Флэшбэк
Шрифт:
Брови Кифа сошлись на переносице.
— Не буду врать. Это кажется супер бессмысленным.
— Трудно понять, как действует чужая способность, — сказал ему Тиерган.
— Э-э, я чувствую, как смущение Фостер доносится до меня, так что я не единственный.
— Ну, скоро ты все увидишь. Доверься процессу… и дай мне знать, когда будешь готов.
Его брови сошлись еще сильнее.
— Ладно. Думаю, все воображаемые кусочки памяти теперь в воображаемой коробке, и мне кажется, что я действительно что-то сделал, а не просто
Тиерган улыбнулся.
— Отлично. А теперь представь, что ты запечатываешь эту коробку так плотно, как только можешь.
Киф кивнул.
— Что теперь?
— Это все.
— Это все? — повторил Киф, когда Тиерган опустил руки и отступил назад.
— Должно быть… но мы все равно должны проверить. — Тиерган направил Кифа в узкое пространство между кроватями Фитца и Софи. — У них есть разрешение войти в твой разум?
— Эм… конечно. — Но он все равно вздрогнул, когда Фитц сел и потянулся ко лбу. — Прости. Расслабься.
Софи держала здоровую руку на коленях.
— Наверное, лучше не включать в это усиление, верно?
— Согласен, — произнес Тиерган.
Она закрыла глаза.
— Так… они должны держаться подальше от большой коробки секретов? — спросил Киф.
— Дело вовсе не в ящике, Киф, — сказал Тиерган.
— О! — выдохнула Софи. — Дело было в цвете!
— Коробка была золотой, да? — спросил Фитц.
Киф кивнул.
— Я хочу знать, почему вы так улыбаетесь?
— Потому что некоторые из твоих воспоминаний позолочены, — ответила Софи. — Это похоже… будто стоишь посреди тысяч голограмм, некоторые из них окрашены в золотой цвет.
— Точно, — сказал Тиерган. — А теперь вы с Фитцем знаете, что нужно смотреть дальше.
— Чувак, ты замаскировал много воспоминаний, — заметил Фитц.
— Ну, это также обманчиво, — предупредил Тиерган, — потому что он вынес на передний план все, что хотел сохранить в тайне. Так что вы видите их всех в одном ментальном пространстве… что является еще одним преимуществом этого процесса. Как только вы проникнете глубже в его сознание, то увидите очень мало золота.
— Так… мы должны это сделать? — спросила Софи.
— Почему бы и нет.
— Вперед, — сказал Киф.
Но голос его звучал как-то неуверенно. И когда Софи взглянула на его лицо, то увидела, что он весь сжался, словно готовясь к удару.
— Мы не должны…
— Да, Фостер, — перебил он. — Должны. Ты же знаешь, что должны.
— Хорошо, — медленно произнесла она. — Но тогда мне нужно, чтобы ты сделал одну вещь.
Она протянула левую руку, потрясая самодельным браслетом, усыпанным булавками.
— Возьми Краки, пусть прикрывает твою спину.
Что-то промелькнуло на его лице… чувство, которое Софи сомневалась, что даже Эмпат смог бы перевести. И он кивнул, отстегивая крошечного кракена и прикрепляя его к плащу.
— Хорошо, — сказал он, прочищая горло и расправляя плечи. — На этот раз. Давай
Глава 21
Позолоченные воспоминания взывали к Софи, как теплый солнечный свет, струящийся через широко открытые окна, взывающий ее посмотреть, куда они ведут… и это было до того, как она увидела себя.
Она не собиралась подглядывать… и только уловила мельчайшую вспышку, когда попыталась проигнорировать что-то с золотистым блеском. Но этого было достаточно, чтобы понять: воспоминание было свежим.
На самом деле, она была уверена, что оно было с того самого дня, когда она открыла свои выпускные подарки Третьего Уровня и обнаружила невероятные рисунки Кифа, сделанные для нее. Но она прожила этот момент с ним… так почему же он не хотел, чтобы она видела его воспоминания?
Трудно игнорировать золото, да? передал Фитц, и его резкий голос спас ее от долгого взгляда.
Да, призналась она, чувствуя, как стыд сжигает ее сознание.
Киф заслуживал как можно больше уединения.
Но это не остановило любопытство от зуда, зуда, зуда.
Я всегда забываю, насколько живой у него разум, подумала она, заставляя себя сосредоточиться на более широком ментальном ландшафте… плотном водовороте мелькающих воспоминаний, пронизанном звуками ревущих голосов. Фотографическая память Кифа сохраняла каждую деталь, звук и мысль, создавая бурю цвета и шума. Это… дезориентировало.
Да, согласился Фитц. Хотя он все еще менее интенсивный, чем твой.
Ее сердце остановилось.
Она никогда не задумывалась о том, как должна выглядеть или ощущаться ее голова, так как это было не то, что она могла испытать.
Так мои воспоминания выглядят так? спросила она, представив себе такой же вихрь, бурлящий всеми ее секретами.
Вроде. Все потускнело из-за твоей блокировки. И воспоминания мелькают намного быстрее, так что я не могу сказать, на что смотрю, пока не сосредоточусь по-настоящему… и даже тогда ты держишь кучу ментальных путей закрытыми.
Он не сказал «от меня». Но она чувствовала эти невысказанные слова.
Твои воспоминания тоже стали шире, добавил он. Будто… смотришь на горизонт. Я действительно не вижу, где заканчивается твое сознание… и я серьезно не понимаю, как у тебя в голове столько информации.
Фотографическая память, напомнила она ему. Плюс семь лет выслушивания мыслей всех вокруг меня.
Верно. И все, что внедрил Черный Лебедь.