Флейта для чемпиона
Шрифт:
Он внимательно посмотрел на стоящих рядом девчонок.
– А что это так много народу?
– Цветкова, уйди!
– крикнула Елена.
Татьяна нехотя отошла.
– Всё равно много...
– ухмыльнулся Босс.
– Это все свои...
– сказал Тарас.
– А они не...
– начал было Босс.
– Что ты! Братская могила!
– поспешно ответил Тарас.
– Вот пусть всей братской могилой и отойдут в сторону.
– Босс осмотрел Ларионова придирчиво с ног до головы, пощупал мышцы рук.
– Сложен
– Золотое сечение...
– уверял Тарас.
– Ну, договаривайтесь, где, когда...
– Что значит "договаривайтесь"? Пусть прыгнет сначала. Прыгнешь?
– спросил Вениамина Босс.
– Могу.
– Очистить дорожку!
– приказала Елена.
– Приготовить стойки к прыжку!
Ларионов стянул с себя тренировочный костюм, приготовился к прыжку и, разбежавшись, прыгнул.
– Ларионов в воздухе! Без разминки два метра восемь!
– объявила Надежда.
– Во какой прыжок! Аж два во!
– Тарас поднял кверху два больших пальца обеих рук.
– Неужели два метра восемь?..
– недоверчиво спросил у возвратившегося Цветкова Босс.
– Копейка в копейку. Можете убедиться!
– сиял Гена.
Все сомневающиеся толпой, во главе с Боссом, двинулись к площадке, где произошло это удивительное событие.
Тарас подошёл к молодой женщине, с любопытством наблюдающей за всем происходящим.
– Валентина Сергеевна, ну как вам Ларионов?.. Правда, фотогеничен? Я вас бы зря не пригласил!
– Да, у вас тут что-то загадочное происходит?..
– сказала она.
– Вы, тётя Валя, на загадочное не обращайте внимания, вы на незагадочное смотрите. В общем, сделайте так, чтоб Ларионова пригласили сниматься. Это нам очень важно.
– Тарасик, но у нас уже герой картины почти утверждён, хотя этот Ларионов... в нём что-то есть... Любопытный парнишка...
– задумалась она.
Ларионов в сопровождении Босса и олимпийцев вернулся к беседке.
Босс одобрительно похлопал Ларионова по плечу:
– Ну, поздравляю, старик! А ты действительно молоток!.. Да мы с таким, как ты, все кубки в мире заберём! Ну, Сидякин, вот это раскопал чемпиона!
– Он и Сидякина похлопал по плечу.
– Ну, давай договариваться.
Они удалились втроём к забору.
Все, затаив дыхание, прислушивались к разговору. Долетали только какие-то непонятные обрывки фраз:
– За Перцуленко, значит... когда выйдем на поле... А потом... понял? На днях тренировка... Всё?..
– Значит, договорились?
– подытожил Босс.
– Нет, ещё не договорились!..
– ответил Ларионов.
– Надо подумать!..
– Думай, время есть... Да, у кого тренируешься?
– спросил Босс.
– У Денисенко Петра Сергеевича.
– У него ни одного чемпиона мира не было, - категорично сказал Босс.
– Я тебя устрою знаешь к кому?.. Узнаешь, к кому, если... Понял?.. Ну, думай!
Ларионов вернулся к ребятам.
– Ну, Ларионов!
– продолжали восторгаться они.
– Рекорды, как блины, печёт! Не прыжок, а аж два во! И главное, без разминки!
А Босс в это время тихонько расспрашивал Гуся:
– Майки продал?
– Нет, - неохотно признался Гусь.
– А икону принёс?
– нахмурился Босс.
– Нет, - буркнул Гусь.
– Почему?
– процедил Босс.
– Потому, что завязал, - отвернулся Гусь.
– Что завязал?!
– вскипел Босс.
– До конца олимпийских игр всё завязал, - вздохнул Гусь.
– При чём здесь игры?
– Греки завязывали, и я завязал...
– Ничего не понимаю, какие греки?
– оторопел Босс.
– Древние... Вроде нас с тобой. Завязал: не пить, не курить, не драться, не ругаться, иконами не торговать с самого начала игр и до конца... Расписку дал... красными, как кровь, чернилами.
– Гусь напыжился: - А если Гусь дал слово, Гусь умрёт, но сдержит его...
Босс вынул из кармана блокнот и ручку, что-то написал и вырвал листок.
– Это что?
– взял листок Гусь.
– Моя расписка: если не продашь майки - переломаю ноги... И подпись.
Валентина Сергеевна продолжала приглядываться к Ларионову.
– Что-нибудь... не так?
– спросил он, заметив её изучающий взгляд.
– Вы Ларионов?
– спросила она.
– Я Ларионов!
– улыбнулся Вениамин...
– Я с Мосфильма, - деловито сказала она.
– Мы снимаем спортивный фильм "Место чемпиона всегда вакантно". Мы хотели бы попробовать вас на роль. Вот телефон, послезавтра позвоните и приходите на пробу. Ребята, вас я тоже приглашаю, нам нужен не только герой, но и массовка.
– Она вынула из портфеля папку.
– Вот, почитай сценарий.
– А её ещё кто подстроил?
– прошептала Елена Надежде.
– Но знаю, может быть, жизнь?
– глубокомысленно изрекла подруга.
– А это не чересчур?
– забеспокоилась Елена.
– Ларионов и в документальном, и в художественном... Я боюсь, как бы Ларионов совсем не зазнался. Зазнается - и не признает своих ошибок, и от звёздной болезни не излечится.
– Не снимет Гиви, снимут другие!
– язвительно сказал Гусь Мебуке.
– Убери свой самострел, сейчас сюда кинопушку привезут.
Вадим Масюков тут же привязался к Валентине Сергеевне.
– А вам разве всё равно, кого снимать в фильме?
– В каком смысле?
– спросила она.
– Вы пригласили попробоваться на роль Ларионова, а он у нас тип уже довольно аморальный, хоть и в газетах его снимают.
– Аморальный? Это в каком смысле?
– повторила Валентина Сергеевна.
– Зазнался. Девушку у своего друга отбил. Режим нарушал. С дурной компанией якшается. Говорят, что даже за чужую команду собирается под чужой фамилией выступать!
– горячо рассказывал Вадим.