Фирсов Русские флотоводцы

Фирсов Иван Иванович

«Требование английских начальников морскими силами в напрасные развлечения нашей эскадры я почитаю не иное что, как они малую дружбу к нам показывают, желают нас от всех настоящих дел отщепить и, просто сказать, заставить ловить мух, а чтобы они вместо того вступали на те места, от которых нас отделить стараются. Корфу всегда им была приятна, себя они к ней прочили, а нас под разными и напрасными видами без нужд хотели отдалить или разделением нас привести в несостоя-ние».

Из Петербурга пришел царский указ от 25 марта 1799 года о производстве Ушакова в адмиралы «за покорение и взятие всех похищенных французами прежде

бывших венецианских островов и последнего из них острова Корфу с крепостями и военными кораблями*. И никакой царской награды. Неаполитанский король Фердинанд IV прислал ленту ордена Святого Нпунрия, султан Селим — высшую награду «Челенг» (плмазное перо из своей чалмы).

Вслед за Сорокиным командующий направил для блокады Анконы эскадру контр-адмирала Пустошки-1ш Ушаков хорошо понимал замысел Суворова. Начав Итальянский поход в апреле 1799 года, суворовские поиска к середине мая освободили почти всю Ломбардию. Это вынудило французов снять войска из Южной и I Центральной Италии, оставив там несколько гарни-,юмов. Тем временем корабли капитана 2-го ранга Сорокина успешно действовали на восточном побережье \иеннин. Заняв Бриндизи еще в апреле, Сорокин, не дожидаясь разрешения Ушакова, высадил 4 мая де-(“пмт в 600 человек и двинул его в Манфредонию. К концу мая этот отряд прошел через весь Апеннин-* кий полуостров, освободив большинство провинций. Неаполитанский военный министр Мишеру, находившийся с отрядом, захлебываясь от восторга, писал п Петербург:

«Итак, только 550 человеками российских войск 1 /алось в двадцать дней подчинить опять королев-с кой власти большую часть провинции... и, наконец, осю землю до стен столицы».

Наступая, русский отряд стремительной атакой отбросил противника и ворвался в Неаполь. 8 июня Не-мноль был очищен от французов. Только в нескольких замках они еще оказывали сопротивление. В тот же день французы предложили капитуляцию. Насколько были храбры русские моряки в сражениях, настолько и милосердны к побежденным. Они видели, как сброд клерикалов кардинала Руффо, едва войдя в Неаполь, начал чинить кровавую расправу над местными якобинцами. Потому-то командир отряда моряков заставил кардинала Руффо включить в условия капитуляции свободный выход и отправку на судах французов и их сторонников с семьями. Скрепя сердце тот согласился, а через два дня капитуляцию подписал и представитель Нельсона капитан Фут. Русские моряки вы пустили из замков французов и якобинцев, их посадили на суда, как и было оговорено в капитуляции, и они были отправлены в Тулон. Однако едва суда успели выйти из Неаполитанского залива, как им преградила путь эскадра Нельсона...

Нельсон пообещал, что ни один из якобинцев ж* уйдет от кары, независимо от возраста, пола и заслуг в прошлом.

Вечером с эскадры Нельсона высадились три тысячи англичан. Они спешили сделаться хозяевами положения в уже поверженном Неаполе. Три дня спустя военный суд приговорил командующего республиканским флотом Франческо Карачиолло к пожизненному заключению. Нельсон отменил приговор:

— Адмиралу-бунтовщику место на рее.

Сразу после суда, в полдень, Карачиолло был повешен на рее своего бывшего фрегата в присутствии Нельсона, его командиров, английского посла У. Гамильтона и его супруги Эммы, любовницы Нельсона.

Полностью освободив руки грязной толпе монархистов, Нельсон развязал в Неаполе кровавую бойню. Королевские судилища соперничали с военными судами в неистовой жестокости приговоров. Пытки и казни не прекращались даже ночами.

В этом бушующем море насилия и безумства одни русские оставались верными своему слову и чести.

А в это время армия Суворова в Северной Италии одерживала одну победу за другой. Вся Ломбардия была освобождена. В те же дни, когда был занят Неаполь, на севере войска Суворова овладели крепостью Александрия, нанесли решительное поражение французской армии Ж. Макдональда на реке Треббия. Где-то невдалеке, в одном-двух переходах, за горизонтом лежала Генуя, плескалось лазурное море. Со времен Кинбурна, Очакова, Измаила, Александр Васильевич крепил боевую дружбу с моряками, понимал и знал — там, где водная акватория, морские просторы у стен крепостей, — без флота пропадешь.

Еще весной, будучи в Вене, писал он Ушакову:

«...ваше превосходительство, изволите ясно усмотреть необходимость крейсирования отряда флота команды вашей на высоте Анконы; как сие для общего iv7ага. то о сем ваше превосходительство извещаю, отдаю вашему суждению по собранию правил, вам. данных, и пребуду с совершенным почтением.

Милостивый государь вашего превосходительст-на покорнейший слуга гр.А. Суворов-Рымникский».

И Ушаков тогда откликнулся, немедля направил п побережью Апулии отряд капитана 2-го ранга Соро-\'-ина, а в Северную Адриатику — отряд контр-адмира-|(п Пустошкина.

Слава победителей Корфу опережала их, и противник зачастую уходил от встречи с ними, отступал без бон. Так было, когда отряд Сорокина появился перед крепостью Бриндизи.

«...пятьсот человек французов, которые, как скора увидели приближающуюся нашу эскадру, бросили осе; не успели взять с собой ничего, даже серебро и деньги, собранные в контрибуцию, оставили и в ве-тком страхе без памяти бежали внутрь матерой к'мли к стороне Неаполя...» — доносил Сорокин флагману.

Суворовские войска выходили к Генуэзскому зали-иу, Мальта упорно сопротивлялась. Король обеих Си-цилий домогался у Павла всяческой помощи в установлении порядка и взятии Рима.

В конце июля миновала опасность нападения Франко-испанского флота. Соединенная эскадра, приводя себя в порядок и пополнив запасы, покинула Ионические острова. Двое суток дрейфовали корабли при полном штиле в южном проливе между Корфу и Видо. Наконец ветер «пошел» и корабли легли на курс к Мессине. В начале августа с салинга флагмана увидели клубившуюся шапку Этны. Корабли, лавируя при противных ветрах, бросили якоря на рейде Мессины. Наконец-то прибыл курьер от Суворова.

Командующий сообщал о недавних победах и просил:

«Милостивый государь мой, Федор Федорович!

Обратя теперь виды свои на Геную, выступил я теперь в поход. Мне надлежит осилить некоторы ми крепостями, трудности, препоны отнимут у меня довольно времени, как и изготовление к горному походу».

Просьба Суворова была предельно ясна.

На следующий день Ушаков наставлял перед походом контр-адмирала Пустошкина. В подчинение ему выделялась эскадра из семи кораблей. Надлежало оказать содействие Суворову.