Фрагменты прошлого
Шрифт:
– Должна ли я позвонить ей?
– Нет. Пока нет. Бекки младше меня. Она не сможет помочь, если я не могу.
Ханна покачала головой.
– Что я должна делать?
– Мы разберемся с этим. Мы все уладим. Я обещаю.
Если бы она сказала так о чем-то другом, Ханна бы ей поверила. Рейчел сдерживала свои обещания. И она так хорошо заботилась о людях. Это был ее талант.
Но здесь не может быть четкого ответа. Не может быть невинных объяснений. Ее отец произвел на свет ребенка с кем-то еще. Ее мать помогла это прикрыть.
Глава 3
Ханна терпеливо ждала, когда помощник закончит утренние процедуры. Она спокойно сидела в кресле и читала, чувствуя на себе осторожные взгляды, которые кидал на нее Мигель. Он, вероятно, всегда наблюдал за ней с осторожностью в глазах. Трудно выполнять свои обязанности, когда за тобой наблюдают. Она надеялась, что эти взгляды не имеют ничего общего со вчерашним происшествием.
Но все, должно быть, слышали, что она устроила истерику. Возможно, ее даже обвиняли в том, что она напала на свою мать, потому что доктор не мог рассказать личную информацию о пациенте, чтобы объяснить его поведение. Вероятно, ее считают нестабильной, жестокой и ужасной женщиной.
Или, может быть, они все знают правду. Медицинские работники сплетничают, не думая о правах на личную жизнь — будь они прокляты. Она надеялась, что они сплетничают, зная причину, по которой она потеряла самообладание и накричала на свою мать-инвалида.
Она не должна была так себя вести и пугать свою маму. Но любой мог поступить неразумно после получения таких новостей.
Она встретилась взглядом с помощником и успокаивающе улыбнулась, когда он помог Дороти перебраться с кровати в кресло.
— Большое спасибо, Мигель, — сказала Ханна спокойным теплым тоном, стараясь показаться вежливой. — Я помогу ей выбрать что-нибудь из одежды, чтобы переодеться через некоторое время.
Он будто почувствовал облегчение от нормального разговора и улыбнулся в ответ.
— Доброго Вам утра, мадам, — сказал он Дороти, уходя.
Дороти не ответила. Сегодня ее взгляд был неясным. Она отвернулась от Ханны.
Ханну переполняло от нетерпения узнать правду, но она должна действовать осторожно, чтобы не напугать мать. Даже в хороший день ее легко можно было ввести в состояние смятенного ужаса. А сегодня не самый удачный день.
Так что никаких обвинений. Никакого гнева. Никаких прямых вопросов. И однозначно, не хватать за руки.
Подавив волнение, Ханна успокоила свое дыхание. По правде говоря, она хотела схватить свою мать, встряхнуть ее и закричать от ярости за то, что она скрывала от нее столько лет.
Сделав несколько глубоких вдохов, она немного успокоилась.
Настроение матери сегодня может быть хорошим. Возможно, она захочет все отрицать перед Ханной, но, может быть, она поговорит с кем-то, кого считает незнакомцем. Возможно, она забудет,
— Здравствуйте, Дороти.
Ее мама подняла глаза и вежливо улыбнулась. Она могла потерять большую часть разума, но она сохранила свои манеры.
— Не могли бы вы рассказать мне о вашем муже?
— Они украли его кольцо, — сразу ответила она.
Обрадовавшись своему коварному плану, Ханна улыбнулась.
— Но оно у меня прямо здесь.
Она вынула из кармана золотое кольцо отца и протянула его.
— О! — воскликнула ее мать. — Я не могла его найти!
— Я нашла его, — сказала Ханна шепотом, будто она участвовала в заговоре. — Вы можете доверять мне.
Ханна не знала, какие есть причуды у потери памяти. Как ее мать могла фокусироваться на пропаже кольца, но редко спрашивать, где ее муж? Возможно, смерть ее мужа была таким ударом, который оставил в ее памяти след, который не смогла разрушить болезнь.
Она решила, что это не имеет значения, если кольцо не заставит Дороти заговорить.
Ханна вложила кольцо в дрожащие ладони матери, и Дороти поднесла пальцы к своему сердцу.
— Спасибо. Огромное спасибо.
— Пожалуйста.
— Вы уверены, что это его кольцо?
— Ваши инициалы выгравированы прямо внутри. Вы с мужем жили в Калифорнии, не так ли?
Выражение лица Дороти в доли секунды изменилось из счастливого в мрачное. Она крепче прижала руку к груди.
— В Биг-Суре, — продолжила Ханна.
— Мы уехали.
— Конечно, но вы там жили пару лет, верно?
Дороти подняла подбородок и отвернулась.
— Нет.
— Там вы родили дочерей. Это был ваш дом.
Она стала хмурой.
— Мы не говорим о Калифорнии.
Сердце Ханны застучало в бешеном ритме.
— Что? Почему вы не говорите о Калифорнии?
— Потому что, — огрызнулась она, — мы этого не делаем.
— Но у вас была там ферма, разве нет?
Дороти крепче обхватила руку Ханны, как будто пыталась защитить.
— У нас было много вещей.
— Каких?
— Вещи, вещи, вещи.
— Так у вас было много денег?
— Нет! У нас был Бог. У нас там был Бог. Он был с нами. Всегда с нами.
Бог? Что это значит?
— Мисс Дороти, — она наклонилась ближе. — Я хотела бы знать о вашей семье. О Питере, Рейчел и Бекки. И о Ханне. Она родилась в Калифорнии, не так ли?
— Мы не говорим о Ханне.
Ханна сжала руки в порыве страха. Ее ногти впились в ладони, причиняя физическую боль, равную ее эмоциям.
— Почему? — она не получила ответа. — Мама, пожалуйста. Пожалуйста. Мне нужно знать.
Нет ответа. Дороти замерла, крепко сжимая обручальное кольцо.
— Кто она? — давила Ханна. — Кто такая Ханна? Кто ее мать?
Дороти подняла голову, и на одно мгновение Ханна подумала, что ее мама услышала и сейчас ответит. Но ее затуманенный взгляд сосредоточился где-то за плечом Ханны.