Фрагменты
Шрифт:
— Ты думаешь, мы не пытались? — спросил Вейл. — Разумеется, пытались. Мы просили, и убеждали, и брыкались, и кричали. Мы пытались объяснить совету директоров ПараДжен, что Партиалы действительно были тем, что из себя представляли — новой разумной формой жизни, привнесенной в мир без малейшей мысли о том, как они будут жить, когда война закончится. Мы пытались объяснить, что у правительства не было намерения уничтожать их, что не существовало другого возможного исхода, чем апартеид, насилие и революция, что будет лучше закрыть всю программу целиком, чем приговорить человечество к тому, что должно было произойти. Но те факты, которые они видели, были просты: во-первых, армия нуждалась в солдатах.
Без них мы не могли победить в войне, и правительство в любом случае где-нибудь их бы достало. Во-вторых, ПараДжен мог предоставить правительству этих солдат — лучших, чем любая другая компания любой другой промышленности. Мы были волшебниками. Мы выращивали огромные деревья с листьями, как крылья бабочек, тоненькими и совершенными.
Когда дул ветер, они трепетали, как облако радуг. Когда позади них садилось солнце, мир освещался переливчатой тенью. Мы создали лекарство от малярии, болезни, которая в день убивала по тысяче детей, и стерли ее с лица земли.
Дело не только в ловкости, девочка моя, дело во власти, и с этой властью приходит жажда большего. И это факт номер три, самый проклятый из всех. Генеральный директор, президент, совет директоров... Правительство хотело армию, и ПараДжен хотел продать ее ему. Чего стоили возражения Доверия перед лицом пяти триллионов долларов дохода? Если бы мы не создали им армию Партиалов, они бы нашли для этой задачи кого-то менее принципиального. Ты не помнишь старого мира, но деньги были всем. Только деньги имели значение, и мы ничего не могли поделать, чтобы правительство не покупало, а ПараДжен не продавал.
Мы видели зловещие предзнаменования. Армия будет создана, но Партиалы никогда не получат равные с людьми права. Исхода могло быть только два: либо Партиалов убьют при помощи Предохранителя, совершив при этом геноцид, сравнимый с холокостом, либо разразится жестокая революция, в которой Партиалы, во всем превосходящие людей, одержат победу, уничтожив человечество таким, каким мы его знали. Как бы там ни было, один вид погибнет, и ценой его смерти станет душа второго. Нам оставалось только попытаться каким-то образом придумать способ заставить оба вида сотрудничать — сделать так, чтобы им пришлось сотрудничать ради выживания. Так что, когда Армин обрисовал нам свой план, мы... Да, его замысел нам не нравился ни тогда, ни когда-либо. Но мы знали, что на нас лежит ответственность привести его в исполнение. Это был единственный план, обеспечивающий выживание обоих видов.
У Киры перехвалило дыхание:
— Армин Дхурвасула.
— Его ты тоже знаешь?
Кира быстро покачала головой, надеясь, что выражение лица не выдало ее.
— Я слышала о нем.
— Гениальнейший человек, — сказал Вейл. — Это он все спланировал: продумал систему феромонов, сконструировал взаимодействие между Предохранителем и лекарством и так далее.
Это был шедевр науки. Но несмотря на его план и все наши усилия, худшее все равно произошло.
Поверь мне, мы не планировали, чтобы это было так губительно; мы не могли понять, почему РМ сработал с такой безжалостной эффективностью. Наверное, едва ли можно назвать утешением то, что, если уж на это пошло, это было неизбежно. С того момента, как мы создали Партиалов, с того момента, как мы лишь подумали о создании их, другого возможно исхода быть не могло.
Человечество уничтожит себя, свое тело и свою душу, но так и не усвоит простой урок.
Кира была настолько поражена, что утратила дар речи. Она ожидала, что существует план, она надеялась и молилась, чтобы у Доверия он был, но, узнав, что это был план всеобщего уничтожения — целью которого было заставить оба вида работать вместе или умереть, — она почувствовала, что это слишком. Когда она наконец сумела заговорить, ее голос был тонким и напуганным, более детским, чем за все последние годы. Вопрос, который она задала, оказался вовсе не тем, какой она ожидала от себя услышать.
— Вы... встречались с ним? Где-нибудь? — Она сглотнула, пытаясь казаться менее взволнованной. — Вы знаете, где сейчас Армин Дхурвасула?
Вейл покачал головой.
— Я не видел его со времен Раскола. Он говорил, что должен покинуть ПараДжен, но я не знаю, куда он делся и чем занимается. Возможно, мы с Джерри — единственные, кто остался, мы и, как я понимаю, еще Нандита.
Кира мысленно вернулась к списку членов Доверия.
— Джерри Риссдал, — сказала она. — Он был тоже одним из вас. Где он?
— На юге, — мрачно ответил Вейл. — В самом сердце пустоши.
— Как он там выживает?
— Генные модификации, — произнес Вейл. — Однажды ночью он пришел сюда, и я едва его узнал: он теперь... человек в меньшей степени, чем даже Партиалы. Он пытается исцелить землю, чтобы кротким осталось что-то в наследство [15] . Я сказал ему, что лучше бы он помог мне найти лекарство от РМ, но он всегда был упрямым в достижении цели.
— И еще двое остались на востоке, — сказала Кира. — Во главе двух фракций Партиалов стоят члены Доверия — Киони Тримбл и Маккенна Морган.
15
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. (Евангелие от Матфея).
— Они живы? — Глаза Вейла округлились, рот открылся. Кира не могла понять, был ли он рад услышать это или нет. — Ты говоришь, что они руководят Партиалами? Что они встали на их сторону и противостоят людям?
— Я так думаю, — ответила Кира. — Они... Я никогда не встречала Тримбл, но доктор Морган совсем сошла с ума: она похищает людей и пытается изучать их, как будто это поможет вылечить «срок годности» Партиалов. Видимо, она не знала о нем, пока Партиалы не начали умирать, но она убеждена, что сможет решить проблему с помощью биологии человека.
«И с помощью меня», — подумала Кира, но вслух не сказала. Она по-прежнему не знала, кем является, и не могла предугадать, как отреагирует Вейл, когда узнает о ней. Ей нужно было спросить его. Она почувствовала, как разрывается между недоверием и отчаяньем.
— Тримбл знала о нашем плане, — произнес Вейл. — Морган и Джерри — нет. Они разрабатывали б ольшую часть биологии Партиалов, но мы не были уверены, можем ли доверить им информацию о Предохранителе. Так как их задачи это не касалось, нам не пришлось им ничего сообщать.