Фонарщик
Шрифт:
Старик ушел. Вилли с матерью сидели молча. Вдруг Вилли воскликнул:
– Почему, мама, дедушка так ненавидит весь мир?
– Но он никого не ненавидит, Вилли.
– О! Да, конечно, я знаю! Я не это хотел сказать. Почему он не верит, что могут быть добрые люди?
– Не удивляйся, голубчик, – ответила миссис Салливан. – Дедушка был очень несчастлив, перенес много тяжких испытаний, поэтому он все видит в черном свете. Но не надо обращать на это внимания, Вилли. Будь хорошим, старайся добиться лучшего в жизни, и он будет гордиться тобой. Не сомневайся, что он очень доволен, когда слышит
И в душе Вилли не осталось обиды на деда.
У Вилли с этих почти еще детских лет уже была определенная цель в жизни, и он умел идти к ней твердо и неуклонно. Дед был стар, мать – слабая женщина; оба смотрели на Вилли как на свою опору в старости.
И мальчик решил, что оправдает их надежды; он будет работать и обеспечивать стариков. Но это было дело будущего. А сейчас следовало заняться уроками. Закончив их, Вилли, как обычно, прочитал главу из Библии и отправился спать.
После ухода Вилли Герти долго молча рассматривала беленькую статуэтку и о чем-то думала.
Труман подошел к девочке и, взяв ее за подбородок, спросил:
– Ну, как тебе понравился Вилли? Умный мальчик, правда?
– Да, – ответила Герти.
– Хочешь с ним подружиться?
– Очень.
Но все ее внимание поглощал теперь маленький молящийся Самуил.
– Да, – рассеянно повторила Герти. – Дядя, – вдруг спросила она, – а зачем мой Самуил молится Богу? Вили говорит, что этого мальчика зовут Самуил и что он стоит на коленях, потому что молится Богу, который живет на небе. Я что-то не понимаю… А ты?
Труман взял статуэтку, повертел ее и сказал:
– Пожалуй, что и так. Ребенок молится, это верно. Но почему он назвал его Самуилом – не знаю.
– А зачем он молится, дядя Тру?
– Просит, чтобы Бог помог ему быть хорошим и добрым.
– Разве Бог может сделать нас хорошими?
– Конечно, ведь Бог всемогущ.
– Как же Он может нас слышать?
– Он видит и слышит все, что делается на свете.
Герти еще долго расспрашивала, но Труман смог ей ответить не на все вопросы: он просто никогда об этом не думал. Он веровал в Бога по-детски и поступал так, как подсказывала ему совесть. И, может быть, лучше других выполнял заповеди Христа. Герти должна была удовлетвориться тем, что Бог на небесах, что Он всемогущ и что молитва помогает людям быть хорошими и добрыми.
Было уже поздно.
Герти улеглась в своей новой спальне, но долго еще лежала с открытыми глазами. И здесь, как когда-то на чердаке у Нэнси Грант, возле ее постели было окно. Звезды ярко сияли. Глядя на них, она почувствовала прежнее желание узнать, кто зажег эти далекие огоньки.
И вот в ее голове внезапно мелькнула мысль: «Это же Бог зажег звезды! Как же Он должен быть велик!»
Герти встала с постели и подошла к окну; опустившись на колени, она сложила руки, как маленький Самуил, и подняла глаза к небу. Она ничего не говорила, ни о чем не просила. Сердце ее сильно билось. И каждая ее слеза, каждое биение ее сердца были молитвой. И Бог услышал и внял этой мольбе бедного ребенка, и благословение снизошло на эту душу.
Глава VIII
На следующий день было воскресенье. Обычно Труман ходил в церковь вместе с семьей Купера, но так как у Герти еще не было теплого верхнего платья и она не могла пойти с ними, то и Труман на этот раз остался дома. Он закутал Герти в ее старый платок и повел гулять. После обеда Труман заснул, сидя у камина, а Герти играла с кошкой.
Вечером Вилли забежал проститься. Он очень спешил: хозяин был строг и любил, чтобы работники возвращались вовремя. Потом, по обыкновению, пришел мистер Купер. Посидев недолго, ушел и он. А Тру, увидев, что Герти уснула крепким сном на скамье, пожалел ее будить и уложил одетую.
Наутро, удивленная тем, что лежит в платье, она встала и побежала спросить Тру, как это получилось. Старик зажигал огонь в камине; получив ответы на свои многочисленные вопросы, Герти принялась убирать комнату и готовить завтрак.
Она вспоминала все советы миссис Салливан и следовала им. За несколько недель она научилась быть полезной. Недаром миссис Салливан думала, что из нее выйдет хорошая хозяйка. Конечно, ее помощь была не такой уж значительной, но все же она избавляла Тру от множества мелких хлопот, а ее маленькие ловкие ручки поддерживали чистоту в квартире, что составляло теперь гордость старика.
Иногда миссис Салливан приходила посмотреть на ее работу; она хвалила Герти и понемногу помогала ей. И ничто не доставляло ребенку большего удовольствия, чем возможность научиться чему-нибудь новому. Были, конечно, и неудачи. Однажды, поджаривая хлеб, она сожгла его; в другой раз разбила чайную чашку. Это стоило ей много слез, но так как Труман никогда не бранил ее, то она скоро утешилась, а потом привыкла и стала аккуратнее.
Кейти тоже не забывала ее и приходила иногда вымыть пол и сделать что-нибудь, что было не под силу ребенку. Таким образом, хозяйство Герти шло недурно, и она становилась все более полезной Труману.
Однажды в воскресенье Герти возвращалась из церкви с дядей Тру, мистером Купером и Вилли. Старики разговаривали о своих делах, а дети болтали между собой. Девочка расспрашивала о церкви, о службе, об игре на органе – все это было для нее ново.
Подходя к дому, Вилли спросил у Герти, смотрела ли она когда-нибудь, как Труман зажигает фонари.
– Смотрела, но давно. Я не ходила с того вечера, как дядя увел меня к себе, – ответила Герти. – Я бы очень хотела, но было холодно, и дядя Тру говорил, что я простужусь.
– Хочешь, пойдем сегодня вечером, – предложил Вилли. – Погода теплая, и, если дядя позволит, мы пойдем с ним. Я часто ходил. Это так весело! В окнах видишь людей, которые пьют чай или беседуют у огня…
– Я очень люблю смотреть, как зажигаются фонари! – перебила его Герти. – Они так славно освещают все вокруг! Давай догоним дядю и спросим.
– Нет, подожди, он разговаривает с дедушкой. Около дома спросим.
Но ему трудно было сдержать нетерпение Герти; не успели они подойти к дому, как она побежала вперед и выпросила у Трумана обещание взять ее с собой. Герти едва дождалась вечера, когда они с Вилли пошли вместе с Труманом зажигать фонари.