Фирма
Шрифт:
Через неделю Серебров привез парней, получил зарплату и сказал, что надеется еще на комиссионные.
— Что еще за комиссионные? — удивился Ваганян.
— Ты что, Артур? Я тебе привез реальных суперзвезд. Если не сделаешь из них для себя кормушку, значит, ты лоханулся. Самая мода. Ты только посмотри.
Ваганян послушно посмотрел на четверку нижегородских юношей, расположившихся на кожаном диване у дальней стены холла. Двое из них лениво курили коричневые длинные сигареты, а двое спали, свесив на тощие груди коротко стриженные головы на длинных худых шеях.
— Отлично. Бухенвальд на выезде, — подвел резюме Ваганян. —
— Слушай, а серьезно девчонки на таких заморышей тащатся? — спросил Серебров. — У нас как-то все же…
— У вас провинция, — усмехнувшись, сказал Артур. — А у нас тут, понимаешь, тонкие вкусы.
Ваганян позвонил Игорю Большому — администратору, которому предстояло осуществлять связь между Ваганяном и группой. Большой — невысокого роста худенький мальчик в круглых «ленноновских» очках — явился по зову шефа, выслушал объяснения, кивнул головой и, разбудив группу молодых людей, которая уже в полном составе прикорнула на диване, увез их на арендованном Ваганяном автобусе в Марьину Рощу.
Для проживания молодых провинциалов Ваганян снял там трехкомнатную удобную квартиру без обстановки, резонно решив, что дешевле будет самому купить подержанную мебель, чем потом рассчитываться с хозяевами за «потраву».
Артур знал, как никто, насколько может пострадать мебель, да и сама квартира во время отдыха и «снятия стресса» молодых музыкантов. Прецеденты уже были.
На следующий день Большой привез ребят в офис, и Артур показал их своему штатному художнику, который немедленно начал разработку костюмов для сцены, костюмов для повседневной жизни, костюмов для пресс-конференций, костюмов для съемок видеоклипа. Сценарий клипа был уже написан, и съемочная группа, жаждущая приступить к работе, ждала отмашки Главного.
Более того, уже была готова песня, на которую собрались снимать клип. Музыку написал Быстров — старый друг Ваганяна еще по консерватории, слова — Полина Мельникова, известнейшая в Москве поэтесса из бывших хиппи, в студии сыграли лучшие музыканты, каких только Ваганян мог найти в Москве, осталось записать голос, но и с этим проблем не было.
Не желая рисковать, Ваганян выработал свою стратегию студийной работы.
Для начала он выучил имена нижегородцев, чтобы, случись необходимость, свободно общаться с молодцами напрямую, без посредничества Большого. Хотя, конечно, лучше этого избегать. Пусть чувствуют авторитет. Нечего панибратство разводить.
Однако разговор о записи и клипе пришлось вести лично, ибо Большой боялся брать на себя такую ответственность. Здесь уже начинали идти в ход крупные денежные суммы, и отчитываться за них Ваганяну было куда сподручней, чем администратору на зарплате. Да и не дело администратора — принимать стратегические решения.
Артур объяснил ребятам, что для начала, пока они определяются с репертуаром, пока делают приличные аранжировки своего материала, который у них, оказывается, был, им следует записать готовую песню. Спеть ее, снять клип — вот и первые шаги по лестнице успеха.
— Вы же взрослые люди, — говорил Ваганян. — Мы заключим с вами большой контракт. Сделаем из вас популярных артистов. Но для начала нужно выпустить сингл.
— Выпустим, — сказал Джефф, певец нижегородского коллектива, музыку которого Ваганян никогда в жизни не слышал. — Что за песня-то?
— Песня хорошая. Я вам поставлю демо-запись.
Ребята уселись на диван и приготовились слушать. Артур вставил в магнитофон компакт-диск, нарезанный только вчера прямо в студии, и запустил произведение, которое они с Быстровым пророчили в главные хиты года.
— Ничего, — сказал Джефф. — Неплохо… А почему демо? Все так грамотно сыграно… Только голос левый. Рабский.
— Какой? — не понял Ваганян.
— Ну, рабочий. Это когда пишутся инструментальные партии, солист просто напевает, чтобы ребята не сбивались, где куплет, где припев, — пояснил Дуче, барабанщик новой группы.
— Демо — потому что вам самим нужно все это сыграть.
— Нам сыграть… Мы-то сыграем, только не так, — сказал Джефф.
— А как? — спросил Ваганян.
Продюсер лукавил. Ему было все равно, как сыграют ребята, он решил дать им записать свои партии просто для отвода глаз, чтобы провинциальные мальчики поначалу не очень комплексовали. Потом привыкнут. Пусть запишут, что хотят и как хотят, все равно останется тот вариант, который сделан уже сейчас. Ваганян доверял профессионалам, набранным на запись. «Сессионные музыканты» используются для записи альбомов во всем мире, ничего тут такого позорного нет. Бизнес есть бизнес.
— Ладно, когда начинаем-то? — спросил Джефф.
— Сегодня. Времени у нас мало.
Ваганян хотел сбросить с себя эту суету с ребятами в студии — пусть поиграют дети, а потом он запишет вокал. Андрей Гуляев, отличный вокалист, бывший солист московской подпольной группы семидесятых годов «Планета», может спеть что угодно, как угодно и в каком угодно стиле. Лучший вокалист, каких Ваганян только слышал в России. Жаль только, совсем спился. Артур частенько использовал голос Гуляева для записи альбомов своих групп. Платил он Андрею хорошо, тот был доволен и знал, что большие гонорары Ваганян платит ему не только за голос, но и за молчание. Гуляев никогда, ни трезвый, ни пьяный, ни словом не обмолвился о том, что в большинстве групп, курируемых «ВВВ», хоть раз да прозвучал его голос.
Вечером Вагяняну позвонил Большой и попросил о встрече.
— Давай подтягивайся ко мне, — сказал продюсер. — Что-то срочное?
— В общем, да.
Большой приехал к Артуру, молча протянул ему кассету и сказал:
— Послушай.
На кассете была записана песня — та самая, что предназначалась для раскрутки. Имелись два варианта. Первый — с голосом Гуляева, который записал песню после того, как ребята наконец ушли из студии. А второй — в исполнении Джеффа и с инструментальными партиями нижегородцев.
Ваганян прослушал оба варианта несколько раз, испытывая смешанные чувства.
Оказалось, что тощие пареньки из Нижнего умеют играть, и очень даже неплохо. Не хуже, чем московские профи. Да и Джефф обладал очень своеобразным, но сильным, хорошо поставленным голосом. С одной стороны, это было здорово, это была находка и удача, с другой — Ваганян прекрасно знал, что чем выше исполнительский уровень артиста, тем труднее им управлять и командовать.
Итак, если случится выступать «живьем» — а Ваганян очень надеялся, что этого не случится, — то парни спокойно могут отыграть программу, доказав тем самым любым критикам, что все делается «без обмана». Но если они настолько самодостаточны, то не избежать скандалов по поводу изменений репертуара и манеры исполнения.