Флинн при исполнении
Шрифт:
— Послушай, Френк, помнишь, ты говорил, что встретил на лестнице человека с кухни?
— Да. — Прозвучал гонг. Флинн взглянул на часы. — Наши шаловливые полярные медвежата отправляются в сауну, поправить здоровье.
— Мы должны их остановить. И начать задавать вопросы. Кто, где, когда находился, так или нет?
— Нет. — Флинн выключил свет в спальне. — Думаю, нам лучше воспользоваться возможностью. И, зная, где все они находятся, удовлетворить наконец свое любопытство и заглянуть
Флинн окинул тело Рутледжа долгим пристальным взглядом.
У заколотого в кресле Рутледжа не отражалось на лице ни малейшего удивления.
Коки вышел в коридор первым.
Флинн вынул ключ из замка, затворил дверь и запер ее с внешней стороны.
— Поскольку тела убитых здесь имеют тенденцию исчезать неведомо куда, — заметил он, — стоит попробовать сохранить хотя бы это для себя.
Глава 29
— Миллионы!
— Никакие не миллионы.
Флинн не осмелился заглянуть в сауну через маленькое круглое окошко, боялся, что его заметят собравшиеся там мужчины.
Он стоял в гимнастическом зале, не приближаясь к окнам, и пытался определить по голосам, кто же находится сейчас в сауне.
— Хорошо, что нас, ирландцев, Господь Бог наделил таким острым слухом, — пробормотал он себе под нос.
— Чертовски много денег! Однако толку от них, похоже, никакого. — Это был голос Бакингема, он немного невнятно выговаривал слова под воздействием выпитого виски.
— Но договоренность уже достигнута! — Голос Арлингтона, он выговаривал слова отчетливо и резко.
— Да, но договоренность была достигнута вовсе не по этой причине. — Данн Робертс. Голос у него всегда звучал убедительно, что характерно для члена какой-нибудь комиссии или комитета, иными словами — для человека, которому часто доводиться выступать и убеждать.
— Договоренность тем не менее существует и…
— Чтоб в финансовом отношении вы не пострадали, пока будете дергать за струны федеральное правительство. — Бакингем.
— О'кей. Все вроде бы согласны, чтоб Арлингтон занимал пост эдакого, ну, скажем, гуру в вопросах экономики в Вашингтоне. Что принесет пользу клубу в целом и каждому из его членов в отдельности. — Голос Клиффорда — звонкий, молодой, мужественный.
— Возможно… — А это Оленд. И голос у него тихий, старческий и несколько раздраженный.
— И это называется «польза»? — В голосе Уэлера звучали одновременно почтительность и присущая всем законникам резкость.
— Конечно! — Арлингтон.
— Нет. Я имею в виду другую выгоду. Которая может быть зафиксирована на бумаге и станет доказательством того, что Арлингтон, находясь в Вашингтоне, действительно…
— На бумаге! Свидетельство! О нет, только не это! — воскликнул Бакингем.
— Можете быть уверены, мое пребывание в Вашингтоне принесет огромную пользу клубу «Удочка и ружье» и всем его членам.
— Тем более не вижу причин, почему это Арлингтон должен пострадать в финансовом плане. Особенно если учесть, что у него есть друзья. — Оленд.
— Он должен дистанцироваться от банковских доходов. — Клиффорд.
— Публично — да. — Робертс.
— Его личные расходы росли. Его личный доход уменьшался. — Клиффорд.
— И он получил доступ к капиталу клуба «Удочка и ружье». — Оленд.
— Но мы вовсе не ставили целью разрешать ему обогащаться в личном плане до такой степени. — Бакингем.
— Но почему, собственно, нет? Логично было бы предположить, что за эти годы он сколотил бы изрядное состояние, работая в частном секторе. — Оленд.
— Нет. Нельзя же хапать все подряд, делать личные вклады, все доходы забирать только себе. — Бакингем.
— Не уверен, что вы правы. — Оленд.
— А что выиграли от этого члены клуба? — Робертс.
— Око за око. Казалось бы, не так уж и много. Но нельзя все измерять только материальной прибылью. Определенную пользу, причем во многих отношениях, клубу это принесло. Это несомненно. — Оленд.
— Суть в том, дорогой Оленд, что наш друг Арлингтон просто присвоил себе большую часть нашего капитала. — Бакингем.
— Но если нас всех поубивают… — Робертс.
— Ой, не смеши! — Арлингтон.
— Тогда скажи, кто одобряет твои действия? Уж не Рутледж, это определенно. И не Лодердейл… А Хаттенбах, так тот вообще требовал полного отчета и немедленно. — Бакингем.
— Это Эшли на тебя накапал, Арлингтон. — Клиффорд.
— Персональный отчет? Да как вы смеете? — Арлингтон.
— Все же, по-моему, тебе надо как-то объясниться. — Клиффорд.
— А мне прежде всего хотелось бы знать, каково общее мнение о состоянии дел в «Эшли комфорт инкорпорейтед» и что теперь делать с этим предприятием. Теперь, после того как погиб Эшли. — Арлингтон.
— Думаю, теперь устранены все препятствия к осуществлению нашего плана. — Робертс.
— Нет, Арлингтон, не отвиливай. Сам наложил лапы на наши миллионы…
Бакингем продолжал сыпать обвинениями. И Флинн тихо отошел от двери в сауну.
Арлингтон, Бакингем, Клиффорд, Робертс, Уэлер, Оленд — все они были там. Парились в сауне, пока Коки вскрывал дверцу сейфа.
— Молодец! — заметил Флинн, стоя на пороге дверцы, ведущей в сейф.
Коки уже находился внутри, стоял среди разбросанных по полу папок, освещенный тусклым мерцанием свисающей с потолка единственной лампочки.