Фотостудия Таккуда

Тхэён Хо

Чеби сначала взяла мандариновую булочку.

– Очень вкусно! Совершенно не чувствуется горьковатый вкус цедры. Довольно сладко и нежно.

Девушка показала большой палец.

– Мы добавляем в джем только мякоть, а цвет получаем за счет красителя из гардении, – ответил отец Юны.

Согён попробовал булочку с осьминогом.

– Напоминает такояки, японские шарики с кусочками осьминога. Просто один в один.

Чеби, удивленная такой резкой оценкой, перевела взгляд на пекаря. Он явно побледнел.

– Правда?

– Да. Может, сделаете ее слегка приплюснутой

и более хрустящей? Или можно в форме осьминога. В общем, мне кажется, нужно изменить форму.

– Подумаем. – Отец Юны смущенно рассмеялся.

Чеби решила сменить тему:

– А это что? Похоже на закуску к пиву.

– Это чипсы со вкусом осьминога, приправу делаем сами. – Мужчина ощутил на себе взгляд Согёна. – Ну да, подсмотрели идею у одной компании.

Фотограф попробовал угощение и кивнул.

– Действительно, очень похоже на чипсы известной марки.

– Но вот булочка с мандарином аппетитной получилась! Потрясающая идея! – Чеби быстро улыбнулась и выставила вперед два больших пальца.

– Спасибо. – Отец Юны смутился и неловко переступил с ноги на ногу. – Согён сказал, вы теперь у него работаете. Жена просила передать, что можете приходить к нам в гости.

– А, да, спасибо… – Чеби сжалась и отвела взгляд.

– Она до сих пор под впечатлением от того, как вы успокоили Юну.

Внезапно в их разговор влез Согён:

– У Чеби педагогическое образование, ее учили работать с младенцами. Еще какое-то время она работала в фотостудии, где специализировались на фотосессиях детей.

– Вы настоящий мастер своего дела! Так держать!

Отец Юны показал большой палец.

Когда мужчина ушел, Чеби убрала остатки выпечки в холодильник. Видимо, отец Юны был широкой души человек: пока он ездил по деревне, от выпечки осталось всего два пакета.

Согён проверял фотоаппараты, которые пришли в негодность из-за редкого пользования. Чеби украдкой наблюдала за ним. Почему этот человек, так по-доброму относившийся к Янхи, Белл и даже к ней самой, так холодно общался с отцом Юны?

– Ему ведь пришлось набраться храбрости, чтобы прийти сюда. Зачем вы с ним так? – спросила Чеби.

Фотограф удивленно посмотрел на нее, но потом, поняв суть вопроса, ответил:

– Хёнчжин должен думать о семье. Тем более выпечка – его работа.

Согён вдруг внезапно сфотографировал Чеби.

– Что вы делаете? – Девушка запоздало прикрылась рукой, ощущая смущение.

– Фотоаппарат должен исправно функционировать, чтобы я мог заработать себе на хлеб. Хёнчжину нужно думать о дочке и совершенствовать свою продукцию. Девочка ведь не должна ни в чем нуждаться. Вы так не думаете?

– Вы правы, но удалите, пожалуйста, мою фотографию, – воскликнула Чеби.

Согён медленно моргнул.

– Удалить? Но это пленочный фотоаппарат.

Снова зазвенел ветряной колокольчик. Чеби и Согён посмотрели на дверь. За окном, где пышно цвела гортензия, никого не было видно, зато слышалось задорное рычание моторов. Фотограф и девушка переглянулись.

– Байкеры!

Согён выбежал во двор, продолжая

сжимать в руках фотоаппарат. Чеби бросилась за ним.

Перед их глазами раскинулась удивительная картина. Около десятка мотоциклов мчались по прибрежной дороге. Не успела Чеби и глазом моргнуть, как все они оказались во дворе фотостудии, лихо взобравшись по крутому подъему на утес. Перед ними стояли блестящие «Харли-Дэвидсон», «БМВ», «Бенелли», «Судзуки-Хаябуса» – всего двенадцать штук. Согён прижал к лицу фотоаппарат и тут же сделал снимок.

– Тьфу ты, это фотостудия? – сказала невысокая женщина средних лет, снимая шлем и защитные очки.

– Мы так и думали, но все равно поехали, авось получится воды купить. Совсем память дырявая? – ответила другая гонщица, высокая и широкоплечая.

Резким движением ноги, обутой в красный сапог, она выставила подножку мотоцикла.

– Точняк, мы ж по карте посмотрели, – смущенно улыбнулась первая.

– Пить охота.

– Ух, ща бы поесть.

Женщины в разноцветных байкерских костюмах зашли в студию, то и дело причитая. У кого-то на спине красовался огромный тигр, у кого-то на рукавах пришита бахрома – все куртки были разные. Спустя время на утес тяжело поднялся еще один мотоцикл – желтая «Хонда». Вскоре в студию, снимая на ходу шлем, зашла женщина в простой ветровке и дешевых походных ботинках.

Поначалу Чеби и Согён пребывали в замешательстве, стоя в саду, но, придя в себя, забежали внутрь дома. Некоторые из гонщиц облокотились на барную стойку, другие заглядывали в холодильник в поисках напитков. Чеби попыталась вспомнить, сколько бутылочек успела положить с утра в морозилку. Не так уж много, на всех не хватит. Единственное, что может спасти ситуацию, – лед, которого было в избытке.

– Газировка из мандаринов, улет! Как думаете, вкусно? Хиён, нормуль, если я ее возьму? – спросила одна из гонщиц.

Все остальные посмотрели в направлении женщины по имени Хиён.

– На бюджет совсем пофиг, да? Ну, при таком раскладе на ужин будем довольствоваться одной головешкой рыбы-меча.

Другие гонщицы начали возмущаться:

– Дак всего пару бутылочек. Чего сразу головешку-то?

– Во-во. И так уж вместо дорогущей макрели договорились на рыбу-меч. А теперь еще головешкой придется давиться, жесть.

– Харэ шуметь. – Хозяйка «Харли-Дэвидсона» села на стул и сняла солнцезащитные очки.

Она была одной из первых, кто заехал во двор. Взгляд и манера говорить выдавали в ней лидера.

– Короче, каждый будет платить фифти-фифти.

– Е-мае, сколько тебе повторять? «Фифти-фифти» – заимствование, лучше сказать «поровну», – вдруг влезла в разговор женщина, сидевшая около хозяйки «Харли-Дэвидсона».

– Во-во, Ким Юнчжа дело говорит. Короче, каждый заплатит поровну.

Гонщицы разобрали лимонад из мандаринов, морковный сок и холодный кофе. Чеби, сообразив, что гостьи захотят перекусить, поставила булочки из пекарни разогреваться в духовку. Было три часа дня. Женщины, почувствовав запах свежей выпечки, тут же сделали заказ. Все было съедено в мгновение ока.