Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист
Шрифт:
– Это за прошлогодний чемпионат округа по футболу, – кисло сказала она. – В полуфинале мы продули «Сидуэлл Френдс».
– И сколько времени тебе потребовалось, чтобы с этим смириться? – поинтересовался я.
В ответ она вздернула бровь:
– С чего ты взял, что я смирилась?
Я снова посмотрел на трофеи. Мало того что здесь их были целые тонны, так каждый еще и лежал идеально ровно и сиял как новенький. Потому-то я и заметил то крохотное пятнышко.
– Что это? – Я ткнул в него пальцем.
– Боже милостивый, это что: грязь на стенде для кубков? –
– Ты прикалываешься, но мысль верная. Все остальное стерильно. А тут – это. – Я прикоснулся к субстанции кончиком пальца: – Липкое.
– Фу-у-у-у-у! – протянула она.
Я соскреб немного и понюхал:
– Если ты сейчас это лизнешь, я пойду искать себе нового закадычного друга.
В шутку я поднес палец ко рту, затем улыбнулся:
– Я, конечно, сумасшедший, но не настолько.
Но, прежде чем мы смогли еще более тщательно изучить грязь, наше вынюхивание внезапно прервали. По коридору эхом раскатился звонок. Сперва я подумал, что перемена закончена, но поело в другом.
Кто-то врубил пожарную тревогу.
Глава седьмая
Настоящая магия
Сирена продолжала реветь, даже когда все ученики собрались на футбольном поле, на безопасном расстоянии от школы. Большинство сбивались в группки или копались в мобильниках, но Маргарет застыла, словно загипнотизированная темно-зеленым покрытием с лого «Чатэмских кугуаров» [16] по центру.
16
Кугуар – горный лев, то же, что и пума.
– Симпатичное поле, да? – спросил я.
– Обалденное, – отозвалась она, не отрывая от него глаз. – Я на нем один раз играла. Это специальная смесь переработанного пластика, под ногами оно как свежеподстриженная трава. Даже посреди зимы. Когда идешь в атаку, оно твердое, но, если свалишься, колени о него не обдерешь. Можно сказать, оно идеально.
Окинув ее тяжелым взглядом, я поинтересовался:
– Так мне уже стоит начать волноваться по поводу твоего перевода в эту школу?
– Никогда, – уверенно заявила она. – Я – Викинг школы Дил, а в старших классах стану Тигром Уилсона. Как и ты.
– Уверена? Ты могла бы примкнуть к Королеве Виктории и войти в круг чатэмской знати.
– Ты же знаешь мои принципы, – сказала Маргарет. – Верность превыше статуса.
Я рассмеялся. Отчасти потому, что это прозвучало забавно, а отчасти потому, что это было правдой. Таких вещей Виктории не понять. В ее мире то, что дороже, – по умолчанию лучше, а ценность людей определяется тем, что они способны для нее сделать. Но Маргарет – совсем иной человек. Ее верность нерушима. Поэтому-то мне стало так плохо, когда на парковку зарулила пожарная машина.
– Смотри-ка! – Увидев номер на борту, Маргарет пришла в возбуждение: – Четвертая часть!
Верность
А еще – ощущение пустоты.
– Как только закончим с этим делом, будем искать дальше, – сказала она. – Нельзя сдаваться.
– Конечно, – выдавил я, пытаясь улыбнуться. – Само собой.
Именно поэтому я так ужасно себя чувствовал. Она хотела продолжать поиски своих настоящих родителей. И я никогда не смог бы ей рассказать, что уже нашел их. По крайней мере – отца. Он оказался крупным преступником, известным под кличкой Ник Нож. Ему пришлось оставить Маргарет, чтобы оградить ее от такой жизни, и, когда мы с ним столкнулись лицом к лицу, он предупредил: если его дочь узнает правду – она окажется в опасности.
Так что теперь я ощущал себя не верным другом, а заговорщиком.
– Где-то там живет Том Мансон, – сказала она. – Я знаю, мы его отыщем.
Том Мансон был одним из тех шестерых, и на его след нам выйти не удалось. А еще это именно он открыл дверь человеку, который принес младенца. Маргарет казалось, что, если мы его найдем, она получит какие-то ответы.
– Разумеется, отыщем, – заверил я, стараясь, чтобы эти слова прозвучали так, словно я в них верю.
Маргарет улыбнулась, а я почувствовал себя худшим другом в мире. В неуютной тишине я пытался сообразить, что бы еще сказать, – и тут мы увидели черный «универсал» с наглухо затемненными стеклами – он катил по подъездной дорожке в другую от поля сторону. Машина, явно правительственная, очень спешила покинуть кампус.
– Ты только погляди, – заметила Маргарет, когда «универсал» миновал пост охраны и вырулил на улицу. – Как думаешь, это Секретная служба повезла твою девчонку куда-то?
– Прежде всего, она не моя девчонка, – заметил я. – И вряд ли это она. Люси сказала, что мы встретимся перед алгеброй. Зачем было договариваться, если она собиралась уезжать?
– Может, она этого не планировала, – сказала Маргарет. – Может, это чрезвычайная ситуация. Прибавим ее к цветным полоскам в шкафчике и грязи на стенде для трофеев.
– Небогатый урожай зацепок, – признал я.
– А пожарная тревога? – спросила она, поворачиваясь к школе. – По-твоему, работа Локи?
– Локи или… Тэннера.
– Это еще почему? – Маргарет покосилась на меня.
– Он жутко разволновался из-за этого теста по алгебре на следующем уроке.
– Ты серьезно думаешь, что он врубил тревогу только для того, чтобы съехать с тестирования?
– Это не кажется мне чем-то невероятным, – заявил я. – Но, признаю, я могу быть необъективен по причине тотальной неприязни к задирам.