Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист
Шрифт:
– Чудесно! – довольно отозвался Патни и вызвал по интеркому помощницу: – Мисс Колдуэлл, вы не могли бы послать за Люси Мэйс и Викторией Тэйт и провести их ко мне в кабинет?
– Да, сэр, – отозвался интерком.
Патни снова повернулся к Маргарет и предупредил:
– Кое-что насчет Виктории. Она. Думаю, самым мягким определением станет. напористая.
– Что ж, – ухмыльнулся Маркус. – За Маргарет я спокоен.
Я ничего не смог с собой поделать и рассмеялся.
– Повторите, пожалуйста, как вы это называете? – попросил директор, пока мы дожидались девочек. – Ту технику, которую использовали, чтобы
– ТЕМЕ, – сказал я. – Теория мелочей.
Он кивнул, словно поразмыслив над этим:
– Это действительно нечто.
– Это были цветочки, – заверил его Маркус. – Подождите, пока ребята развернутся по полной.
Первой пришла Люси Мэйс. Несмотря на то что я бесчисленное количество раз видел ее в журналах и по телевизору, меня все равно удивило, насколько обычной она выглядела. Немного повыше меня, русые волосы забраны в хвост. На Люси была школьная форма – складчатая юбка и белое поло, – а с плеча свешивался рюкзак, как у миллионов семиклассников по всему миру. На то, что это не обычный ребенок, указывало лишь присутствие агента Секретной службы, стоявшего в паре метров позади. Несомненно, он был вооружен, владел смертоносными приемами боевых искусств и без сомнений пожертвовал бы ради своей подопечной жизнью.
– Вы хотели меня видеть, доктор Патни?
– Да, пожалуйста, входи, – сказал директор. – Хочу познакомить тебя с Флорианом Бэйтсом и Маргарет Кэмпбелл. Они – лучшие ученики средней школы Элис Дил и проведут несколько недель у нас по новой программе обмена.
– Добро пожаловать в Чатэм! – приветствовала нас Люси.
– Флориан будет с тобой в одном классе по французскому, и, поскольку это уже в старшей школе, я бы попросил тебя показать ему, как туда добраться, и вообще помочь ему сегодня.
– Конечно, – согласилась она. Затем повернулась ко мне и произнесла: – Привет, я Люси.
– Флориан, – ответил я. – Рад познакомиться.
Затем Люси представилась Маргарет.
И тут появилась Виктория Тэйт.
Королева Виктория составляла яркий контраст с президентской дочерью. В отличие от Люси, которая делала все возможное, чтобы слиться со средой, Виктория стремилась продемонстрировать всем свою исключительность – насколько могла, нося форму. Она подвернула форменную блузку на талии, чтобы укоротить ее, подняла воротник и вместо рюкзака ходила с дизайнерской сумкой. А ее ботинки, как позднее обнаружила Маргарет, можно было купить только в парижском бутике.
Патни объяснил Виктории ситуацию и попросил ее стать помощницей Маргарет. Люси представилась нам обоим, но Виктория лишь окинула нас беглым взглядом. Прочитать что-то на ее лице было невозможно до тех пор, пока она не посмотрела Маргарет прямо в глаза. Несколько секунд она не отводила взгляда, а затем произнесла одно-единственное слово:
– Зверюга!
– Прошу прощения? – Маргарет шагнула к девочке, нависнув над ней. – Как ты меня назвала?
– Побереги пыл, – отозвалась Виктория. – Это комплимент.
– Неужто? – Маргарет начинала всерьез злиться. – А непохоже.
– Ты же играешь за центрального полузащитника в «ОК Динамо», так?
Это застало Маргарет врасплох. «ОК Динамо» стала лучшей девчоночьей футбольной командой в округе, и моя подруга была там звездой.
– Да, играю, – на лице Маргарет появился намек на улыбку.
– Так и знала, что это ты, – сказала Виктория. – Мы называем тебя Зверюгой, потому что тебя никак не остановить. Ты мне в кошмарах снилась. И всем в команде.
Улыбка расцвела полностью.
– Ну, тогда порядок.
– Ты переводишься в Чатэм? – внезапно воодушевилась Виктория.
– Нет, я.
– Ты должна учиться у нас! – заявила девочка. – С тобой в команде мы станем непобедимыми. Будем каждый год выигрывать чемпионат.
Маргарет послала мне довольную ухмылку, которая означала, что при ближайшем рассмотрении девчонки в Чатэме, возможно, окажутся не так уж плохи.
Глава пятая
Дюсифейс
До меня дошло, что до встречи в кабинете директора я ни разу не слышал голоса Люси.
Как и почти все на планете, я знал ее по фотографиям. Одна была особенно знаменита: Люси в ярком голубом пальто присутствует на инаугурации [9] отца. И еще та, где Люси зевает во время речи немецкого канцлера. Но на большинстве фоток она – просто ребенок из главной в стране семьи, который сходит по трапу с борта номер один или идет через лужайку Белого дома.
9
Инаугурация – торжественная церемония вступления в должность главы государства.
Вот почему меня так удивило, что она говорит с южным акцентом.
– Лучше нам поспешить, – заметила Люси, когда раздался звонок. – К мадам Тибо опаздывать нельзя, иначе она будет трез инерви.
Она имела в виду, что учительница сильно разозлится.
– Алленз-и! – отозвался я.
То есть сказал: «Пойдем!»
Я подумал, что это отличное начало: она говорит со мной по-французски, а я отвечаю тем же. Пожалуй, к звонку на обед мы уже станем бонз ами [10] . Но, как выяснилось, я ошибся. Мы не то что не стали добрыми друзьями – к этому маленькому французскому диалогу свелось практически все наше общение в этот день.
10
Bons amis (фр.) – добрыми друзьями.
Я быстро понял, что, хотя Люси самый известный тринадцатилетний подросток в мире, узнать ее на самом деле – задача не из простых. Я пробовал расспрашивать, пытаясь заставить ее немножко раскрыться, но она ограничивалась короткими ответами, которые не раскрывали ровным счетом ничего. Вот, к примеру:
– Что ты думаешь о Чатэме?
– Тут неплохо.
– Ребята здесь дружелюбные?
– В большинстве.
– Ты состоишь в каких-нибудь группах или клубах?
– Только в оркестре.