Фонтаны на горизонте
Шрифт:
Когда он поднялся по трапу на базу вместе с Можурой, Ольга кинулась навстречу мужу, хотела поздравить его. Но приготовленные для Леонтия ласковые слова застыли на ее губах.
Курилов был хмур. Взглянув на него, Ольга поняла, что произошла какая-то неприятность.
Что случилось? — спросила она, взяв его за руку.
Грауль издевался, — глухо выговорил Курилов. Они вошли в каюту Северова. Там Ольга узнала обо
всем, что произошло на «Шторме».
...Слива заметил кита через четверть часа после того, как -Курилов
— Ну, Леонтий, выбирай своего! — сказал Можура.
Киты были осторожны. Они долго не подпускали судно на близкое расстояние. Казалось, вот еще десять метров, и можно будет стрелять, но животные ныряли и всплывали далеко от «Шторма».
Курилов нервничал. Он уже несколько раз оборачивался к мостику. Можура хорошо понимал эти взгляды. Леонтии хотел, чтобы судно подошло к китам как можно ближе. Когда кит оказался против пушки, Курилов нажал спусковой крючок — нажал сильно, до боли в пальцах. Но выстрела не последовало.
Стреляй же! — крикнул Слива.
Курилов опустил руки. Пушка не действовала. К нему подошли Слива и Можура. Капитан вызвал механика, и тот быстро установил, почему не произошло выстрела:
Вот отсюда снята соединительная шпилька!
Курилов внешне был спокоен, и только глуховатый голос да подергивание скул говорили о кипевшем в нем негодовании.
Сделаешь? — спросил он механика. Механик осмотрел и измерил отверстие.
Можно. Будем сегодня вечером точить.
Не надо, — остановил Можура. Он усиленно дымил своей трубкой. — Поговорим на базе с Северовым.
Спустя час на палубу вышел Грауль. Он убил за день одного кита. Можно было продолжать охоту, но Грауль снова вывел пушку из строя и ушел к себе, провожаемый негодующими взглядами моряков, не скупившихся на крепкие выражения по его адресу...
Геннадий Алексеевич и Степанов выслушали все, что им рассказал Можура.
Михаил Михайлович мрачно проговорил:
Неважно получилось!
Да что же это такое! — только и произнесла Ольга.
Что думаешь дальше делать? — спросил Степанов Можуру.
Сегодня будет готова шпилька... — начал Леонтий, но помполит перебил его:
А завтра Грауль сломает другую какую-нибудь часть. Уж запасайся новой гарпунной пушкой.
Вы правы, — согласился Курилов.
Грауля с судна вон! — воскликнул Можура. —-Хватит миндальничать с ним!
Я полностью согласен, — ответил Северов.
Курилов был благодарен Можуре. Капитан отказывается от иностранного гарпунера. Значит, Можура уверен, что он, Курилов, будет лучше Грауля.
Ну, держись, Курилов! — Степанов тронул его за плечо. — Бей китов лучше Грауля!
Ясно! — отрывисто ответил Курилов.
Иди! Отдыхай! Завтра тебя ждет большая работа. Степанов легонько подтолкнул его в спину. — Готовься!
Придя в каюту Ольги, Леонтий перебрал на столе книжки, нашел брошюру Грауля и, открыв иллюминатор, выбросил за борт.
Что ты делаешь? — воскликнула Ольга. — Зачем же книги-то выбрасывать?
Разве это книги? Макулатура! —сказал Курилов. — Они и написаны-то были для того, чтобы честных людей с толку сбивать. Ведь кроме общеизвестных сведений в брошюрах Грауля ничего нет.
2
Грауль никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что его уволили, выгнали с флотилии. Когда вернувшийся вечером с базы Можура сказал ему об этом, гарпунеру на мгновение показалось, что это дурной сон.
Но нет, он стоит в каюте капитана советского китобойца «Шторм», а капитан этот сидит в кресле, посасывает свою черную обгорелую трубку и смотрит на Грауля прищуренными глазами. Граулю показалось, что Можура смотрит на него насмешливо. У него от злобы перехватило дыхание, но он насколько мог спокойно сказал:
С варвар, который не уважайт и не понимайт культурный отношений между люди, я работайт не могу.
Грауль произносил эти слова, а его жгло яростное желание схватить вот тот, что лежит на полке, тяжелый, покрытый затейливой резьбой, моржовый клык и раскроить череп капитану, разнести, изрубить в щепы все судно, всю флотилию... Он вспомнил о Трайдере и Лун-дене. Что с ними? Их тоже уволили? Спросить об этом сейчас? Нет, скорее вон из этой каюты, здесь ему больше нечего делать!
Впервые в своей жизни Отто Грауль, которого считали лучшим гарпунером мира, вышел из каюты капитана китобойного судна уволенным... Обычно он сам бросал работу, когда ему это было необходимо, бросал и, уходя, хлопал дверью. Но сегодня уже не было прежнего Грауля. Он, правда, с силой рванул дверь, но прикрыл ее тихо, осторожно.
Грауль не желал лишнего шума. Он спешил. Плотный мрак слился с морем. Китобойцы стояли рядом, с переброшенными с борта на борт трапами. Огни выхватывали из мрака куски палубы, надстройки. Одиноко прохаживались вахтенные.
Грауль перешел на «Фронт» к Лундену, позабыв даже свой головной убор. Швед лежал на кровати с томиком в руках.
В давно непроветривавшейся каюте стоял душный, насыщенный запахами пота и духов, воздух.
О, Отто! — улыбнулся Лунден и, шариком скатившись с койки, протянул руку.
Грауль с внутренним отвращением коснулся потной ладони Лундена и присел. Лунден, что-то быстро затараторив, торопливо откупорил бутылку коньяку, но вдруг насторожился.
Грауль ребром ладони отодвинул наполненный стакан.
Завтра выведете из строя китобоец, — сказал он. Дальше он говорил так, точно бросал гири. Лунден сидел, чуть наклонившись вперед. Отливали глянцем его красные, пухлые щеки. Неожиданно тоненьким голоском он спросил:
Как вывести из строя? На рифы судно не наведешь. Шубин — хороший капитан...