Флэшбэк

Симмонс Дэн

— Это меньше, чем обычная цена, но глава конвоя в долгу передо мной, — продолжил Эмилио, улыбаясь и показывая желтые от никотина зубы. — А кроме того, безопасность конвоя обеспечивают наши люди из реконкисты и наш транспорт. Глава конвоя не пожелает ссориться с нами из-за нескольких долларов.

— И когда отправляется конвой? — спросил Леонард.

Он чувствовал внутри какую-то пустоту, почти отвращение, словно выпил несколько стаканов виски. Это был диалог из фильма, а не из жизни профессора Джорджа Леонарда

Фокса.

— В полночь с пятницы на субботу, — ответил Эмилио. — Всего за несколько часов до запланированной атаки на мой дом. В конвое будет двадцать три трейлера, несколько частных автомобилей и, конечно, машины наших сил безопасности. Ты с внуком поедешь в одном из больших грузовиков. Конечно, с удлиненной кабиной.

— И куда нужно будет прийти?

Леонард опасался, что точка сбора окажется далеко на востоке Лос-Анджелеса и они с Вэлом не смогут добраться ни пешком, ни на велосипедах.

— Старое депо у Норт-Мишн-роуд, над тем местом, где Сто первая встречается с Десятой, — сказал Эмилио. — Ты легко сможешь туда добраться по Сансету — пересечешь Норт-Аламеда-стрит и затем направишься к Норт-Мишн-роуд. Осмотра на блокпостах и КПП не будет, пока вы не доберетесь до депо. У меня для тебя заготовлено транзитное письмо, уже подписанное.

Транзитное письмо. Леонард слышал эти слова только в фильме «Касабланка». [52] И вот теперь дон Эмилио Габриэль Фернандес-и-Фигероа залезает в ящик стола, вытаскивает этот документ и протягивает ему. Жирная подпись Эмилио заняла страницу чуть ли не во всю ее ширину.

52

Термин из фильма «Касабланка»: документы, позволяющие покинуть Касабланку. На самом деле таких писем не существовало.

Они встали, и Леонард обеими руками пожал старческую, с набухшими венами, но все еще сильную руку Эмилио.

— Спасибо, мой добрый друг, — сказал Леонард. Он был в ужасе и восторге, на грани того, чтобы разрыдаться.

Прежде чем Леонард успел дойти до двери, Эмилио окликнул его:

— Твой внук… он поедет с тобой?

— Поедет, — мрачно ответил Леонард.

— Хорошо. Мы вряд ли еще увидимся… по крайней мере, в этой жизни. Да поможет тебе Бог, мой дорогой друг.

— И тебе тоже, — сказал Леонард. — Удачи, Эмилио.

В коридоре за дверью его ждали проводник, сын Эмилио и трое вооруженных людей.

Вэл вернулся тем вечером рано и успел к обеду, приготовленному в микроволновке. Во время еды Леонард рассказал внуку о плане уехать из города на следующие сутки, в полночь. При этом подразумевалось, что у Вэла нет выбора.

— Мне сказали, что до Денвера конвой доберется

дней за десять, — закончил Леонард. — Так что через полторы недели ты увидишь отца.

Вэл смотрел на него спокойно, чуть ли не оценивающе. На любые его возражения у Леонарда имелся ответ. При необходимости он готов был поймать Эдуардо Эмилио Фернандеса-и-Фигероа на слове и пригласить двух бойцов реконкисты в дом Леонарда, чтобы они доставили Вэла к месту сбора.

Невероятно, поразительно, но Вэл сказал:

— В полночь пятницы? Конвой до Денвера? Отличная идея, Леонард. Что мы возьмем с собой?

— То, что уместится в двух небольших рюкзаках, — ответил его удивленный дед. — Включая еду на время поездки.

— Отлично, — сказал Вэл. — Я упакую кое-какие шмотки. И пожалуй, пару книг. А больше ничего.

Но Леонард не мог поверить, что все будет так просто.

— Тебе не обязательно завтра идти в школу, — сказал он. — И никому не надо говорить, что уезжаем. Нас могут попытаться остановить.

— Да. — Шестнадцатилетний парень чуть скосил глаза, словно думал о чем-то своем. — Хотя нет. В школу мне нужно будет зайти — взять кое-что из своего шкафчика. Но завтра к девяти я буду дома.

— Не позднее девяти! — сказал Леонард. Он опасался, что парень со своими дружками затеют что-нибудь в этот вечер.

— Не позднее девяти, дедушка. Обещаю.

Леонард только моргнул. Когда Вэл в последний раз называл его дедушкой? Он и вспомнить не мог.

Пятница

Леонарда весь день мучила тревога. Два рюкзака, набитые пищевыми плитками, фляжками, свежими фруктами, одеждой и книгами, стояли у кухонной двери, словно издеваясь над стариком.

Он начал было звонить Нику Боттому, чтобы сообщить об их приезде, но потом решил отложить это дело — лучше уж позвонить с дороги.

«Никак не могу поверить», — крутилось у него в голове.

Он поверит в это, когда они пересекут границу Калифорнии и въедут в Неваду.

Вэл пришел домой в начале девятого: одежда грязная, на лбу и на рубашке — кровь, глаза широко раскрыты.

— Леонард, дай свой телефон!

— Что? В чем дело? Что случилось?

— Дай свой сраный телефон!

Леонард протянул телефон взбесившемуся парню, спрашивая себя, кому и что тот собирается говорить. Но Вэл раздавил телефон каблуком тяжелого ботинка — ударил раз, два, и еще, и еще, пока телефон не разлетелся на части, затем схватил сим-карту и выбежал на улицу. Леонард был слишком поражен, чтобы броситься за ним.

Вэл вернулся через три минуты.

— Я зашвырнул его в кузов грузовика, который едет на запад, — выдохнул он.

— Вэл, сядь. У тебя кровь идет.

Парень покачал головой.