Флинн при исполнении
Шрифт:
Сейф был просторный, размером с чулан или кладовую. От пола до потолка высились стеллажи с документами и картотеками. Для Флинна почти не оставалось места.
— Всех пересчитал, по слуху, — сказал Флинн. — Щебечут себе в сауне, точно бройлеры перед варкой, напевают «Домик на лугу». Только голоса достопочтенного комиссара полиции что-то не было слышно. Если он в сауне, с остальными, то набрал в рот воды и скромно помалкивает.
Коки достал из выдвинутого ящика еще одну папку и бросил ее на пол.
— Кстати, это все же была буква «а». Я о той шифровке, что записана в блокноте Рутледжа.
— Однако похоже, что, несмотря на экономическое образование, искушенность в разного рода финансовых вопросах и то высокое положение, которое он занимает в банковском мире, сам Арлингтон не слишком богат.
— Что, уже начал копать?
— Его отец растратил все семейное состояние и по уши влез в долги, пытаясь построить железную дорогу вдоль Амазонки.
— Амазонка! — усмехнулся Флинн. — Надо же! Да эта река успела поглотить больше золота, чем дала!.. Так что у Арлингтона имелись все возможности убедиться, какие чудеса происходят с деньгами на бумагах.
— Но у него самого никогда не было собственных.
— Если я правильно понял смысл их разговора, Арлингтон недавно приобрел тонны этих бумаг. И, разумеется, облаченный в мантию правительственного чиновника, уверен, что его никто не заставит отчитываться в том публично. Уверен, все эти игры наших мальчиков-переростков, в которые они играют, чтоб выжать как можно больше выгод и привилегий, пользуясь услугами своего нынешнего гуру, имеющего доступ к самым верхам, ни к чему хорошему не приведут. Что ты тут еще раскопал, Коки?
— Все тайны американской политики, бизнеса и жизни семей, что стояли у руля государства за последние сто лет.
— Что? И все это находится в этой каморке?
— Черт, чего тут только нет, Френк! Личные записи и комментарии, сделанные десятками разных людей и затрагивающие интересы всех, кто что-то из себя представляет или представлял.
— Боже ты мой! Но как это все организовано? Кто ведет эти записи?
— Думаю, все они только тем и занимаются, что строчат друг на друга. Этим и объясняется наличие разных почерков. Полагаю, действуют они следующим образом: стоит одному разнюхать что-то про другого, как он тут же садится и записывает, а потом эти бумажки попадают сюда.
— А почему тогда пострадавший не придет сюда и не изымет записи о себе, не уничтожит компрометирующие его документы?
— Не знаю. Наверное, это против правил.
— Да, типа кодекса школьной чести, — сказал Флинн, — Ни один ученик не имеет права прочесть записи, касающиеся его. Непоколебимая внутренняя вера в справедливость данной системы… Как это тебя еще не стошнило, Коки?
— Ты только послушай, — опустившись на колени, Коки правой рукой раскрыл одну из папок. — Это первая, на которую я наткнулся. И просмотрел ее всю, чтобы понять, как работает у них система подбора и хранения документов. Речь идет о человеке, бывшем члене кабинета Тедди Рузвельта. Вот, послушай:
«Считалось, что его сестра Мэри, проживающая на ферме в Нью-Хоуп, страдает туберкулезом. Ее служанка (связалась с нами по Главной Линии) сообщает, что на самом деле то вовсе не туберкулез, а сифилис. Есть все основания полагать, что женщину заразил ее покойный муж, известный тем, что в свое время посеял немало своего дурного семени среди жительниц Нью-Орлеана. Не следует, однако, исключать и другой возможности — а именно, что Мэри передалась эта болезнь от отца, о юных годах и жизни которого во Франции почти ничего не известно. Если она заразилась сифилисом от отца, есть все основания повнимательней присмотреться к нынешнему члену кабинета министров и выяснить, не наблюдается ли и у него симптомов этой опасной, разрушающей мозг болезни».
— Ничего себе! — пробормотал Флинн. — А может, эта несчастная дама просто предпочитала общество коров людям?..
Досье, разумеется, имело продолжение. Пятнадцать лет спустя, уже другой рукой, была сделана следующая запись:
«Чарлз, племянник посла, обратился к нам за рекомендациями для поступления в Гарвард. Вместо них молодому человеку посоветовали подумать о более скромной карьере, к примеру, заняться семейным ранчо в Монтане. Есть все основания полагать, что члены данной семьи обладают дурной наследственностью, что у некоторых из них наблюдались признаки безумия, вызванные сифилисом. Мать Чарлза, Мэри, скончалась на ферме в Нью-Хоуп, причем последние годы никто из знакомых ее не видел».
— Да, хороший урок тем, кто пренебрегает выходами в свет! Нет уж, милые! Надевайте корсеты — и вперед, на прием! Иначе у всех ваших потомков кровь будет считаться порченой.
— Прямо не верится, Френк! Ведь вся каша заварилась из-за сплетни какой-то служанки!
— Ну а более свежие поступления там имеются?
Коки перелистал бумаги в папке и дошел до последней страницы.
«Мэри в возрасте двадцати одного года защитила диссертацию и получила докторскую степень по астрономии в Кембриджском университете, Англия. И была зачислена на должность старшего научного сотрудника в обсерваторию Смитсона, Гарвард».
— Ага! Стало быть, семейка снова пришлась ко двору.
— Но тут больше ничего о ней нет. Да и запись, похоже, сделана уже давно.
— Она ведь женщина…
Коки поднялся и снова подошел к полкам с папками.
— Я как раз копался в досье на Арлингтона, Бакингема, Клиффорда и прочих.
— Только смотри не слишком увлекайся, — заметил Флинн. — Несмотря на крепость традиций, все же с трудом верится, что наши веселые ребята будут после сауны скакать нагишом по снегу и прыгать в ледяную воду.