Физрук-4: назад в СССР
Шрифт:
— Привет, дружище! — сказал я, пожимая ему руку. — Как ты узнал, что я прилетаю сегодня?
— Здравствуй, Саша! — откликнулся Рунге. — Трудовик наш шепнул на вчерашнем педсовете.
— А вчера был педсовет?
— Ну да, обсуждали планы на новую четверть, — не слишком весело откликнулся он.
— Все нормально? — насторожился я.
— Да, если не считать, что Шапокляк опять разорялась насчет тебя…
— Да хрен с ней! — отмахнулся я. — У тебя, наверняка, не из-за этой дуры такой расстроенный вид!
— Ты прав. Не из-за нее. В Доме Пионеров не хотят брать нашу киностудию на баланс.
— Уф, я уж думал, у тебя действительно что-то стряслось…
— Да конечно? стряслось! — едва ли не крикнул он. — Я уж думал, мы на полупрофессиональную съемку выйдем. Хотя бы на тридцать пять миллиметров!
— На тридцать пять миллиметров, говоришь?.. — хмыкнул я. — Знаешь, друже, пойдем-ка багаж мой получать… Ты, надеюсь, на колесах?
— А как же!
— Вот и поможешь мне барахлишко довезти.
Он с готовностью забрал у меня коробку с видаком, который я не доверил багажному отделению самолета, и мы направились к скромному зданию аэровокзала, на котором белела надпись «ЛИТЕЙСК». Самолет разгрузили быстро. Все-таки он прилетел из Москвы! Так что уже через полчаса после приземления, мы с Карлом грузили мои вещички в его «Бумер». Увидев коробку с «Конваксом-автоматом», дружок уставился на меня, как ребенок на Деда Мороза.
— Это что?.. — потрясенно пробормотал он. — Это для студии?
— Это — для тебя, — ответил я, чувствуя себя щедрым до омерзения. — Там еще пакет с безделушками для твоей супруги.
— Да ты хоть понимаешь, что это такое?!
— Если честно — не очень, — признался я.
— Это же профессиональная камера для ручной съемки! Такие даже космонавты используют!.. Да в него даже пленку «Кодак» можно заряжать!
И он еще что-то понес про зеркальный обтюратор, быстросъемные кассеты, турельные объективы, которые позволяют почти моментально изменять точку съемки, точно выбирать масштаб изображения и композицию кадра, а также свободно панорамировать за движущимся объектом. Я его не прерывал, я лишь опасался, что он впишется в задний бампер тачки, которая маячила перед нами, когда мы покидали автостоянку перед аэровокзалом. Хорошо еще, что идущая впереди машина резко рванула вперед.
Уже было совсем темно, а шоссе от аэродрома до города оказалось не слишком хорошо расчищенным. Так что пришлось другу Карлу замолкнуть и внимательно следить за дорогой. И надо сказать, что я вздохнул с облегчением, когда мы, наконец, пересекли Круговую дорогу и въехали в Литейск. Увидев знакомые дома, свет редких уличных фонарей, я понял, что вернулся.
Внутри нарастала непонятная радость… Дом, милый дом… Вот ведь как бывает — про прошлую свою жизнь я почти забыл и не вспоминал. Может, она была лишь подготовкой к нынешней?..
Завтра приду в школу, увижу своих пацанов, по которым уже соскучился, да и по коллегам тоже. По крайней мере, по некоторым точно. А сейчас я увижу Илгу. Уж по ней-то я точно соскучился.
Рунге подкатил к воротам нашего дома. Посигналил. Из будки вылез сторож. Я отворил дверцу, высунулся, крикнул:
— Артемий Сидорович, откройте ворота, пожалуйста!
— Это ты, Сашок, что ли? — спросил, подслеповато щурясь тот.
— Да я. Данилов!
— А-а, ну так подмогни…
Я вылез из машины. Сидорыч разомкнул замок, а я начал толкать створки от себя. Петли ворот не мешало бы смазать. Сторож присоединился ко мне. Мы открыли ворота. Рунге загнал свою бээмвуху во двор. Я вынул из кармана трешку и протянул их старику. Тот благодарно кивнул и тут же сказал:
— Ты покуда болтался где-то, там к твоей повадился один… Он и щас там…
— Ладно, я разберусь, — буркнул я, не особо напрягаясь.
Игла женщина верная, негулящая, а работа у нее такая, что с мужчинами приходится общаться. Хочешь или нет.
— Ты не очень-то языком трепи.
— Ну что ты, Сашок! Я никому!
— Вот и помолчи.
Карл уже начал выгружать мои пожитки. Мне хотелось позвать его на чай, но вряд ли это будет правильно по отношению к Илге. Мы столько времени не виделись, поэтому надо бы мне жену уважить.
— Спасибо, дружище! — сказал я ему. — Дальше я сам… Завтра в школе увидимся. Передай Гретхен привет.
— Тебе спасибо за подарки! — откликнулся он. — И ты передавай привет Илге Артуровне!
— Да уж, — буркнул я. — Передам непременно.
Сев в свой коллекционный авто, Рунге выехал со двора. Я помог Сидорычу запереть ворота, а тот — внести поклажу в подъезд. Я сказал ему:
— Ты постереги вещички! Я сейчас.
И захватив только сумку с деньгами, отворил дверь квартиры своим ключом. Безо всяких мыслей. Хотя будет даже забавно, если там супружница моя развлекается с кем-то. Так сказать? самое время застукать их с поличным.
Видимо, услышав щелканье замка, Илга тут же выглянула из… кухни. Одетая… ну в смысле, а как еще? Но тут она улыбнулась и оглянулась через плечо.
— Саша приехал!
За нею тут же нарисовалась физиономия Кеши Стропилина, он держал в руках чашку чая. Я даже бровь приподнял от удивления. Вон что за мужичок. Любопытненько. Новые подробности всплывают. Илга подошла ко мне, чтобы обнять, но я отвел ее руки в сторону.
— У нас гости, а я и не знал, — проговорил я нарочито бесстрастно.
— Да вот, зашел на минутку, — тут же соврал Иннокентий, поднял чашку. — Илга Артуровна предложила чаёк попить.
— Чаёк, — я коротко пожал плечами, смерил взглядом Кешу и Иглу поочередно. — Чаёк — до или чаёк — после?
У Стропилина тут же забегали глаза. Мне все стало понятно.
— О чем ты говоришь, Саша?! — холодно удивилась Илга.
Я не ответил, сгреб незваного гостя за шиворот, открыл дверь и вышвырнул на лестничную клетку, успев крикнуть сторожу:
— Этого, Артемий Сидорыч, во двор не пускать!