Финно-угры и балты в эпоху средневековья
Шрифт:
В кургане 5 группы Шангиничи-лес обнаружен скелет коня с обрубленными передними конечностями, лежавший в направлении север-юг. В кургане найдены топор, наконечник стрелы, сковорода, точильный брусок. В четырех курганах (на реках Сязнига и Капша) с мужчинами были захоронены собаки (табл. XVI, 5). Убитым животным была придана господствующая у веси южная ориентировка (карта 5).
Обряд ингумации появился в Приладожье уже в X в., но до середины XI в. возводились курганы со смешанным обрядом погребения. Господствующая ориентировка — южная, характерное положение покойных — на спине, с вытянутыми руками.
В курганах с трупоположениями XI в. сохранялся тот же ритуал — захоронения мужчин и женщин совершались по разные стороны очага. Нередко останки женщин, сопровождавшие погребения мужчин, имели следы насильственной смерти (захоронения наложниц, рабынь?). В курганах XI и даже XII в. встречены захоронения черепов. Иногда они поставлены на основание, а рядом положены вещи и украшения.
В.А. Назаренко по курганам XI в. на р. Сязниге (Назаренко В.А., 1974, с. 44, 45) установил, что иногда вместе с мужчиной, погребенным первым, в западной половине кургана только ставился горшок или помещались женские украшения (табл. XVI, 2–4).
Г.С. Лебедев (Лебедев Г.С., 1977, с. 195, 196) и В.А. Назаренко полагают, что обряд погребения в курганах с очагами создан особой этнической группой, обитавшей в южном Приладожье, условно названной ими «приладожской чудью» (Назаренко В.А., 1979б, с. 154–156). Действительно, наибольшее число таких курганов сосредоточено в бассейнах рек Паши и Сяси (карта 5). Однако даже самые ранние из них (с трупосожжениями, очагом в центре и очажным инвентарем) известны не только в южном Приладожье, но и на р. Оять, а на Олопке и Свири были распространены курганы с очагами и со смешанным обрядом погребения, а также с трупоположениями.
Погребальный обряд этих курганов нельзя связать только с финской этнической традицией.
Обычай возводить курганные насыпи и сооружать очаги был в Приладожье заимствован от скандинавов (Назаренко В.А., 1970, с. 191–201; 1979а; 1980б, с. 274; Тухтина Н.В., 1971, с. 162–181). К VIII–IX вв. относится первый курганный могильник с захоронениями выходцев из Скандинавии близ Старой Ладоги. Проникновение скандинавов в юго-восточное Приладожье, по-видимому, шло с низовьев Волхова, по рекам Сясь и Паша. На Паше известны скандинавские курганные погребения первой половины X в. с очагами, обставленными каменными плитами (Залющик). Однако очаги с инвентарем, подобные приладожским, и женские погребения, расположенные к западу от очага, а мужские — к востоку, в Скандинавии не известны. По совокупности признаков подобный обряд нигде за пределами Приладожья не наблюдался. Представляя собой сплав разных погребальных традиций, обряд, очевидно, отражает существовавшую на определенном отрезке времени этническую смешанность населения: финского (весского) и скандинавского. Малочисленные пришельцы быстро растворились в весской среде, тем более что в XI в. приток скандинавов прекратился. Традиционно сложившийся обряд во второй половине XI–XII вв. отражал уже только весский этнос.
Изменения в погребальном обряде веси со второй половины XI в. происходили под влиянием всевозраставших контактов со славянами. Появились захоронения в подкурганных могильных ямах; в XII в. в них совершалось 50 % захоронений. Покойных помещали в гробы или в колоды. Очаги заменялись кострами. Увеличивалось количество курганов с одиночными и парными захоронениями, исчезла ярусность. Возросло число погребений с западной ориентировкой, но южная оставалась все же преобладающей. Г.С. Лебедев и В.А. Назаренко объясняют изменения в погребальном обряде «приладожской чуди» XI–XII вв. не влиянием славян, а вторжением на Пашу и Сясь оятской и белозерской веси, якобы «растворившей» в своей среде местную этническую группировку (Лебедев Г.С., 1977, с. 215, 216; Назаренко В.А., 1979б, с. 156). Эти утверждения бездоказательны.
Археологические факты свидетельствуют, что, наоборот, уже в X в. отдельные группы приладожской веси проникали из юго-восточного Приладожья в Белозерье. С р. Оять шло проникновение на р. Суда, с р. Сясь и ее притоков на реки Колпь и Шексна (Голубева Л.А., 1973, с. 52, 53). Влияние культуры юго-восточного Приладожья наблюдается не только в погребальных памятниках Белозерья. Как мы увидим далее, высокая ремесленная культура Приладожья оказала сильное воздействие на экономику и ремесленную технологию поселений на Шексне.
Белозерская весь могла заимствовать курганный обряд погребения как от славян, так и от веси приладожской. В бассейне Мологи и по Суде исследованы единичные курганы с трупосожжениями. Они содержали от двух до девяти захоронений на разных уровнях (ярусах). Кальцинированные кости иногда помещали в горшок и закрывали опрокинутым сосудом. По наблюдениям А.В. Никитина и А.Н. Башенькина, в курганах на Суде обряд трупосожжения на стороне сочетался с сожжением на месте. Особенностью курганов на Суде является также наличие ровиков вокруг основания насыпи, в которых помещались остатки трупосожжений вместе с погребальным инвентарем (Никольское XVI, курган 2). А.Н. Башенькин выявил также в кургане Никольское IV наличие сруба (6,8x6,8 м), ориентированного по странам света, сохранившегося на высоту трех-четырех венцов. Сруб был заполнен чистым песком; погребальные комплексы располагались за его пределами. В их числе отдельное захоронение сожженного коня. В срубе имелся очаг в виде круглой ямы в материке диаметром 1 м и глубиной 0,3 м, заполненной углем. У д. Куракино на р. Суда А.Н. Башенькиным был исследован курган с кострищем, ориентированным с северо-востока на юго-запад, на котором черепом на север находился частично разрушенный скелет (Башенькин А.Н., 1983, с. 7).
Курганы с трупоположениями конца X–XI в. характеризуют преобладание южной ориентировки, положение покойных на спине, с вытянутыми вдоль туловища руками. Сохраняются ярусные (семейные) захоронения в насыпи, но известны и одиночные погребения на материке и в могильных ямах (Сухолжино). В одном из курганов могильника Никольское IX на р. Колпь зафиксировано мужское захоронение в восточном секторе насыпи. В курганах XI — начала XII в. на р. Суда у д. Нижний Конец женские погребения располагались в западной поле насыпи, а мужские — в восточной. В курганах заметны следы кострищ. В ногах погребенных — сосуды со следами пищи. В женских погребениях найдены характерные весские (нагрудные цепи и пряжки) и славянские украшения, в мужских — топоры, наконечники стрел. В бассейнах Суды, Шексны и Мологи сохранились группы весских курганов XI–XII вв. На Верхней Волге выявлены единичные весские погребения в славянских некрополях (Голубева Л.А., 1973, с. 21–29, 50–56).
Весские погребения XII–XIII вв. характеризуются еще большим смешением финской и славянской погребальной обрядности и инвентаря (карты 7 и 8). Однако погребения по верхней Суде дольше других сохраняли черты сходства с погребениями юго-восточного Приладожья: следы кострищ, южную ориентировку погребенных, ярусность.
Карта 7. Характерные женские украшения веси X–XII вв.
Подвески: а — уточки прорезные; б — уточки полые; в — олени; г — «всадница на змее» и «конь на змее»; д — игольники; е — копоушки и ложечки; ж — ключи; з — бусы-«флакончики»; и — нагрудные цепи и цепедержатели; к — погребения с одной нагрудной пряжкой; л — погребения с двумя (редко — с тремя) нагрудными пряжками; м — височные кольца с изображением головы лося; н — регион, вынесенный на карту 8.
1 — о-в Кокорин; 2 — Чёлмужи; 3 — Видлица; 4 — Рабола; 5 — Горка на Олонке; 6 — Гиттола; 7 — Мандрога; 8 — Негежма; 9 — Кузнецы-Чалых; 10 — Карлуха (Колодичник); 11 — Карлуха; 12 — Новинка (Никольщина); 13 — Никольское; 14 — напротив Никольского; 15 — Мергино; 16 — Шангеничи; 17 — Яровщина; 18 — Акулова гора (Муратова); 19 — Кургино; 20 — Валданица; 21 — Гайгово; 22 — между Алеховщиной и Субочиничами; 23 — Алеховщина; 24 — Нюбиничи; 25 — Гарняки; 26 — Круглицы; 27 — погост Озефский; 28 — Кумбита; 29 — Рочевщина; 30 — Связнига; 31 — Щуковщина; 32 — Новая; 33 — Щипняк; 34 — Вихмязь; 35 — Шахнова; 36 — Кириллина; 37 — Костина; 38 — Подъелье; 39 — Леоново; 40 — Вахрушева; 41 — Заозерье; 42 — Залющик; 43 — Пирозеро; 44 — Вычугино; 45 — Орехово; 46 — Еремина гора; 47 — Вина гора; 48 — Ганьково; 49 — Ригачево; 50 — Городище; 51 — Чемихино; 52 — Овино; 53 — Одинцова; 54 — Старая Ладога; 55 — Горелуха; 56 — бывш. Тихвинский уезд; 57 — Ильино; 58 — Новосельск; 59 — Галичипо; 60 — Крестцы; 61 — Куреваниха; 62 — Дудино; 63 — Бабаево; 64 — Белые Кресты; 65 — Левоча; 66 — Кабожа; 67 — Абакумова; 68 — Пестово; 69 — Сарагожское; 70 — Узмень; 71 — Бежецк; 72 — Могилевская пустынь; 73 — Савинская Горка; 74 — Кидомля; 75 — Коши; 76 — Нижний Конец; 77 — Митино-Зворыкино; 78 — Борисово-Судское; 79 — Стан; 80 — Ширьево; 81 — Минино; 82 — Зубарево; 83 — Погостище; 84 — Крутик (д. Городище); 85 — Белоозеро; 86 — Киснема; 87 — Попово; 88 — Никольское III; 89 — Горка; 90 — Тихманьга; 91 — Каргополь; 92 — Нефедьево; 93 — Никольское VI; 94 — Никольское XIII; 95 — Никольское V.
Карта 8. Характерные женские украшения веси X–XII вв. Врезка к основной карте.
В X — первой половине XI в. среди женских украшений приладожской веси нередко встречались изделия скандинавского и прибалтийского импорта: бронзовые нагрудные пряжки различных типов, браслеты, бронзовые крученые и железные гривны, игольники, разделители цепей, подвески-ключи. Однако все эти изделия производились и весскими ремесленниками. Местной особенностью являлось также широкое распространение подвесок-копоушек, ложечек и ношение их совместно с шумящими привесками.