Фиолетовый гном
Шрифт:
– Жека?!
– Ы-ы?
– Купаться пойдешь?
– Ы-ы!
– Тогда вставай!
– Зачем? – довольно внятно удивился Жека.
– Купаться пойдешь, спрашиваю?
– А зачем?
– Чтобы быть мокрым, – терпеливо объяснил Серега.
– Не хочу мокрым, хочу спящим, – капризничал Жека, натягивая одеяло на голову.
– Жека! – угрожающе произнес Серега.
– Ы-ы-ы?!
– Не обижайся, брат…
Серега дернул с него одеяло, но Малышев ухитрился удержать его.
Сильный, когда припрет!
Рывком приподняв
Надежда литературы барахталась на полу и материлась, как два сапожника. Одеяло ежилось от стыда, а подушка откатилась подальше. Серега, присев на кровать, наблюдал за другом с интересом.
– Вставай, что ли?
– Встаю…
– И все-таки вы, олигархи, жуткий народ, – проворчал Жека, когда они уже вышли из дома и спускались к морю, шаркая пластиковыми шлепанцами и поддергивая безразмерные шорты.
Серега нес на плече длинное, мохнатое полотенце безумного ярко-розового цвета «лесбис форевэ». Жека намотал себе на шею салатовое, поскромнее длинной и тональностью.
– Это почему? – спросил Серега.
– Вот все у вас правильно, все по графику! Сказано с утра встать – встал! Сказано поехать – поехал! Разве так можно жить долго и счастливо? Где непредсказуемость завтрашнего дня, где развитие сюжета наперекор логике?
– Школа была хорошая, – пояснил Серега.
– Знаем мы вашу школу… – нудил Жека. – Подсудимый, неужели вы действительно убили бабушку из-за двадцати копеек? Ваша честь, а пять старушек – уже рубль набегает. Главное, господин судья, методичность… Такая школа – только держи карманы…
– Ага, еще скажи – всю страну ограбили, гады! На костях народа холодец варите и жируете, – напомнил Серега.
– И скажу! И не утаю! И врежу правдой-маткой между бесстыжих глаз! Нет, это надо же – в такую рань поднять! – продолжал булькать Жека. – Ну, ограбили, ну, разворовали, так хоть поспать бы дали, прикемарить вечным сном праведников и страдальцев, так нет… Все мало им, видишь ли, все неймется им, опять – вставай страна огромная на очередной смертный бой с тенью…
Он, похоже, начинал просыпаться.
Хорошее было утро. Солнечное, яркое и беззаботное, почти как в детстве…
1
– Ты, Сережка, медведь, – однажды сказала Танька.
– Здрасьте вам! Теперь я еще и медведь… А почему медведь, кстати? – поинтересовался Серега.
– Самый опасный зверь на земле. Белого медведя вообще называют самым страшным хищником из млекопитающих. Не льва, между прочим, и не тигра – медведя.
– Как это?
– Так это, – объяснила она. – Ты в зоопарке медведей видел? Такие плюшевые, неуклюжие, флегматичные. И морды умильные, все время полуулыбки на них. Только подойти погладить. Они так и нападают – с улыбкой. Ничего не видно на морде. Никто не может предсказать, когда медведь решает напасть. Хитрые. Между прочим, ударом лапы быка с ног сбивают.
– Пожалуй, нет, – согласился Серега.
– Вот видишь…
– Вижу. Пятерка тебе по биологии! Только при чем здесь я?
– Притом. Я тоже тебя часто не понимаю. Как медведя.
– Чего меня понимать, я, вот он весь, – проворчал Серега.
Быть самым опасным зверем на земле ему все-таки нравилось. В глубине души. Когда любимая женщина называет тебя самым опасным зверем – это смахивает на комплимент…
– Все равно не понимаю. Не чувствую я тебя, – пожаловалась Танька. – Иногда – чувствую, а иногда – нет. О чем ты думаешь? Чего хочешь от жизни?
Ага, вот так он все и рассказал… Коротенько, в двух-трех словах выложил всю подноготную…
Интересно, они, женщины, сами-то понимают, что просят, предлагая рассказать все о себе?
Так всегда! Сначала они свои в доску девчонки, оторви и брось, а потом начинается как всегда… Что ты хочешь, что ты можешь, к чему стремишься? Дальше, рефреном, – что ты вообще можешь мне дать?
Ничего не стесняются! Если уж они, женщины, все из себя такие практичные, то пусть хотя бы скрывают это ради приличия…
– Я курить хочу. В данный момент, – сообщил он.
– Какой ты все-таки непрошибаемый.
– Жена говорила – деревянный.
– Дура она. Коза!
– Это точно…
Несколько раз Танька, кстати, попробовала на нем свое карате. Пыталась попробовать. Ногами она действительно классно махала. Красиво. Как на картинке. Впрочем, Серега никогда не давал ей развернуться. Сгребал в охапку, по-борцовски, и кидал на диван или кушетку. Танька смешно злилась и снова кидалась на него, как петух. Точнее, как курица. Такая тренированная, бойцовская, отважная, но все равно курица…
Она не спрашивала, и он не рассказывал ей, сколько раз ему приходилось в жизни драться. Тоже кое-что умеет. Хоть и не черный пояс.
– Разные весовые категории, слишком ты сильный, – оправдывалась Танька.
– Я – человек маленький, – говорил Серега.
Он не первый раз это повторял. Шутка такая. При его-то росте и габаритах…
– Ах, маленький…
Танька снова становилась в стойку и начинала подкрадываться к нему.
Хорошая получалась шутка. Всегда заканчивалась в кровати…
2
На новой работе Саша Федотов на первое время посадил Серегу за пульт, так это называлось. В доме Ивана Ивановича, в специальной комнате перед мониторами, на которых был виден весь периметр забора и окрестности дома, постоянно дежурили двое сотрудников. Периметр, ограждение, участок обзора – Сереге снова пришлось вспомнить конвойную терминологию. Вспомнил, как будто и не забывал. Глубоко въелась, он даже не подозревал, насколько глубоко.
Но сиденье за пультом продолжалось недолго. Как обещал, Саша Федотов отослал его на курсы телохранителей. За счет фирмы.