Фирсов Русские флотоводцы
Шрифт:
Ушаков повел русско-турецкую эскадру в Палермо. Там ожидало подкрепление с Балтики. Предстояла первая встреча с Нельсоном. Царь требовал согласовать действия с англичанами.
На рейде стояла английская эскадра. Русские и турецкие корабли по сигналу флагмана становились на якорь.
При входе в Палермо адмиральскому флагу Ушакова салютовала семью залпами эскадра вице-адмирала Карцева. Неделю назад она прибыла из Кронштадта в его подчинение. На рейде находился «Фудроянт» под флагом Нельсона и другие британские корабли.
Первым на «Святой Павел» прибыл флаг-офицер Нельсона.
— Контр-адмирал Нельсон передает искренние поздравления вашему превосходительству с благополучным прибытием.
Ушаков слегка наклонил голову.
— Их превосходительство с нетерпением ждет возможности завтра поутру лично засвидетельствовать свое уважение вашему высокопревосходительству.
Еще до прихода в Палермо, из постоянной переписки с Нельсоном Ушаков имел твердое суждение о нем, не только как о моряке, но и как о человеке. Ад-ми рал знал о тех делах, кои совершила английская эскадра в городе Неаполе, и суждение это укреплялось, и нынче и подтвердилось окончательно. Не в пользу Нельсона. Поэтому, когда на следующий день английский адмирал прибыл с визитом, Федор Федорович приблизительно предполагал, о чем и как будет идти разговор.
У трапа «Святого Павла» Нельсона и английского посланника Уильяма Гамильтона встречали командир корабля и флаг-офицер адмирала.
Худощавый, невысокого роста англичанин с черной повязкой, закрывающей правый глаз, и пустым рукавом, замкнутым за пояс, с любопытством огляды-пился по сторонам.
В первые минуты, когда лейтенант Головачев распихнул перед Нельсоном дверь и тот, обменявшись обычными любезностями с Ушаковым, быстро прошел в угол каюты и стал боком к присутствующим, Федор Федорович проникся к нему состраданием. Одни ко по мере того как, не переставая улыбаться, Нельсон настойчиво, под разными предлогами отвергал помощь русской эскадры в овладении Мальтой, чувство это постепенно улетучивалось. Гортанным го-юсом, весьма резко, Нельсон произносил каждую фразу, подкрепляя ее не менее энергичными движениями руки.
Нельсон довольно бесцеремонно отверг упреки м насилиях над пленными в Неаполе, на что Ушаков ответил:
— На островах Ионических пленено российским флотом пять тыщ французов. Все они, за исключением плененных эскадрой турецкой, отправлены в свои места. Повстанцев же мы миловали.
Ушаков встречался с Нельсоном еще не раз, но такого накала беседы уже не принимали. Они и проходи-in во время деловых встреч с министрами короля, ма официальных приемах. Было окончательно решено, что соединенная русско-турецкая эскадра уйдет в Неаполь, восстановит там порядок, высадит десант и двинется в Рим, чтобы помочь войскам короля освободить город от французов.
Но накануне выхода эскадры, 31 августа, в Палер мо произошла кровавая драка между турецкими матросами, которые занимались грабежами на берегу, и местными жителями. Десятки людей были убиты.., Турки взбунтовались, вместе с офицерами отказались участвовать в военных действиях и 1 сентября сня лись с якоря и ушли в Константинополь. Эскадра Ушакова теперь уже не была союзной.
Англичане за спиной русских сговорились с французами в Риме о капитуляции, выпустили их с оружием и отправили в Геную, куда подходили войска Суворова. Но Ушаков получил повеление царя направить войска в Рим для помощи королю.
7 сентября русская эскадра вошла в Неаполитанский залив. На следующий день рано утром на берег свозили десант, пушки, амуницию. Для марша на Рим Ушаков выделил 820 офицеров, матросов и солдат под командой полковника Скипора.
17 сентября 1799 года отряд русских моряков выступил на Рим. Не прошло и двух дней, как Ушаков узнал о том. 30 сентября многолюдные улицы Рима впервые встречали и приветствовали русские войска. До стен Вечного города давно докатилась молва от Анконы и Бриндизи, Манфредонии и Неаполя: русские матросы благонравны и добропорядочны. Не только разбой не учиняют, но и, наоборот, щадят пленных, защищают невинных.
Впервые за многие годы римляне столь бурно выражали свой восторг иностранным войскам, глядя на стройную колонну русских моряков: «Виват, моско-вито!» — неслось из открытых окон и с балконов. В голове отряда шли полковник Скипор и лейтенант Бала-бин. За их спинами в крепких руках шелестел, гордо рея.на ветру, Андреевский стяг. По улицам и площадям древней столицы Италии гремела удалая русская
песня, волной перекатывалась вдоль рядов ушаков-I гких чудо-богатырей.
То было в уходящем году последнее радостное со-' бытие.
Накануне прихода в Мессину Ушаков получил императорский рескрипт: «Эскадрам забрать войска и следовать в черноморские порты». Эскадра перешла мм Корфу, готовилась к возвращению в Севастополь.
Близились дни расставаний с республикой Семи островов. Благодарные жители по-разному выражали « мои чувства к русским морякам и их адмиралу. Мм Кефалонии выбили медаль. С одной стороны был изображен Федор Федорович, а по ободу шла надпись: • Знаменитый почитаемый Федор Ушаков, главный русский флотоводец. 1800 г.», с другой — русские корабли и тоже надпись: «Кефалония всех Ионических островов спасителю». Жители острова Итаки также преподнесли медаль, но изобразили адмирала в образе Одиссея, который, по преданию, родился на Итаке. (’ Банте прислали серебряный позолоченный щит < изображением Семи конических островов.
Накануне ухода эскадры на «Святой Павел» припыла депутация Корфу, с поклоном преподнесли шпагу, украшенную алмазами, и с надписью: «Корфу освободителю своему Ушакову». Растроганный Федор Федорович, принимая подарки, каждый раз просил и славном для него, чтобы после ухода эскадры граж-дмне островов жили дружно, в спокойствии. Сенат Ионических островов выразил признательность за доброе управление островами:
«...Господин адмирал и кавалер Ушаков, освободитель и отец Соединенных Ионических островов, при-тает, что благоденствие оных зависит от точного наблюдения временной Конституции... и доказательством тому служит добрый порядок, умеренность и спокойствие, утвержденные на всех островах к общему удовольствию жителей и всерадостно восхищенных».
б июля 1800 года крепостные стены Корфу были сплошь усеяны жителями острова.
Флагман поднял сигнал: «С якоря сниматься. Сле ] довать за мной».
Буднично и до обиды заурядно встречал Севасто- | поль свою эскадру после почти трехлетней разлуки, как будто не было сражений и побед в Средиземно* морье, а ведь все корабли возвратились целехоньки- I ми. Главнокомандующий флотом, фаворит Павла I, фон Дезин благодушествовал в Николаеве, и Ушакову оставалось действовать по заведенному порядку, разоружать эскадру, приводить в порядок обшарпанные за долгие годы скитаний в чужеземных пор- | тах корабли, готовить отчеты по всем расходам и ждать своего часа. Все решилось весной. В столице, по странной традиции, отправили на тот свет законного царя Павла I, а новый властелин Александр I прислал командовать флотом слащавого француза маркиза де Траверсе. Адмирал Ушаков как боевой черноморский флагман в Петербурге никого не интересовал. О нем вспомнили год спустя и поручили командовать гребным флотом на Балтике, на замену де Траверсе. Скрепя сердце Ушаков покидал Черноморский флот, становлению которого он отдал столько сил и энергии, победами которого прославил Россию. Гребной флот на Балтике давно потерял свою значимость и доживал последние годы. Новый император, Александр I, равнодушно, мимоходом, изредка вспоминал о флоте. Уже в преклонных годах Ушаков, хотя и недужил временами, изнывал от тоски по морю, но крепился. Служба в Петербурге тяготила манерами, необходимостью ловчить и приспосабливаться. А он не мог «изгибаться» и потакать начальству против совести. А тут вдруг услыхал на заседании Адмиралтейств-коллегии: «Посылка наших эскадр в Средиземное море стоила государству много, сделала государству блеску, а пользы никакой...»