Физрук 2: назад в СССР
Шрифт:
— Я думала, что у тебя сегодня секция, вот и не стала предупреждать.
Что тут скажешь?.. Логично… Но я еще не остыл.
— Меня не предупреждаешь, а капитану Кирееву доложила?
— Какому капитану Кирееву? — искренне удивилась Илга.
— Такому… Он ведет дело, по которому меня тягают…
— Да, теперь припоминаю… Только почему я должна ему что-то докладывать?..
— Вот и я думаю — почему?..
— Саша, что происходит?
— Я просто хочу знать, где ты проводишь время по вечерам?
— В основном дома, но два раза в неделю здесь, — она показала
— Что у него? — переспросил я.
— Детский церебральный паралич, — ответила она. — К счастью, не самая тяжелая форма… Его можно вытащить… Он будет учиться в обычной школе, станет нормальным человеком…
— А разве ты это умеешь? — спросил я. — Ты же — логопед, а такими проблемами, если я правильно понимаю, занимаются невропатологи…
— От Кирюши все давно отказались… — проговорила Илга. — Родители в отчаянии… Вернее — мать и бабушка… Отец Кирюши давно их бросил… А я умею, понимаешь?..
— Экстрасенсорика? — ввернул я умное словечко.
— Да, — без ложной скромности ответила она. — Это у нас в роду, я тебе уже говорила…
— То есть, ты занимаешься с ним нелегально?
— В общем — да, у меня же нет медицинского образования, — откликнулась Илга. — Но если ты не веришь, давай поднимемся, сам увидишь!
— Да ладно! — отмахнулся я. — Ты только предупреждай заранее, чтобы я тебя не искал…
— Хорошо! — пообещала она.
Мимо проезжало такси. За темным лобовым стеклом светился зеленый огонек. Я поднял руку. Машина остановилась. Я назвал адреса, сначала двадцать второй школы, потом — домашний. Надо было хотя бы закончить сегодняшние занятия… А вообще пора уже прекратить это сюскание с Илгой. Это всегда плохо кончается. В конце концов, нельзя быть настоящим мужиком, если ты ходишь, уткнувшись себе под ноги, вместо того, чтобы любоваться ножками встречных девушек и женщин. И не просто любоваться, а с прицелом на знакомство. Познакомишься или нет, это как получится, если Илга не будет мне изменять — я тоже не собираюсь, но и отказываться от такой возможности в принципе, значит, потерять самоуважение. А я надеялся его все-таки сохранить…
Я вышел из машины возле школы и поспешил в спортзал. Честно говоря, думал, что там сейчас черте чё творится, но ошибся. Пацаны трудились на турнике, отрабатывали подъем с переворотом. Что ж, правильно! Я посмотрел на часы — начало десятого. Пора распускать по домам.
— Все, парни! Заканчиваем! — скомандовал я. — Следующее занятие — в четверг. Начало в семь. Можете идти по домам.
Они кинулись в раздевалку. Я притормозил Красильникова.
— Спасибо, Вадик!
— Да не за что, Александр Сергеевич, — смутился тот.
— Я вот, что хотел спросить… У тебя есть сестра, Евгения?
— Да, это моя старшая сестра, а что?..
— Она драмкружком руководит в Доме Пионеров, верно?
— Да, и я у нее занимаюсь…
— Отлично!.. Мы тут как раз задумали детскую киностудию сделать… Фильмы будем снимать…
— Я знаю, — кивнул парнишка. — В школе об этом все говорят… Я даже хотел попросить, чтобы меня взяли…
— Возьмем, конечно. Тем более, что ты уже актер.
— Да ладно! — отмахнулся Красильников. — Какой там актер…
— Ну все равно… Поможешь мне, ладно?
— Да без вопросов!
— Договорились! Давай, беги домой…
Он рванул к раздевалке. Когда все пацаны отчалили по домам, я тоже направился к своему жилищу. Сегодняшняя встряска пошла мне на пользу. Во всяком случае, Санек, с его сопливой влюбленностью, отодвинулся на задворки нашей общей с ним психики. Пусть посидит тихо…
Илга, видимо, почувствовала перемену в моем умонастроении. Когда я открыл дверь, меня уже встречала не снежная королева, как обычно, а ласковая кошка. Ну да, как только мужчик рыкнул, баба сразу стала шелковая. Она безропотно убрала срач, оставленный на кухне нами с трудовиком. Высказала свое восхищение появлением в нашей — вернее — моей — квартире телефона.
Следующие несколько дней пролетели без особых происшествий. На пятницу мы с Карлом Фридриховичем назначили чтение сценария будущего фильма, представленный Кривцовым и Абрикосовым. Чтение должно было завершиться небольшой инсценировкой, которую всего за день подготовил самый опытный актер в школе — Вадик Красильников. Об этом было объявлено на уроках. Мы решили, что пусть приходят все, кому интересно. И это стало ошибкой.
Народ собрался в актовом зале. И к нашему, с Карлом, удивлению, зал оказался набит битком, хотя дело было после уроков. Я думал, что, когда начнется чтение, половина школяров рассосется. Не тут-то было! Сценарий оказался вовсе не скучным, а некоторые реплики персонажей вызывали смех в зале. Правда, я схитрил, поручив читать тому же Красильникову, а у парнишки оказался талант. Он читал не просто с выражением, а по ролям, разными голосами.
Когда он закончил, я вышел на сцену и объявил:
— Ребята, вы только что послушали сценарий фильма, который мы хотим снять. Для работы над ним нам потребуются самые разные таланты — актеры, художники, помощники оператора, осветители и многие другие. Мы, с преподавателем немецкого языка Карлом Фридриховичем Рунге, нашим главным кинооператором, готовы рассмотреть все кандидатуры, но, предупреждаю, отбор будет жестким. Кино — это серьезное искусство.
Зал зааплодировал. Я выждал паузу и продолжил:
— А сейчас мы покажем вам сцену из будущего фильма, которую поставил уже знакомый вам Вадим Красильников.
Снова бурные аплодисменты, ставшие еще громче, когда на сцене появился сам постановщик в костюме мушкетера, а следом за ним Алька Абрикосов. Красильников играл Арамиса — по нашей версии — лживого и трусливого ханжу, который то и дело закатывает глаза к небу и крестится по-католически. Абрикосов играл главного героя, вызывающего Арамиса на дуэль. По замыслу, это должен быть комический поединок. И как только юные актеры скрестили шпаги — вместе с костюмами, взятые в драмкружке на прокат, как дверь актового зала распахнулась и прямо с порога раздался визгливый крик Шапокляк: