Финальный танец, или Позови меня с собой
Шрифт:
Поздно…
Москва
Ночной телефонный звонок разбудил мужчину, и тот, плохо соображая спросонья, даже не успел сказать «алло», как услышал:
– Твоя дочь пропала.
– Что?! Этого не может быть! – Сон сняло как рукой.
– Может. Теперь у тебя нет выбора. Если не сделаешь – можешь никогда ее не увидеть. Решать тебе.
Времени на раздумья больше не было. Нужно решать
– Хорошо. Я согласен.
Остаток ночи он провел в небольшой кухне за столом один на один с бутылкой шотландского виски.
Марго
Ночь была ужасна. Марго просидела на кровати, прижав к лицу пеленку, до рассвета. Слез не было, и это пугало Марго еще сильнее – если не дать волю эмоциям, можно сойти с ума. Кроме того, поведение Алекса неприятно поразило ее и задело. Вместо совета или помощи он разразился какими-то странными пророчествами, а потом и вовсе ушел к себе и больше так и не появился. Но это к лучшему – настроения общаться с ним у Марго не было, мысли о пропаже дочери вытеснили все. И нужно как-то связаться с Джефом. Или наоборот – не нужно? Она никак не могла решить, как поступить в этой ситуации, надо ли пытаться поставить Джефа в известность о пропаже Маши или лучше пока молчать. Марго почти не сомневалась, что похититель дочери как-то связан со странной женщиной, донимавшей ее звонками, и уже сейчас она готова была отдать рукопись. Но никто не звонил.
Начинался новый день. За окном стали раздаваться первые звуки автомобилей, где-то лаяла собака, но Марго воспринимала все происходящее скорее как фон, как второй план. Она не чувствовала себя частью просыпающегося мира, ее жизнь развалилась на две части – до похищения Маши и после.
За стеной раздался кашель – проснулся Алекс. Марго отстраненно подумала, что ему бы не мешало к врачу, очень уж сильно и часто он кашляет, но и эта мысль тут же испарилась – к черту Алекса с его болезнями. Как там Маша? Наверное, плачет… Кормят ли ее? Кто, как, чем? Марго немного успокаивала себя тем, что у дочери нет аллергии, а значит, она может есть любое детское питание. Слабое утешение, но…
– Ты не спишь? – Алекс вошел без стука, взъерошенный и с запавшими глазами. – Вот и я не спал почти.
Марго не отреагировала. Ее не интересовало его самочувствие, его проблемы – наверное, впервые за много лет стало все равно, как он и что с ним.
– Марго, – Алекс сел рядом и аккуратно отнял у нее пеленку. – Перестань. То, что ты так себя изводишь, не поможет.
– Не говори мне таких вещей!
– Если помнишь, мою дочь тоже похитили, – сверкнул глазами Алекс, словно предвосхищая следующую фразу о том, что он не может этого понять.
– Ты хотя бы знаешь, у кого она! – выкрикнула Марго. – И уж точно, ей там не причинят вреда, там ее родные! А где, у кого моя дочь?!
У нее началась истерика, и Алекс, подождав пару минут и видя, что она никак не успокаивается, а только распаляет себя все сильнее, размахнулся и дал Марго пощечину.
– Хватит! С твоей тоже все в порядке, и она у человека, который за нее головой ответит, если что!
У Марго перехватило дыхание даже не столько от удара, сколько от услышанного.
– Что?! – еле выдохнула она. – Как ты… сказал?!
Алекс встал, сунул руки в карманы халата и отошел к окну, повернулся спиной к Марго, игнорируя ее вопрос. Она подскочила и вцепилась в него как большая разъяренная кошка, не помня себя, начала молотить руками куда придется. Алекс недолго уворачивался, рассвирепел и схватил ее за руки с такой силой, что Марго охнула от боли и обвисла, опустилась на пол к его ногам.
– Я столько раз говорил тебе – не смей никогда поднимать на меня руку! – зашипел Алекс, склонившись к ее лицу. – Ты стала излишне много позволять себе! Забылась?!
– Где… у кого Мэри? – прорыдала Марго, словно не слыша его слов и не замечая тона, которым они произносились.
– Твоя Мэри у Розы. Все?
– Так это… ты?! Это ты… ты украл мою дочь?! – Она никак не хотела верить в происходящее, до последнего цеплялась за любую надежду на то, что это неправда.
– Украл? – Алекс с удивлением пробовал это слово на вкус, на звук. – Украл? Что ты называешь воровством, дорогая? То, что я вывел из-под удара твоего малолетнего ребенка? Спасибо бы сказала!
– Спасибо?! Тебе – спасибо?!
– Мне. Потому что теперь твоя дочь в полной безопасности, а у меня стало в пять раз меньше головной боли.
– А обо мне ты подумал?! О том, что я чувствую?!
– А ты? – тихо спросил он, глядя ей в глаза, и Марго вдруг почувствовала, как душа от страха рванула куда-то вон из тела. – Ты хоть раз в своей никчемной жизни подумала о том, каково бывает мне? Каково мне было отдать тебя замуж? И потом еще восемь лет летать Цюрих – Москва – Цюрих, чтобы вытаскивать тебя из очередных неприятностей? А сколько я вытерпел от твоей Мэри? А твой следующий брак? Все время – ты, ты, ты! А когда же – я? Когда – мои чувства, мои желания, когда, в конце концов, моя собственная жизнь?!
Он рванулся к окну, распахнул шторы и открыл настежь обе створки, словно ему не хватало воздуха. Марго, опустив голову, тихо плакала на ковре, не имея сил встать.
– Я не прошу тебя… никогда не просила, разве что с Мэри…
– А ты не должна меня просить! Я, понимаешь, я сам чувствую тебя, твои неприятности, твою боль! Но ты, как я понял, ничего не чувствуешь в ответ!
– Я много лет чувствовала боль, – внезапно ожесточаясь, заговорила Марго. – Много лет, каждую секунду у меня все в душе болело, потому что ты был не со мной! Ты не отпускал меня, но и со мной не был – как ты думаешь, это не больно? Я тебя любила, как никого – да я и не знала никого до тебя, а ты ворвался, изломал меня всю и оставил! Почему тебе никогда не приходило в голову просто убить меня? Убить – чтобы избавить от этих страданий?
Она смотрела на него снизу вверх, прожигая требовательным взглядом, и понимала, что сейчас, вот в эту самую минуту, все должно, обязано навсегда измениться. Измениться – потому что ни у нее, ни у Алекса больше нет сил продолжать странную бесконечную игру. Но Алекс только усмехнулся и промолчал. И это молчание окончательно убедило Марго, что ей никогда не переиграть его и никогда не избавиться от его присутствия. Он может не появляться годами, не звонить, не писать, но он всегда будет, и от этого ей никуда не уйти, не убежать, не спрятаться.