Флэшмен на острие удара
Шрифт:
Ист, пятками ко мне, распластался на полу галереи. В узком замкнутом пространстве между резными панелями и стеной стоял затхлый дух, как в церкви. Голова моя очутилась не далее чем в футе от экрана: слава богу, конструкция была достаточно надежной, лишь кое-где были прорезаны отверстия. Дрожа и отдуваясь, я лежал, слыша, как в библиотеке кто-то говорит по-русски:
— … так что до поры нет необходимости менять приказы. Предприятие достаточно солидное, и не стоит создавать путаницу.
Эти слова мне запомнились, потому что были первыми услышанными, зато следующие несколько секунд я, ухватив Иста за ногу и жестами пытаясь вдолбить ему в голову необходимость убираться отсюда чем скорее, тем лучше, был слишком занят, чтобы обращать внимание на разговор. Но мой приятель, чтоб ему лопнуть, не собирался двигаться с места, показывая мне, что надо лежать тихо и слушать. Так я сделал, и мы вызнали целый ряд первоклассных военных тайн, ни больше ни меньше: про назначение генерал-комиссара Омской губернии и про грядущую отставку парня, командующего в Оренбурге.
«В Конной гвардии своих задниц бы не пожалели за такие секреты», — раздраженно подумал я и собрался уж было уползти, предоставив этой бестолочи-Исту в одиночку страдать своей опасной манией, как вдруг из библиотеки до меня донесся усталый, хриплый, но хорошо поставленный голос. Он назвал имя, заставившее меня замереть, насторожив уши.
— Итак, мы пришли к согласию по поводу наших планов? Отлично. Благодарю вас, господа. Вы хорошо поработали, и мы очень довольны представленными вами рапортами. Прежде всего речь идет о «Номере семь», разумеется. — Последовала пауза. — Хотя час и поздний, граф Игнатьев согласится, быть может, познакомить нас с основными его пунктами?
Игнатьев. Мой хладнокровный приятель из конторы регистратора. Без видимой причины сердце мое заколотилось еще быстрее, чем раньше. Осторожно повернув голову, я прильнул глазом к ближайшему из отверстий.
Стоявший под нами роскошный стол Пенчерьевского был ярко освещен и завален бумагами. Вокруг него расположились пятеро. На дальнем конце, лицом к нам, стоял Игнатьев — элегантный и важный в своем белом мундире; за спиной у него стояла та самая подставка, увешанная картами. Слева от капитана сидел крупный малый с седыми висками и в голубом расшитом кителе — маршал, не меньше. Напротив, справой стороны от Игнатьева, устроился высокий, с крючковатым носом и лысиной штатский; его подбородок покоился на сложенных ладонях. Высокая спинка придвинутого к ближнему концу стола кресла скрывала сидящего в нем, но мне показалось, что голос принадлежал именно ему, поскольку сидевший рядом адъютант произнес:
— Это необходимо, Ваше Величество? Все уже решено, и кроме того, я боюсь, что вы на сегодня уже перетрудились. Быть может, завтра…
— Нет, лучше сегодня, — заявляет сидящий, и в голосе его слышится жуткая усталость. — Я не настолько уверен в своем завтрашнем дне, как это было раньше. А дело крайне спешное. Прошу вас, граф, продолжайте.
Адъютант поклонился. Я почувствовал, как Ист разворачивается ко мне. На лице его было написано крайнее изумление, а губы беззвучно шептали: «Царь? Сам царь?»
Ну, наверное, кого же еще могли они называть «величеством»? [XXVIII*] Я не знал, но навострил глаза и уши, как только Игнатьев поклонился и встал вполоборота к карте. Его негромкий, металлический голос отражался от панелей библиотеки.
— «Номер семь», план, известный как экспедиция на Инд. С позволения Вашего Величества.
Я решил, что ослышался. Инд — это же в Северной Индии! Какого черта им там нужно?
— Пункт первый, — продолжает Игнатьев. — Учитывая, что внимание союзных сил, прежде всего Великобритании, приковано к вторжению в Крым, появляется возможность распространить нашу политику умиротворения и просвещения на неспокойные страны, расположенные между нашими восточными и южными границами. Пункт второй: вернейший путь воплотить в жизнь эту политику, а заодно нанести сокрушительный удар врагу, состоит в уничтожении, путем народного восстания, поддержанного армейскими силами, позиций Англии на индийском континенте. Пункт третий: время для военного вторжения сил Вашего Императорского Величества пришло, и нужно действовать безотлагательно. Вот почему речь идет об экспедиции на Инд.
Мне показалось, я перестал дышать — настолько невероятным было услышанное.
— Пункт четвертый. Вторжение будет предпринято силами тридцатитысячного корпуса, в том числе десять тысяч казаков. Генерал Дюамель, — Игнатьев поклонился лысому, — агент Вашего Величества в Тегеране, заверяет, что операция будет поддержана Персией, если ту удастся спровоцировать на войну с британским союзником, Турцией. Пункт пятый…
— Бросьте вы эти пункты, — говорит Дюамель. — Последний невыполним: Персия останется нейтральной, но враждебной интересам Британии — как обычно.
Игнатьев снова поклонился.
— С разрешения Вашего Величества. Проговорено и одобрено, что силы афганцев и сикхов должны быть вовлечены в борьбу с Англией, помогая нашему вторжению. Они должны понимать — как и все туземные народы Индии, что наша экспедиция не носит завоевательного характера, ее цель — ниспровергнуть власть англичан и освободить Индию. — Капитан сделал паузу. — Тем самым нам предстоит освободить народ, служащий источником благосостояния Британии.
Он взял указку и обратился к карте, изображавшей Центральную Азию и Северную Индию.
— Мы наметили для будущего вторжения пять возможных путей. Прежде всего, это три пустынных маршрута: Усть-Юрт — Хива — Герат; Раим — Бухара; Раим — Сырдарья — Ташкент. Данные пути, хотя и получили поддержку генерала Хрулева, [71]— при этих словах крепкий малый с бакенбардами приподнялся в кресле, — были оставлены, так как проходят через неспокойные районы, где действуют еще незамиренные таджики, узбеки и кокандцы под руководством своих разбойных вожаков Якуб-бека и Иззата Кутебара. Вопреки принятым против этих бесчинствующих бандитов строгим мерам и занятию их гнезда, Ак-Мечети, они пока достаточно сильны, чтобы задержать продвижение экспедиции. Чем меньше нам придется сражаться до перехода через индийскую границу, тем лучше.
Игнатьев проехал указкой вниз по карте.
— Таким образом, южные маршруты, в обход Каспия, являются более предпочтительными: либо через Тебриз и Тегеран, либо через Герат. Выбирать между ними сейчас нет необходимости. Дело в том, что пехота и артиллерия могут быть легко доставлены через Каспийское море в Герат, в то время как конница пройдет через Персию. Как только мы окажемся в Персии, британцы разгадают наши намерения, но будет поздно, слишком поздно. Мы проследуем через Кандагар и Кабул, встречая теплый прием, благодаря ненависти, питаемой афганцами к англичанам, и двинемся в Индию.