих губ, когда процессия из трех человек спускается по лестнице. Челюсть отваливается. У меня нет слов. Я смотрю.
Роза впереди и в центре. С одной стороны стоит Чарльз. С другой - Хью. Она радостно улыбается мне, когда спускается по лестнице. Двое мужчин, по всей видимости, не рады находиться рядом друг с другом. Но всё же! Они втроем не в смирительных рубашках, не с ошейниками, а в чистой, презентабельной одежде! Хью в смокинге. На Чарльзе белая рубашка. И Роза одета в простое черное платье.
У всех троих травмы, оставшиеся после драки: у Розы вата в носу, у Хью синяк под глазом, у Чарльза - царапины.
– Сюрприз, - говорит он.
– Это всё твои компьютерные спецэффекты, - выдыхаю я.
– Ты чертов ублюдок, ты обманул меня!
Он смеется. Уверенный и легкий смех.
Не знаю, стоит ли мне злиться или нет. В смысле, думаю, что должна. Но смотря на Розу, Чарльза и даже Хью, здесь вместе, несвязанные и свободные, без каких-либо признаков насилия со стороны Джереми, наполняет меня таким радостным облегчением, что я...не могу. Я не могу злиться на Джереми. Но я чертовски уверена, что могу притвориться. Я прохожу мимо него, намереваясь пойти прямо к Розе. Теперь, когда я знаю, кто она, что она сделала, и ее место во всем этом, мне определенно нужно поговорить с ней. Но он хватает меня за руку и крепко держит.
– Подожди, - говорит он.
– Мне нужно объясниться. Некоторые вещи, которые я сказал тебе в особняке, все еще остаются в силе. Я не мог получить информацию о событиях за ужином. Поэтому я проводил Розу, Чарльза и Хью сюда. Оглянись вокруг, прежде чем судить. У них был доступ ко всему, что ты видишь. Я просто не мог позволить им уйти до того, как мы все с тобой уладим.
– Роза, - кивает он ей, когда она, Хью и Чарльз подходят к нам, - взяла на себя роль миротворца. Чарльз...
Джереми смотрит на него.
– ...искренне извинился перед Хью за его поведение в ту ночь. А Хью? Ну, теперь он понимает свое место в мире по отношению к тебе намного лучше.
– Могу ли я сказать...?
– начинает Хью.
Джереми даже не смотрит в его сторону.
– Нет, отец, - говорит он.
– Нельзя.
На лице Хью мелькает ярость. Затем его заменяет кроткая, безмятежная маска.
– Видеосимуляция, - продолжает Джереми, - позволила сделать три вещи. Во-первых, это доказало мне твою способность к состраданию, Лилли. Ты знала, что Хью сделал в своей жизни. Я рассказал тебе, что Роза сделала со мной, когда я был маленький. Мы с ней давно уже прошли это.
Он смотрит на Розу, которая кивает.
– Но вот ты узнала об этом недавно. Тем не менее, ты умоляла меня отпустить ее.
Брови Розы поднимаются вверх.
– Ты это сделала?
– спрашивает она, глядя на меня.
Я смотрю на свои ноги, немного неловко. Я пожимаю плечами.
– Ты сделала это для меня однажды.
– Во-вторых, - продолжает Джереми, - это подтверждает твое полное отвращение к ошейникам. И я был доволен решением, которое принял, пока тебя не было.
– Какое решение?
– спрашиваю я.
– Чтобы уничтожить ошейники. Ты показала мне, Лилли, что такому устройству нет места в мире. Нет, - поправляет он себя. Он смотрит на меня со всей серьезностью.
– Не в мире. А в нашем мире. Твоем и моем.
Мое сердце трепещет.
– Наконец, - говорит Джереми, - и, возможно, для меня это самое важное: это был тест. Последний, я думаю, которому я подверг тебя. Я хотел узнать, останешься ли ты верна мне в свете всех новых событий. Я хотел узнать, что ты будешь делать, как ты будешь со мной обращаться после того, как увидишь меня виновным в чем-то настолько предосудительном. Показать тебе трех наших друзей, запертых в трех крошечных камерах, связанных смирительными рубашками и с ошейниками? Ну, Лилли, я не думаю, что мог предложить тебе что-то хуже. И ты не возненавидела меня за это. По крайней мере, - говорит он с ухмылкой, - не больше, чем ты уже сделала.