Форсаж в бездну: общество после ископаемого топлива
Шрифт:
Более того, тяжелые времена могут выявить в людях не только самое худшее, но и лучшее. Ребекка Сольнит в своей книге «Рай, построенный в аду» утверждает, что люди склонны сотрудничать, делиться и помогать во время кризисов, по крайней мере, столько же, сколько и в периоды изобилия. Критик может предположить, что Сольнит слишком далеко заходит в этом аргументе и что в разрушающихся обществах часто наблюдается стремительный рост преступности и насилия (см., Например, Аргентину около 2000 года); тем не менее, она подкрепляет свой тезис убедительными примерами.
Предполагая, что нам
На другом конце этого спектра сообщества свободных людей объединяются, чтобы производить предметы первой необходимости и максимизировать свои шансы на коллективное процветание. Вернемся к «конкурентному» концу шкалы, это накопление еды и повсеместный голод, в то время как в «кооперативных» экстремальных сообществах повсюду возникают мини-культуры.
При усилении конкуренции люди гибнут из-за отсутствия основных навыков выживания; при более тесном сотрудничестве люди обмениваются навыками и заботятся о людях с ограниченными возможностями того или иного типа. Конкурентные усилия инвесторов по сохранению своих преимуществ могут привести к общему краху доверия к финансовым учреждениям, что приведет к прекращению торговли почти на всех уровнях; но с достаточным количеством сотрудничества, люди могли бы создать денежную систему (без греховного ссудного процента), которая действует в качестве общественной полезности, что приводит к новому обществу.
В реальном мире люди одновременно соревнуются и готовы сотрудничать - всегда были и всегда будут. Но обстоятельства, обусловленность и химический состав мозга могут сделать нас более конкурентоспособными или более склонными к сотрудничеству.
По мере того, как в предстоящие десятилетия мы преодолеем узкое место, связанное с населением, ресурсами и экономикой, конкурентное и кооперативное поведение, в свою очередь, будет выходить на первый план в разное время и в разных местах. Моя исходная точка во всем этом заключается в том, что даже в отсутствие эффективных действий по предотвращению экономических и экологических кризисов у нас все еще есть возможность стать либо более конкурентоспособными, либо более склонными к сотрудничеству во времена дефицита и кризиса.
При правильных социальных структурах и правильных условиях целые общества могут стать либо более беспощадными, либо более дружелюбными10. Создавая общественные организации сейчас, я бы пошел дальше. Вот предварительная гипотеза, для которой я начинаю собирать как подтверждающие, так и опровергающие свидетельства: мы, вероятно, увидим худшие из безжалостных соревнований на ранней стадии фазы краха, когда держатели власти пытаются удержать вместе то, что хочет развалиться и реорганизовать.
Попытка удержать то, что у нас есть, перед лицом неуверенности и страха может выявить во многих из нас конкурентный характер, но как только мы окажемся в разгаре настоящего кризиса, у нас может быть больше шансов объединиться.
Среди элит, которые поставили на карту огромное богатство, власть и привилегии, первая тенденция превалирует.
А поскольку элиты в значительной степени формируют правила, нормы и информационные потоки в обществе, это означает, что мы все попали в гиперконкурентный и пугающий момент, ожидая, когда упадет пенни. Элиты могут сознательно воспитывать менталитет «мы против них» (через ура-патриотизм, клинья и расовую неприязнь), чтобы не дать обычным людям больше сотрудничать для достижения своих общих интересов11.
Революция, в конце концов, во многих отношениях - это сотрудничество. Предпринимая действия, и чтобы предотвратить это, правители иногда используют дух сотрудничества масс, вступая в войну против общего внешнего врага.
Наш совместный дарвиновский момент
Чрезмерная конкуренция на этом этапе предварительного кризиса наиболее заметно и роковым образом проявляется в дебатах по поводу «жесткой экономии», когда страны спасают инвестиционные банки, оставляя большинство граждан томиться в условиях увольнений, сокращения пенсий и заработной платы. Кажется, что никакие меры, направленные на предотвращение дефолтов и убытков инвесторов, не являются слишком драконовскими.
Но во многих исторических случаях (Россия, Исландия, Аргентина) только после массового финансового дефолта - то есть после того, как упадок был завершен, - страны могли коренным образом пересмотреть свои денежно-кредитные и банковские системы, сделав восстановление возможным. Из-за этого «высвобождение» звучит как давно назревший отпуск. Однако важно подчеркнуть, что сейчас мы сталкиваемся не только с крахом и реорганизацией национального финансового сектора, но и с критическим поворотом от общей экспансионистской траектории самой цивилизации.
Наше коллективное прохождение и реорганизацию после фазы освобождения этого ключевого адаптивного цикла можно рассматривать как эволюционное событие. И, как отмечалось выше, эволюция определяется как сотрудничеством, так и конкуренцией. Действительно, до сих пор сотрудничество является источником большинства выдающихся достижений нашего вида.
Язык, который дает нам возможность координировать наше поведение в пространстве и времени, сделал нас, безусловно, самыми успешными видами крупных животных на планете. Наша социальная эволюция от групп охотников и собирателей к аграрным цивилизациям и индустриальному глобализму требовала все более высокого уровня кооперативного поведения: в качестве одного небольшого примера подумайте на мгновение о потрясающе насыщенных совместных действиях, необходимых для строительства и заселения небоскреба.
Однако по иронии судьбы в течение последних нескольких тысячелетий, и особенно в течение последнего столетия, социальная сложность допускала более высокую концентрацию богатства, а значит, и усиление экономического неравенства, а следовательно (по крайней мере, потенциально) усиление конкуренции за контроль над огромными скоплениями богатства.
Как указал Иван Ильич в своей классической работе 1974 года «Энергия и справедливость», существует общая корреляция между количеством энергии, протекающей через общество, и степенью неравенства внутри этого общества12. За счет топлива, позволяющего достичь наивысшего уровня потока энергии, когда-либо поддерживаемого какой-либо человеческой цивилизацией, некоторые люди накопили самые большие копи богатства, которые когда-либо видел мир.