Фортуния любит отчаянных
Шрифт:
— Интересно, интересно. В вашем возрасте вы только лейтенант?
— Был капитаном, представлен к званию майора, но понижен за то, что раскрыл себя год назад в Большом дворце, Ваше Высочество.
Альфред усмехнулся, но вмиг посерьезнев, повернулся к полковнику нашей тайной службы:
— Объяснитесь, Лерой, почему спасением принцессы занимались эдачийцы, а не ваши люди?
— Ваше Высочество, у нас были все сведения о назревающем заговоре, и предоставленные Эдачией, и собранные нами, но Его Величество,
— Вам, Лерой, погоны полковника даны для того, чтобы вы сами решали, какие приказы выполнять, а какие нет.
— Прошу вас принять мою отставку, Ваше Высочество, — заиграл желваками Лерой.
— Отказано. Я еще не сошел с ума, чтобы после заговора разбрасываться верными людьми. Возьмете на себя новый департамент разведки, раз уж сведения собрать у вас получилось. Пройдемте, господа, проверим, что творится снаружи. — И кивнул мне: — Отдыхай, сестричка.
— Когда мы выезжаем в Большой дворец?
— Когда вернутся нарочные с сообщениями.
Я поднялась в свои покои. Белый дворец в шесть раз меньше Большого, это всего-лишь резиденция для отдыха, и в моем распоряжении была маленькая гостиная и спальня.
Закрыв дверь, я скинула пыльный мундир, оставшись в рубахе, сквозь которую просвечивало мое черное белье, но сейчас мне было все равно. Я будто потеряла все силы. Эрик... Эрих... нет, пусть будет Эрик — увидев, во что я одета, завернул меня в плед, подхватил на руки, и кажется, собирался уложить на софу, но я махнула рукой на кресло, и он устроился со мной на коленях.
— Скажи, — спросил он, распуская мою растрепанную косу, — зачем ты вызвала Грастона на дуэль?
— Чтоб унизить, поставив в тупик, и ошарашить, иначе он не дал бы мне обратиться к офицерам.
— А если бы он согласился?
— Убила бы, — я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно, но получалось плохо. Там, под навесом, меня двигала вперед ярость и понимание, что или я его, или он — Ангорию. Теперь мысль о том, чтобы лишить человека жизни, вызывала оторопь, и еще больший ужас — осознание, что именно так пришлось бы поступить.
Эрик успокаивающе обнял меня, провел рукой по волосам и прижался к моим губам. Больше мы не разговаривали.
В этот раз мы целовались не торопясь, медленно и без спешки изучая друг друга. Я запустила пальцы в волосы Эрика, он перешел к шее, и тогда дверь распахнулась, явив нам Альфреда.
Разумеется. Разве могло быть иначе?
Я не соскочила с колен Эрика в панике только потому, что у меня не было сил. Я медленно встала и поправила сползающий плед. Эрик так же не торопясь поднялся из кресла и поклонился принцу.
— Вон Краальд, объяснитесь.
— Ваше Высочество, я прошу у вас руки Ее Высочества Беатрис.
— Вы в своем уме?
— Я люблю Ее Высочество.
— Значит, не в своем, — кивнул Альфред.
— Благодарю, братец, — процедила я.
— Вы всерьез считаете, что возможна свадьба между членом монаршей семьи Ангории и эдачийским шпионом? — поинтересовался Альфред у Эрика.
— Братец, если бы не заговор, я сейчас была бы весталкой и все равно потеряна для ваших политических игр, — сочла я необходимым напомнить о своем присутствии. — И я могла выбрать Эрика год назад!
— Но ведь не выбрала, — шевельнул бровью тот.
Не обращая внимания на мое возмущение, этот Альфред кивнул в сторону двери, и Эрик вынужден был выйти. Дверь притворялась за ними двумя, когда я услышала:
— Разумеется, ни о какой свадьбе и речи быть не может.
Схватив с софы подушку-думку я запустила ее в щель.
— ... ради вашего же блага, — со смехом закончил мой мерзостный родственник, и дверь закрылась.
Глава 10
Меня разбудил громкий стук в дверь. Перед тем, как смыть пыль, переодеться в сорочку и лечь в кровать, я заперла дверь спальни на засов, потому что не желала никого видеть. Я сделала свое дело, какого стрикса от меня еще хотят?
На дверью оказалась незнакомая горничная с тележкой, на которой стояла тарелка, накрытая крышкой, чайничек и чашка. Опустив глаза вниз она попросила прощения, что разбудила меня так рано, но Его Высочество приказал привести меня в порядок перед возвращением в Большой дворец. Рано? Я отодвинула штору. Рассветное солнце смотрело в окно.
Внутри разлилась противная слабость. Спать я легла до ужина, и судя по всему, проспала больше половины суток. Вчера я съела несколько ломтей хлеба и выпила бокал вина. Неплохая диета, но не сегодня.
Хотелось снова влезть в мундир, но меня остановило, что он был невозможно пыльным и местами с грязными разводами. Пришлось надеть платье из тех, что хранилось в Белом дворце. Через полчаса я спустилась вниз.
— Избежать боя не удалось, — сообщил мне мрачный Альфред. — Есть с дюжину убитых. Офицеры Эгберта арестованы, дворец уже очистили. Отец жив, его нашли в казематах под дворцом. Там же сидел капитан охраны и караульные — их попросту усыпили.
Я перевела дух. Все-таки как бы я ни относилась к папеньке, смерти от руки сына он не заслужил.
— Значит, все закончилось? Отец возвращается на трон?
Альфред развел руками.
— Сидя в каземате, он подписал отречение по всей форме. Его подняли в полночь с постели и кинули в камеру. К утру он сломался. Ты же помнишь, как он психовал, стоило ему спуститься вниз. — Невесело усмехнувшись, он уточнил: — Отец потерял корону, встретив рассвет под землей, именно потому, что после того предсказания опасался подземелий.