Финно-угры и балты в эпоху средневековья
Шрифт:
На поселениях ванвиздинской культуры выявлены остатки железоделательного или кузнечного производства. Это многочисленные куски железного шлака, которые практически есть на любом ванвиздинском поселении. На стоянках находят и обломки довольно крупных горшков-тиглей, в которых, по-видимому на кострах, производилось восстановление железа из болотной руды. Обломки тиглей и шлаки найдены на поселениях Кузьмовын, Ягкодж I, Чудинты II, Озъяг II, Озъяг III, Ванвиздино, а также на поселениях Вис I и Вис II. Для восстановления железа из руды использовались глиняные горшки со стенками толщиной до полутора сантиметров и диаметром сосуда в 15–20 см. Они имеют пористую наружную поверхность, а изнутри ошлакованы. Видимо, в нижней части сосудов имелись отверстия
Следы бронзолитейного производства зафиксированы на поселениях Вис I, Вис II, Ванвиздино, Озъяг II, где найдены тигельки для плавки металла, а в погребении Веслянского I могильника обнаружен слиток бронзы в виде палочки. Сырье для изготовления бронзовых украшений, видимо, привозилось из области распространения харино-ломоватовской культуры, т. е. из Верхнего и Среднего Прикамья. Впрочем, бронзовые изделия с памятников ванвиздинской культуры не отличаются самобытностью; такие же предметы были распространены в виде готовых изделий (табл. LVI, 1, 10).
Среди домашних ремесел у ванвиздинского населения широкое распространение имела обработка шкур диких животных. Из меха шилась одежда. Как уже отмечалось, на поселениях найдено много кремневых скребков, сделанных на пластинах, которые употреблялись для удаления мездры, а в ванвиздинских погребениях — куски меховой одежды. На поселениях найдены железные шилья, использовавшиеся при пошиве одежды. Видимо, часть одежды у ванвиздинских племен имела покрой современной малицы. С VI в. приобретает широкое распространение и одежда, сшитая из тканей. На поселениях многочисленны находки глиняных пряслиц преимущественно лепешковидной формы, частью орнаментированных (табл. LVI, 31). В качестве нитей для пошива одежды употреблялись волос и сухожилия. Остатки нитей и веревочек из растительных волокон найдены на поселении Вис II (торфяник), многократны отпечатки веревочек из таких нитей на стенках ванвиздинской керамики. Представляется, что производство шерстяных тканей на территории ванвиздинской культуры не практиковалось. Их получали из области распространения харино-ломоватовской культуры, из Верхнего’ Прикамья.
Предметов вооружения на поселениях ванвиздинской культуры относительно немного. К ним можно, отчасти условно, отнести костяные и железные наконечники стрел. Железные наконечники со сравнительно широким пером, а костяные с пером треугольным или многогранным в сечении; те и другие — черешковые (табл. LVI, 19, 25–27). Впрочем, большинство из них, видимо, употреблялось для охоты. В Веслянском I могильнике в относительно богатом погребении найдены железный обоюдоострый меч и кольчуга. Меч южного происхождения. Кольчуга имела вид рубашки шириной около 90 см и длиной 110 см и была сплетена из круглопроволочных в сечении колечек диаметром 0,8–1,0 мм. В том же могильнике обнаружена рукоять крупного боевого ножа.
Характер поселений и облик материальной культуры говорят о том, что племена ванвиздинской культуры жили в условиях родо-племенного строя. На каждом поселении размещалось по нескольку семей, связанных родственными отношениями. С середины 1 тысячелетия н. э., видимо, выделяются группы более зажиточных семей, которые участвовали в пушной торговле с южными районами, взамен получая металлические украшения, качественные изделия из железа и предметы вооружения. На территории рассматриваемой культуры есть изделия, выполненные в пермском зверином стиле (табл. LVI, 5–9, 14, 15). Время распространения их конец VI–VII в., истоки зауральско-угорские.
По мнению Г.М. Бурова, ванвиздинская культура сформировалась в результате ассимиляции позднегляденовского финноязычного населения переселенцами-уграми из Западной Сибири.
С этой точкой зрения относительно путей сложения ванвиздинской культуры не согласилась Э.А. Савельева, показавшая, что эта культура наследует местные ананьинско-гляденовские традиции, в основном в керамическом производстве, и имеет уже в раннее время определенные параллели с ломоватовской культурой. Исследовательница высказала предположение, что ванвиздинская и ломоватовская культуры родственны и имеют единого предшественника в лице позднегляденовской культуры. Бичевнический же компонент в формировании ванвиздинской культуры особой роли не сыграл. Э.А. Савельева утверждает, что ванвиздинский, финно-пермский по структуре, компонент является основным в культуре перми вычегодской. Линия развития финно-пермского этноса, таким образом, не прерывалась в течение всего железного века. Следовательно, ванвиздинская культура на основной территории принадлежит древним коми (Савельева Э.А., 1971, с. 143, 144, 171; 1982, с. 22–27).
Несколько иной точки зрения по вопросу о сложении ванвиздинской культуры придерживается А.М. Мурыгин. Он считает, что эта культура усвоила местные аборигенные гляденовские традиции, на которые оказали воздействие переселившиеся сюда группы харино-ломоватовского (угроидного) населения. При этом имело место влияние и со стороны бичевнических и западносибирских этнокультурных компонентов (Мурыгин А.М., 1981, с. 86, 37). Памятники верхнего течения Печоры он исключает из области распространения ванвиздинской культуры, центром формирования ее считая среднее течение Вычегды и ее притоки.
Н.Н. Чеснокова отстаивает мысль о непосредственной связи ванвиздинской культуры с гляденовским и ананьинским субстратом. По ее мнению, при сложении этой культуры имело место воздействие нескольких культурных импульсов восточноевропейского происхождения, поступавших через Верхнее Поволжье и Прикамье. По представлению Н.Н. Чесноковой миграции же инокультурного населения при этом в ванвиздинской культуре не было. Вслед за другими исследователями она выделяет два региона ванвиздинской культуры — западный и восточный, различающиеся по керамике, типам поселений и кремневому инвентарю. Эта дифференциация, по ее мнению, объясняется разной этнической подосновой отдельных районов сложения культуры (Чеснокова Н.Н., 1983, с. 11–13).
Коми-зырянские племена IX–XI вв.
Археологическое изучение памятников IX–XV вв. коми-вычегодских или коми-зырянских племен начато в середине XIX в. С.Е. Мельниковым (Мельников С.Е., А-1852; 1856, с. 121–124). Результаты его разведок более полно изложены П.С. Савельевым (Савельев П.С., 1852, с. 164–167). С.Е. Мельниковым преимущественно были осмотрены и частично раскопаны несколько грунтовых могильников в Вотчинском, Помозинском и Троице-Печорском уездах; обследованы были также памятники близ погостов Усть-Сысольского, Княжпогостского и Шокшинского. Наибольший интерес представили небольшие раскопки Усть-Сысольского могильника с разнообразным, но относительно небольшим погребальным инвентарем.