Фирсов Русские флотоводцы
Шрифт:
— Бумажная канитель увеличилась за мое время вдвое, а толку в делопроизводстве не прибавилось. Все вконец запутывают столичные борзописцы.
Корнилов никогда не жаловался на усталость от работы, но тут не выдержал:
— От бумаг, ваше превосходительство, голова идет кругом, а путаница неимоверная. Дозвольте мне заняться делом на практике. Бумага потерпит. Мне ка* жется, больше пользы от моего присутствия на кораблях. Смотреть за порядком в арсеналах, экипажах, госпиталях. Думается, отчеты оттуда наполовину вранье.
Командир флота был согласен, но при одном условии.
I км1 наши ответы Меншикову должны пересы-».си без задержки. Приучите свою канцелярию ггупльности. Главный штаб задержек не терпит. )|пм без инспекции никак не обойтись. Начинайте Николаева, потом вместе пойдем в Одессу, Севасто-Ц0Л1.. Новороссию.
И прошлые годы, начиная с брига «Фемистокл» И им других кораблях, Корнилов всегда выпрашивал у начальства недостающих в штате унтер-офицеров и мичманов. А без них как без рук. Иногда месяцами Ццтросами верховодил старослужащий матрос. А все Происходило потому, что по команде Главного штаба и Николаеве давно прикрыли Морской корпус, а из Петербурга молодых офицеров присылали вполовину цетане требуемого. В Николаеве осталась лишь штурманская рота.
Проверив подготовку штурманов, Корнилов остал-ек недоволен. «Нет ни успеха наук, ни гимнастики, столько нужной для развития способностей». При дру-гнм смотре — экзаменовал желающих в юнкера: • ' )чень мало способных, другие из рук вон как слабо приготовлены, а мальчики уже не первой молодости».
Здесь же, в Николаеве, готовили мальчиков из дворянских семей для службы юнкерами. Юнкера добро-но и,но поступали на корабли унтер-офицерами и после н<замена становились мичманами. Пока таким обра-юм на Черном море пополняли недостаток офицеров.
Первое впечатление начштаба удручающее. «Экзаменовал кандидатов в юнкера. Плохо. Очень плохо». < )но и немудрено. Подростки жили вразброд, на частных квартирах, занятия посещали от случая к случаю.
11ри первой встрече изложил Лазареву свое мнение.
— Надобно юнкеров учить в школе, наподобие гардемарин. Только так подготовим достойную смену.
Комфлота согласился, поручил все обдумать.
В мае над пароходо-фрегатом «Владимир» впер-мые взметнулся флаг первого флагмана флота. Лазарев решил для начала вместе с Корниловым обойти часть портов. Провожали командующего флотом и нового начальника штабом. Среди свиты выделялся дряхлеющий начальник Гидрографического департамента, генерал-лейтенант Мориц Верх. Он то и дело снимал шляпу, вытирал со лба шелковым платком испарину.
Когда «Владимир» отошел от пристани, Лазарем спросил Корнилова:
— Как ваше первое впечатление от Верха?
Корнилов пожал плечами, ответил недвусмысленно:
— Староват он для этой должности. Состояние гидрографии я не успел оценить, но по прежней службе помню — с маяками у нас на театре не в порядке. Ночью на Кавказе, да и у нас в Крыму не сыщешь маячных огней, а днем они на зеленых отрогах теряются вовсе. Надобно присмотреться, видимо, он на маяках не бывает.
Лазарев удрученно махнул рукой:
— И я к тому же толкую Меншикову не первый год. Старику скоро три четверти века, пора на покой. У нас нет ни лоции порядочной, маячная служба в загоне. Но немца в Петербурге кто-то опекает, не спроваживают на пенсию, а дело-то страдает.
Осматривая Одесский маяк, Корнилов сокрушался. В порт то и дело отовсюду гуськом тянулись купеческие шхуны, транспорта, пароходы, а хибарка маяка едва виднелась на берегу, с полусгнившим когда-то красным щитом. У пожилого смотрителя не оказалось в запасе керосина для светильников.
— Как же вы ночью обходитесь? — удивился Корнилов.
— Берем взаймы у греков, покуда из Николаева не привезут, — равнодушно ответил старик. — А которую ночь и без огня сидим.
Оказалось, что за последние пять лет начальства на маяк не заглядывало.
На Севастопольском рейде Корнилова ожидал 14-пушечиый пароход «Метеор». На его мачте контр-адмиральский флаг, и он двинулся к Дунай с кому гирлу...
Корнилов не упустил возможности проверить состояние на одном из трех островов в Черном море, Фи-дониси. Ветхая хибарка и маяк представляли жалкий иид «и в расположении, и в отделке, и в содержании». Все проверенные маяки находились в запустении.
— Непонятно, — возмущался Корнилов, — как оставлять такие серьезные вещи, как маяки, без надзора, и все это оттого, что Верх стар. Он добился в 1850 году подчинения всех маяков непосредственно начальнику штаба флота, а вскоре вышло и «Положение о черноморских и азовских маяках »>.
Кроме совершенствования гидрографии и подготовки штурманов Корнилов обследует все порты Черного И Азовского морей. Побывав в Геленджике, он сокрушается содержанием солдат: «Две тысячи человек гниют в жалком укреплении <...> и что самое печальное, — пишет он брату, — встречаешь зло, видишь, что даже подлежащие за него ответу, если не начальству, то совести, и вместе с тем видишь, что бессилен ».
Корнилов добился права проверять корабли после крейсерства у берегов Кавказа. Цель их — «ознакомиться лично с теми командирами и офицерами, которые подают наибольшую надежду для службы, равно как и узнать тех, которые выполняют ее с нерадением или неспособностью». Корнилов регулярно осматривал линейные корабли. Благодаря смотрам кораблей добился установления единообразия в организации службы на них. В частности, на всех кораблях было сведено такое же артиллерийское учение, как на корабле «Двенадцать апостолов». «Такие смотры или, лучше сказать, публичные экзамены судов, — вспоминал А. Жандр флаг-офицер Корнилова, — электризовали черноморских моряков».
Дополнением к инспекторским смотрам являлись плавания отрядов судов под флагом начальника штаба флота. Составив небольшие отряды — из 5—6 фрегатов, бригов или корветов, Корнилов поднимал на одном ил них свой флаг и выходил в море для практических учс ний, лично руководя боевой подготовкой экипажей.
Положение Корнилова резко изменилось в феврале 1851 года. Уезжая на лечение в Вену, где он вскоре скончался, Лазарев передал дела никогда не командовавшему кораблями 75-летнему генерал-лейтенанту Морицу Верху, назначенному Главным командиром флота. Тот первым делом запросил у Меншикова звания «вице-адмирала» с присвоением права на получение положенных морских «столовых денег». Верх отсиживался в Николаеве, в море не выходил, и фактически вся нагрузка по управлению флотом легла на плечи Корнилова.