Folly
Шрифт:
Дело в том, что в тысяча восемьсот восьмом году в Неаполе обосновался Иоахим Мюрат, женатый на сестре Жозефа Бонапарта Каролине. Она-то и стала той искрой, которая по-настоящему возобновила интерес к раскопкам. Прежде всего территория была чётко определена, чтобы всяким псевдоискателям сокровищ неповадно было разграблять бесценные богатства древней цивилизации. Далее, пользуясь всё тем же покровительством жены короля, Микеле Ардити удалось увеличить число работников до тысячи человек. Были также организованы маршруты, на которых экскурсантов сопровождали гиды. Внёс он свой вклад и в технологию раскопок. До него при раскопках предпочтение отдавалось количеству, а не качеству, и зачастую то, что откапывали,
Вместе с поражением Наполеона в очередной раз были сведены к минимуму и попытки продолжить раскопки. Число землекопов упало до двузначного числа, качество работ было низким, отсутствовала заинтересованность в результате. Кто знает, может, новый король, Франциск I, о котором всё чаще говорят как о преемнике, всё изменит? Чтобы поддержать хоть какой-либо интерес к античному городу, Микеле разрешил рисовать картины прямо на территории. Именно поэтому он очень обрадовался встрече со столь одарёнными художниками. Надежда на то, что они и такие же, как они, прославят в своих работах и его труд, никогда не покидала Ардити.
– О, buona sera, signori! [4] – восторженно воскликнул руководитель раскопок. – Как я рад, что вы наконец добрались! Прошу меня простить за манеры, просто эти, с позволения сказать, люди не хотят понимать всей важности нашей работы. Вот поглядите, что они сделали с фреской! Не видите? И правильно, посмотрите на пол. Они так сильно ударили по ней, что её большая часть теперь под ногами валяется. Надо, кстати, попробовать её собрать. Может, для музея Неаполя сгодится. Разве так можно?! Этим стенам больше полутора тысяч лет. Природа нам их сохранила, а мы так кощунственно относимся к выпавшей нам возможности. Эх… – горько вздохнув, чуть сгорбленный, практически облысевший мужчина поник головой и замолк. Молчали и Карл с Александром, искренне переживая по поводу случившегося.
4
О, добрый вечер, синьоры! (итал.)
– Да что это я? На самом деле у нас действительно есть что посмотреть. Готовы начать погружение в прошлое?
Братья охотно ринулись созерцать руины, которые когда-то были процветающим городом. В воображении Карла разыгралось бесчисленное количество сцен, происходивших во II веке до нашей эры. Люди выбирали предметы утвари в лавках, находившихся прямо рядом со входом в их дома. Вели беседы в тавернах, покупали продукты, ходили на службы в храмы, слушали ораторов на площадях. Повсюду стоял людской гул; то где-то скрипнет колесо у проезжающей повозки, а вот за углом какой-то ремесленник куёт железо. Похожий звук вернул художника в реальность. Они как раз проходили место, где рабочий уже более бережно наносил удары молотка по резцу, тем самым открывая новый фрагмент фрески.
Дома, созданные воображением Карла, наполненные светом, изяществом, радушием, превратились в бездушные квадратные коробки из кирпича. Обшарпанные колонны, некогда державшие своды зданий, сейчас буквально подпирали собой небо. Братья оба заметили это – всё их существо наполнила убийственная тишина этого места, которую не могли потревожить даже звуки, сопровождавшие работы. Сейчас оно пустое. Бездушный камень давил на них с необъяснимой силой, вызывая тоску и жалость. А то и ужас перед виновником ужасной трагедии.
Микеле вывел их на площадь, на которой располагались храмы, торговые площади, термы. Другими словами, это был центр. Центр былой жизни. А сейчас это пустырь перед храмом Юпитера. Прямо за ним возвышался Везувий. Когда они только были на пути к Помпеям, вулкан не казался Карлу таким опасным и угрожающим. Глядя вокруг, невозможно было понять всю силу, которая в какой-то момент вырвалась наружу и снесла всё на своём пути. Всё это видимое процветание оказалось бессильно перед природой, перед её стихией, а может быть, и прихотью. С ней невозможно договориться, даже вступить в диалог: это просто данность, с которой человек не в силах совладать. В такие моменты особенно чётко видна грань между человеческим эго и его возможностями. Насколько же человек пока слаб и мелок перед величием природы: какая-то гора сначала позволила людям существовать в этом месте, а потом в одночасье вдруг изменила своё решение.
– …В ближайшее время планируем начать раскопки – вот тут, сразу за храмом Юпитера. А также пойти дальше по via di Mercurio. Ну и сам форум нужно в порядок приводить, постройки здесь все имеют разное назначение, поэтому они бесценны для знакомства с укладом жизни того времени, – с момента старта их импровизированной экскурсии Ардити не переставал рассказывать о своих планах и достижениях на раскопках. Можно было подумать, что он знает здесь буквально каждый кирпичик. – О, вижу, вы заинтересовались храмом. Давайте немного пройдём и встанем ровно посередине форума. Так, а теперь посмотрите на храм. Видите – слева арка. Нам кажется, что она здесь не случайна. Если, глядя на неё, поднять глаза вверх, то вы упрётесь взглядом точно в жерло вулкана. Как будто здесь они делали выбор, кому поклоняться. Язычники, что с них взять…
«Если это так, то с выбором они явно ошиблись», – подумал про себя Карл и задал вопрос, который не раз приходил ему в голову по дороге сюда:
– Подскажите, а куда деваются найденные в этих роскошных домах и виллах, не говоря уже о храмах, вещи? Ведь, насколько мне известно, город был погребён в считаные часы. Вряд ли жители, которые спаслись, могли вынести с собой абсолютно всё.
Возникла неловкая пауза. Даже Александр оторвался от изучения лепнины на очередной колонне и повернул голову к собеседникам. Причин столь неудобной ситуации было несколько.
Начать с того, что Микеле был прекрасно осведомлён о регулярном нашествии кладоискателей в эти места. Территория по его совету была определена, но не огорожена. О какой-либо охране не могло быть и речи: раскопки было не остановить. Он успокаивал себя тем, что его предшественник, Франческо ла Вега, тоже сталкивался с этой напастью.
– Большая часть находится в музее Неаполя. Также можете ознакомиться с трудом под названием «Les ruines de Pompei» архитектора Шарля Франсуа Мазуа. Он самым тщательным образом проводил опись всех важных находок. Его сама Каролина Мюрат пригласила.
Всё вышесказанное в целом было правдой. Микеле не упомянул лишь тот факт, что, учитывая общее безответственное отношение к найденным антикам, они с Мазуа часто сами занимались их перепродажей. А поскольку это граничило с преступными действиями, для совершения подобных операций было использовано множество посредников. Затем эти артефакты официально «уничтожались». Но и покупатели не были простыми смертными. Например, одним из клиентов был английский дипломат, сэр Уильям Гамильтон. Он очень скрупулёзно изучал вулканы Италии и, естественно, не мог отказать себе в желании заполучить сувениры из Помпей. Часть своей коллекции, в том числе и предметы, привезённые из Италии, он продал Британскому музею.