Форма жизни
Шрифт:
Ну конечно же! Они ведь его собственные! Правда, он не имеет больше права собственности ни на что — даже на собственную одежду. Вероятно, всё это выкупил Эрих у Комитета, который мигом прибирает имущество тех умерших, у которых не оказалось родных и близких.
Дагмар замер.
Родные и близкие. Сид.
— Сид, — прошептал одними губами Дагмар и резко развернулся, намереваясь немедленно кинуться к Эриху и выяснить, что с Сидом, не пострадал ли он во время штурма. Конечно, в злополучный день Сида не было в головной башне — он отправился куда-то в Средний
Однако Дагмару не пришлось искать Эриха по всему его мрачному дому — тот как раз вошёл в комнату, немного приостановившись и улыбнувшись.
— Доброе утро, Даг.
Непривычно видеть его так тепло улыбающимся. Наверняка он точно так же улыбался своему Лори в первые дни его обитания здесь в виде зомби класса Альфа.
— Эрих, — Дагмар подскочил и схватил его за плечи, — ты должен знать, что с Сидом! Скажи мне, что с ним всё в порядке!
— Даг, успокойся, — Эрих приобнял его и погладил по спине. — Среди погибших и раненых его нет.
— Но его могли разорвать на куски. Твои зомби! — последнее прозвучало злым упрёком.
— Я говорю тебе, что его не было среди погибших. И даже среди тех, кого хм… разорвали. Поверь мне. С ним всё в порядке.
Дагмар едва не вздохнул облегчённо, но потом вспомнил, что с некоторых пор он вообще не дышит.
И в душу закралась злость — остренькая и маленькая, как кошачьи коготки. И оставляющая такие же неприятно саднящие царапины.
— Что ж, и на том спасибо. Вероятно, мне стоит поблагодарить тебя и за то, что ты превратил меня в зомби, — проговорил Дагмар, слегка сморщив переносицу. Эрих отодвинулся.
— Даг, прости меня, я не мог позволить, чтобы ты ушёл… навсегда…
— А зачем было натравливать на корпорацию своих мертвецов? — прошипел Дагмар, глянув на своего друга почти со злостью. Хотя, скорее с обидой.
Эрих смутился и замялся.
— Клянусь, я не знал, что такое может случиться… Что они могут убить и тебя тоже.
— Зачем, Эрих? Зачем ты вообще это всё затеял? Я думал, мы друзья…
— Мы друзья, — он снова улыбнулся. — Но если уж ты упрекаешь меня в предательстве, то как объяснишь атаку на мой дом твоих эвтанаторов?
— Моих эвтанаторов? — совершенно искренне изумился Дагмар. — Постой, постой, о чём ты? Когда это я подсылал к тебе эвтанаторов?
— Давай больше не возвращаться к этому вопросу, — перебил его Эрих, крепко сжав его мягкие плечи. — Всё теперь позади. Между нами больше не будет недомолвок. Мы на одной стороне.
Дагмар сник, снова вспомнив Сида.
— Даг, — прошептал Эрих, осторожно прикоснувшись к его подбородку и заставляя посмотреть себе в глаза, — не надо жалеть о том, что случилось. Наша корпорация в надёжных руках, твой Сид жив. Ничего страшного не произошло. Даже наоборот. Теперь ты сможешь отдохнуть от своего бизнеса. Жить в своё удовольствие!
— Жить? — горько усмехнулся Дагмар, и Эрих смущённо отвёл глаза.
— Послушай, —
Дагмар мотнул головой. Тот самый концерт. Тот самый чёртов концерт, на который так хотел попасть Сид. На который они могли бы сходить вместе.
— Даг, — проговорил Эрих, всматриваясь в лицо друга, и тот быстро улыбнулся, чтобы скрыть свою досаду и грусть:
— Да, пожалуй, ты прав, мне надо развеяться…
Сходить на этот проклятый концерт, из-за которого Сид занялся некро-проституцией. Сходить с Эрихом, как будто ничего не произошло. Постараться забыть. Забыть.
38 глава
Концерт Лорэлая в Среднем городе, который так долго ждали, оказался просто роскошным. И стал впоследствии переломной точкой в истории колонии.
Певец предстал перед публикой не в привычном строгом костюме, а в экзотическом виниловом наряде, походившем скорее на платье с широко расклешённой тяжёлой юбкой. Грим, имитирующий живой оттенок смуглой кожи, оказался заменён на белила, отчего чёрные глаза Дивы казались громадными и болезненными. И страшными. Как завораживающие глаза хищника.
Дагмару стало не по себе, и он предпочёл листать программку, чем смотреть на него.
Никогда прежде Дива не пел так превосходно. И никогда прежде его не слушали с таким подобострастным почтением. Казалось, это сама смерть пришла сегодня в театр, сладкая, пленительная, такая, какой её рисовала корпорация «Танатос». И пела она только о себе самой — о смерти, и о том, что стоит за нею. О Вечности. Холодный, бархатный баритон обрёл небывалую силу, давил, словно могильная плита, и заставлял трепетать человеческие сердца в извечном инстинкте-борьбе между потребностью в жизни и тягой к смерти.
Последняя нота последней песни оборвалась эффектно и остро. Несколько наиболее впечатлительных слушателей и слушательниц едва не потеряли сознание.
Лорэлай приподнял своё мертвенное лицо и начал говорить. Голос его, холодный и сильный, витал под самым потолком, скользил между рядами кресел, словно промозглый кладбищенский туман между надгробиями.
— Вы привыкли считать искусство фикцией? Песни так же как и сказки, сказки так же как и легенды… А тем временем легенды — вуаль истины. И истина в том, что у смерти во все времена было множество обличий. Множество тел носила она. Множеством имён звалась. И люди шли к ней с охотой. И пойдут снова.
— Что он несёт? — шёпотом спросил Дагмар у сидевшего рядом Эриха. — Да уж, постановка весьма интересна. Но, признаться, я думал, ты придерживаешься более консервативных взглядов при написании текстов.
Эрих угрюмо молчал, напряжённо нахмурившись. Дагмара это озадачило.
Ряды зашевелились и зашушукались, не понимая ещё, являются ли слова Лорэлая частью представления или же Дива решил импровизировать? Но многим стало уже не по себе. Они совсем было собрались подняться со своих мест и покинуть зал, но голос Лорэлая не отпускал никого.