Флибустьер
Шрифт:
Мари-Луиза де Кофлан, виконтесса де Донж, настояла на том, чтобы я купил новую карету с виконтским гербом на дверцах. Не могла же она ездить в наемной карете в свои новые владения! Ездить, правда, придется не скоро, не раньше, чем следующей осенью, потому что ремонт затягивался. Надо было построить новые печи, изготовить котлы, трубы, радиаторы, краны, унитазы, а потом все это установить и проверить. Я вырос в квартире с угольной печью, в топке которой была петля толстой трубы, идущей из большого металлического бака, прикрепленного к стене. В бак, открыв вентиль в совмещенном санузле, набирали холодную воду. Когда затапливали печь, вода нагревалась и текла из кранов на кухне и в ванной. До сих пор помню, как прикладывал ладонь к баку с плохо отшлифованными,
38
Как ни странно, экипаж брига почти не изменился, несмотря на то, что многие разумно распорядились флибустьерской добычей. Они были уверены, что опять хапанут не меньше, хотя знали, что война с Испанией закончилась еще до того, как мы вернулись во Францию. В испанских портах мне теперь было стремно появляться, потому что запомнился многим гражданам славного города Веракруса. Да и денег на дорогие товары не хватало. Взял груз исключительно для неприхотливых покупателей с Эспаньолы и Тортуги.
За два дня до нашего прихода на Сен-Эспаньоле сменился губернатор. Лейтенанта Франсуа де Франкене обвинили в пособничестве флибустьерам, спровоцировавшим войну с Испанией, и отправили во Францию. Незнатного, не имеющего связей дурачка сделали козлом отпущения. Если доплывет быстро, то может остаться без головы, а если не будет спешить, то, уверен, начнется следующий раунд войны с Испанией, и его наградят. Теперь в западной части Эспаньолы заправлял маркиз Пьер-Поль Тарен де Кюсси. Он уже был здесь губернатором восемь лет назад, но правил меньше года. Если в прошлый раз ему поручили способствовать нападениям флибустьеров на испанцев, то на этот раз — превратить флибустьеров из разбойников в солдат короля. Маркиз начал чистить рыбу с головы, предлагая офицерские посты флибустьерским капитанам. Из серьезных капитанов пока никто не согласился.
Капитанов этих стало меньше. Почему — это рассказал мне Мишель де Граммон, с которым я встретился в трактире «Нормандский замок», построенном из дерева в Пор-де-Пе. На рейде стоял на якоре гукер «Отважный», поэтому я не удивился, увидев Мишеля де Граммона. Он как раз собирался обедать в гордом одиночестве, но, увидев меня, сразу пригласил составить компанию. Нам подали по огромному куску жареной говядины с жирным соусом, в который, как подозреваю, перец и другие местные пряности насыпали совковой лопатой. Запивать предполагалось пальмовым вином, что свидетельствовало о критическом финансовом положении угощавшего, но «у меня было» — мой слуга нес бурдюк с полюбившимся мне в последнее время красным вином из Бордо.
— А где Николас ван Хорн? — поинтересовался я.
— Погиб, — жадно жуя мясо, ответил Мишель де Граммон и сморщил лоб так, что шрам над вмятиной на голове стал почти незаметен.
— Где и когда? — задал я вопрос, ножом соскребывая соус с мяса, чтобы оно стало съедобным.
— Ах, да, ты ж раньше уплыл! — вспомнил он. — В обед того же дня Николас поссорился с Лореном из-за какой-то бабы, испанки. Ее изнасиловали матросы Николаса, а Лорен решил изобразить из себя благородного человека. Ты же знаешь, у него непреодолимая тяга к страшненьким испанкам. Они схватились за шпаги — и я стал капитаном «Отважного». После чего вызвал на дуэль этого мерзавца, но он воспользовался приближением испанского кавалерийского отряда и сбежал. И
— Мне говорили, что в Веракрус шел из Гаваны большой испанский флот, семнадцать кораблей. Как тебе удалось ускользнуть от них? — спросил я.
— У меня корабль быстрый, экипаж — почти все голландцы, отличные моряки, так что не испанцам за мной гоняться, — пренебрежительно произнес Мишель де Граммон. — А вот Жан де Бернанос, Шарль дю Мениль, оба захваченные ими галеона и четыре баркаса, на которых капитанами были их люди, попали в плен. Они вышли самыми последними. Всё никак не могли утолить жадность. Испанцы, как обычно, пару десятков повесили, а остальных отравили на серебряные рудники. Жана де Бернаноса и Шарля дю Мениля предыдущий губернатор собирался выкупить, но не сошлись в цене. Новый губернатор, как понимаю, вызволять их не будет.
— Не собираешься перейти к нему на службу? — осведомился я.
— Да вот думаю. Он предлагает мне стать командиром милиции всех южных районов, — ответил Мишель де Граммон. — Что-то мне в последнее время не везет на море, весь в долгах. Хочу захватить Кампече, а потом подумаю. Если не повезет, пойду на службу к маркизу, а если повезет… Присоединишься ко мне?
— Не могу, — отказался я. — Ты человек вольный, сегодня здесь, завтра там, а я в Нанте живу, меня найти легко. Так что мне ссориться с властью чревато.
— Был я в Нанте. Скучный город, — сказал он.
— С тобой трудно не согласиться, — произнес я. — Поэтому и плаваю сюда. Заодно богатею.
— И сильно разбогател? — с нотками пренебрежения молвил Мишель де Граммон.
— Не очень, но на виконство хватило, — небрежно ответил я.
— Ты — виконт?! — промычал набитым ртом флибустьерский капитан, подавился недожеванным куском мяса и закашлялся.
Его слуга — такой же низкорослый и крепкий, с тупым крестьянским лицом — привычно постучал хозяину по спине.
— Виконт де Донж, — проинформировал я. — К моему возвращению должны закончить ремонт усадьбы, так что, будешь в Нанте, заходи в гости.
— Обязательно, — прохрипел он и вытер пот с покрасневшего лица, а потом прочистил горло и выругался: — Якорь мне в глотку и сто чертей в задницу! Я столько лет граблю испанцев, а даже маленькой плантации не имею!
— Зато никто не проиграл в карты так много, как ты, — утешил его.
— Это да, — сразу успокоившись, согласился Мишель де Граммон. — В плохой день спускал столько, что на пару сеньорий хватило бы. Ничего, вот захвачу Кампече и куплю большую плантацию! — закончил он на оптимистичной ноте.
Игрок — это неизлечимо, Кампече не поможет.
На следующее утро гукер «Отважный» исчез с рейда. Никто не знал, куда отправилось это судно. Больше всех не знал губернатор, которого я навестил ближе к обеду.
— И ты не знаешь, куда он делся? — первым делом спросил меня губернатор маркиз Пьер-Поль де Кюсси.
Это был плотный высокий мужчина под пятьдесят с обрюзгшим лицом, которое украшали усы и бородка-эспаньолка, почему-то не казавшиеся старомодными. Может быть, потому, что без них лицо маркиза было бы совсем невнятным и незапоминающимся. Зато одет он был по последней парижской моде, как ее представляли себе в Нанте и других провинциальных городах. Красный жюстокор был вышит золотыми нитками в виде виноградной лозы с листьями, белая рубаха и жабо были шелковыми, а кюлоты — из черного бархата, застегнутые на золотые пуговицы под коленями сбоку. Красные чулки имели набитый рисунок в виде роз. Темно-коричневые туфли украшали большие квадратные пряжки у подъема, изготовленные из металла, похожего на золото, и украшенные пятью жемчужинами каждая. Губернатор не курил, а нюхал табак, который доставал из золотой табакерки, украшенной так обильно жемчужинами, что металл почти не было видно. Нюхнув и чихнув, он вытирал нос батистовым платком, который потом засовывал в правый прорезной карман жюстокора, закрытый большим клапаном, на котором был вышит виноградный лист.