Флибустьеры Ямайки. Эпоха «великих походов»
Шрифт:
18 (28) марта Модифорд описал этот инцидент в письме лорду Арлингтону: «Несмотря на отмену мной каперских свидетельств и пр., испанский военный корабль, снаряженный губернатором Сантьяго-де-Кубы, напал на наше торговое судно под командованием капитана Бернарда, старого приватира, который был допущен к торговле с испанцами в Баямо; он имел лишь 18 людей, а тот, другой, – 80. Наш корабль оказал весьма храброе сопротивление, убив 36 человек, и к тому моменту, когда сдался, был охвачен огнем от носа до кормы. Мы потеряли доброго старого капитана и четырех людей, девятеро пришли сюда в лодке, а четверо остальных были доставлены пленными в Картахену. Я велел всем дать показания под присягой. После этого я получил сообщение, что напарник этого бискайца напал у мыса Каточе на два наших небольших судна, шедшие в [Мексиканский] залив за кампешевым деревом; они счастливо захватили его, но документы его пока не доставлены; после знакомства с ними я смогу сообщить вашему сиятельству, какими силами они располагали и откуда пришли. Это вызвало такое негодование во всем корпусе приватиров, что, как я слышал, они серьезно подумывают о мести и назначили на следующий месяц общий сбор на Кайманах, куда я хочу отправить человека, чтобы отговорить их или умерить их планы».
21 (31) марта Модифорд взял показания под присягой у Корнелиуса Карстенса, баталера с судна Спейрдика, который подробно описал рейс «Мэри энд Джейн» на Кубу и его четырехчасовой бой с фрегатом Риверо. После этого Карстенс был отправлен в Англию, где 27 июня (7 июля) предстал перед судьей Верховного суда Адмиралтейства Леолайном Дженкинсом. Баталер подтвердил свои прежние показания, добавив, что судно «Мэри энд Джейн» и его груз, захваченные «Мануэлом Риверо, бискайцем», принадлежали купцам Якову Люси, Сэмюэлу Свиноку, Джону Бови и компании и могли стоить 7566 ф. ст.
Встревоженные активностью испанских корсаров, власти Ямайки в течение весны и лета продолжали собирать сведения о враждебных действиях испанцев против подданных британской короны в Вест-Индии. 30 марта (9 апреля) были взяты показания у капитана Джона Коксона и его компаньона Питера Бёрсетта. Свидетели сообщили, что «десять недель тому назад» они поднимались на борт приватирского судна капитана Томаса Роджерса, находившегося в заливе Кампече. Роджерс рассказал им, что шестнадцатью днями ранее он «был атакован испанским военным кораблем из Картахены и, защищаясь, взял его на абордаж и захватил». На борту приза флибустьеры обнаружили англичанина Эдварда Брауна; последний на допросе «признался», что когда он жил с испанцами в Картахене, там «была объявлена война Ямайке посредством битья в барабаны».
На следующий день губернатор Ямайки взял показания у Николаса Хикса. Тот заявил, что посетив в ноябре 1669 года остров Кюрасао, встретил там «некоего Принса, англичанина, который был тогда пилотом или шкипером испанского корабля из Пуэрто-Бельо». Принс сообщил Хиксу, что испанцы в Пуэрто-Бельо поклялись «не давать пощады ни одному англичанину, торговому или военному кораблю, и он был уверен, что они никогда не имели мира с англичанами».
5 (15) мая были взяты показания под присягой у боцмана судна «Эмити» Уильяма Лейна. Выйдя из Бристоля под командованием капитана Уильяма Кэндса, судно посетило Мадейру, откуда направилось к Невису. «Около девяти недель назад, – сообщил Лейн, – в 35 лигах в наветренную сторону от Антигуа, испанский фрегат взял «Эмити» на абордаж и захватил его. Имя капитана было дон Франсиско; он отправил свой приз в Картахену и высадил англичан на берег Кюрасао, показав губернатору свою каперскую грамоту, которая была выдана в Старой Испании… чтобы не давать пощады ни ямайцам, ни французам с острова Тортуга».
Тем временем Риверо Пардал снова вышел из Картахены на промысел. Его фрегат сопровождало судно «Гальярдина» – бывший французский капер, захваченный испанцами двумя годами ранее. 1 (11) июня, подняв на мачтах фальшивые английские флаги, Риверо и его компаньон появились у северного побережья Ямайки, где в течение полутора часов преследовали торговый шлюп Уильяма Харриса. Последний в отчаяньи выбросил свое судно на пляж и, отстреливаясь, укрылся в зарослях на берегу. Корсары ухитрились стащить шлюп Харриса на воду и, прихватив с собой обнаруженное поблизости каноэ, увели захваченные призы на Кубу.
Через неделю Риверо Пардал снова появился у северных берегов Ямайки. Десант из тридцати налетчиков сжег несколько домов в Монтего-Бее. Затем, погрузив скудную добычу на свои суда, испанцы вернулись на Кубу.
23 июня (3 июля) Риверо Пардал в третий раз появился у побережья Ямайки; кроме «Сан Педро» и «Гальярдины», в его флотилии находился ранее захваченный шлюп, который он успел переоснастить в Сантьяго-де-Кубе. Около сорока ополченцев из ямайской милиции заметили подозрительные суда за час до того, как они стали на якорь в подветренной стороне. На следующий день корсары высадились на берег и сожгли два дома.
В одном из писем с Ямайки, датированном 28 июня (8 июля), сообщалось, что испанцы, предав огню много домов и взяв пленных, «появились затем близ Уэлзи-Вуда, но, обнаружив на берегу вооруженных людей, ушли назад в море». Налетчиков определили по куску парусины, прибитому к дереву возле места высадки, на котором было написано собственноручное послание Риверо Пардала Генри Моргану с вызовом его на бой:
«Я, капитан Мануэл Риверо Пардал, командиру эскадры приватиров на Ямайке. Я тот, кто за этот год совершил следующее. Я пришел на побережье Кайманов, сжег 20 домов, сразился с капитаном Эйри и захватил у него кеч, нагруженный провизией, и каноэ. И я тот, кто захватил капитана Бейнса и отвел приз в Картахену, а теперь я пришел на это побережье и жгу его. И я прибыл, чтобы встретиться с генералом Морганом, с 2 кораблями, несущими 20 пушек. Я требую, дабы он, прочитав сие, отправился на это побережье и встретился со мной, чтобы он мог увидеть храбрость испанцев. Лишь за неимением времени я не пришел к входу в Порт-Ройял, чтобы передать сие на словах от имени моего короля, да хранит его Господь. Датировано 5 июля 1670 года».
В конце сентября Мануэл Риверо зашел в одну из бухт на востоке Кубы, где голландский флибустьер Яллас как раз кренговал свое судно, и высадил на берег 80 мушкетеров. Однако, как писал хирург Ричард Браун, людям Ялласа посчастливилось бежать. В это время ветер с моря занес в бухту легкий 9-пушечный фрегат «Долфин» капитана Джона Морриса. Хотя корабль Риверо был сильнее, имея на борту «восемь добрых пушек, шесть вертлюжных пушек и добрый запас амуниции с гранатами и горшками с горючей смесью», корсары Морриса смело атаковали его. После первого же залпа «Долфина» испанцы оставили свои пушки и бросились врассыпную. Риверо попытался остановить бегущих, но был убит наповал выстрелом в горло. Когда, по информации Брауна, люди Риверо стали в панике прыгать за борт, флибустьеры хладнокровно расстреливали их прямо в воде. В живых осталось лишь четверо или пятеро испанцев, спрятавшихся в трюме. Их нашли, когда «Сан Педро и Ла Фама»» был взят на абордаж.
Объявив испанский фрегат законным призом, Моррис нашел среди бумаг Риверо репрессальные грамоты, которые были доставлены в Порт-Ройял вместе с призом и испанскими пленными. 31 октября (10 ноября) Модифорд приложил эти документы к очередному письму, адресованному лорду Арлингтону, и отправил их в Англию как доказательство враждебности испанцев; при этом он особо отметил, что Риверо был «весьма уважаемой персоной среди них и имел право держать королевский штандарт на грот-мачте». Указанные бумаги до сих пор хранятся в британских архивах, включая напыщенную поэму, в которой незадачливый корсар-поэт воспевал свои подвиги.
Примечательно, что Арлингтон отнесся к сообщениям Модифорда о нападениях испанских корсаров на англичан в Вест-Индии достаточно спокойно, понимая, кто спровоцировал испанцев на подобные действия. 12 (22) июня 1670 года он писал губернатору Ямайки из Уайтхолла: «Нападения испанских военных кораблей на капитана Бернарда и прочих, имевшие место в заливе Кампече, вовсе не удивительны после тех враждебных акций, которые ваши люди совершили на их территориях, и поскольку этот способ войны не делает чести и не приносит прибыли Его Величеству, он намерен положить ему конец». В то же время Арлингтон дал понять Модифорду, что пока новый англо-испанский договор не подписан, король готов терпеть присутствие приватиров на Ямайке – правда, при условии, что они не будут вести военные действия против испанских подданных на суше.