Фрагменты
Шрифт:
«Разумеется, ему известно больше, — подумала она. — Он член Доверия. Он знает все из того, ради чего мы сюда пришли. Одна я не смогу его остановить, не сейчас, но, если сумею добиться нужных ответов, возможно, мне и не придется это делать». Помедлив в раздумьях еще мгновение, она произнесла:
— Я сохраню ваш секрет — пока, — но вы будете мне кое-что должны.
— Лекарство? — спросил Вейл. — Как ты понимаешь, это и есть то лекарство, которое ты обнаружила сама — и, как я уже говорил, оно не транспортабельное.
— Не лекарство, — сказала
— Увидим, — ответил Вейл.
Кира продолжила:
— Мне нужна информация.
— Какая информация?
— Вся, — сказала Кира. — Вы помогли создать Партиалов, а значит, вы знаете об РМ, о «сроке годности» и о Предохранителе. Я хочу знать, каковы были ваши планы и как все это связано.
— Какой бы информацией я ни обладал, она твоя, — пообещал Вейл. — В обмен на, как ты сказала, твое молчание.
— Идет, — сказала Кира.
— Хорошо, — произнес Вейл, останавливаясь у двери. — Но для начала нам нужно подняться.
Кира прочитала табличку на двери.
— «Корпус шесть». Этот тот, который вы переоборудовали в госпиталь.
— Верно.
— Госпиталь я уже видела.
Вейл открыл дверь.
— Но ты не видела ребенка, который родился сегодня. Идем.
Он стал подниматься по лестнице, и Кира последовала за ним, внезапно ощутив волнение.
Разумеется, родился ребенок: зачем еще Вейлу нужно было ходить в шпиль за шприцем с лекарством?
Ее живот непроизвольно сжался. В Ист-Мидоу она столько времени провела в родильном отделении, где младенцы умирали, а матери выли от отчаяния, что не могла не почувствовать это напряжение снова. Но сейчас все было по-другому — Вейл обладал лекарством. Ребенку не придется умирать. Вот только Кира знала, откуда взялось это лекарство. Она закрыла глаза и увидела мрачные и осунувшиеся лица Партиалов. Держать их в таком состоянии было неправильно, что бы Вейл ни говорил себе в оправдание. И все же...
Они вышли в холл и плотно закрыли за собой дверь. Люди ходили туда-сюда, и Кира с изумлением увидела, что большинство из них счастливы: они смеялись, беседовали и улыбались, прижимая к груди крошечные теплые свертки.
Матери и отцы, братья и сестры. Семьи — настоящие, связанные родственным узами, такие, каких Кира никогда не видела. Родильное отделение, в котором работала она, было местом смерти и горя, изнурительной борьбы и безжалостного, неумолимого врага.
Только такое материнство она знала. Здесь, однако, все было по-другому. Матери, которые приходили сюда рожать, не сомневались: их дети будут жить.
Это отделение было полно надежды и удачи. Кире пришлось на мгновение остановиться и опереться о стену. «Это — то, чего я всегда хотела, — подумала она. — То, что я хочу создать дома. Что я хочу принести им — надежду и удачу. Счастье».
И все же...
Позади звуков активной деятельности скрывался тот, который Кира знала слишком хорошо, — вой умирающего ребенка. Из обширного собственного опыта
Если дитя родилось лишь несколько часов назад, как говорил Вейл, то РМ все еще развивался в его кровеносной системе. У ребенка будет лихорадка, но пока не смертельная. Вирус будет медленно размножаться, от клетки к клетке, создавая все больше вирусных спор, поедая крошечное тело изнутри, и в конце концов — возможно, завтра — организм ребенка практически изжарит сам себя, пытаясь выжить.
Сейчас, в начале процесса, боль можно было смягчить, жар — держать под контролем, но развитие вируса остановить было нельзя. Без феромонного лекарства смерть оставалась неизбежной.
Вейл двигался по коридору на звук, вежливо кивая встречным людям, и Кира оцепенело последовала за ним. Это он хотел ей показать? Как лекарство действует, спасая невинную жизнь?
Она не знала, чего он пытался этим добиться: она и так прекрасно понимала, что стоит на карте, возможно, даже лучше, чем он сам, потому что так долго прожила вообще без лекарства.
Это не изменит ее мнение касательно пленных Партиалов и не купит ее молчание или содействие.
Доктор Вейл толкнул последнюю дверь и вошел в комнату. Кира увидела, как мать младенца едва не упала в обморок, его увидев.
Отец, в той же мере благодарный и взволнованный, энергично потряс руку Вейла. Тот несколькими фразами и улыбкой успокоил его, подготавливая шприц, а Кира все это время стояла у стены, наблюдая, как ребенок вопит и кричит в детской кроватке.
Родители бросили на девушку несколько взглядов, но быстро про нее забыли, снова обратив свое внимание на ребенка. Кира смотрела, как они укачивают дитя. Она не могла не заметить, насколько похожи они в этот момент были на Мэдисон и Гару. На каждую ставшую родителями семейную пару, которую Кира видела.
«Это не имеет значения, — подумала она. — Это не оправдывает того, что происходит с теми людьми в подвале. Если бы родители знали, что живые, дышащие существа подвергаются таким страданиям, неужели они были бы по-прежнему рады увидеть лекарство? Согласились ли бы они принять его?» Она хотела рассказать им, рассказать им все, но чувствовала себя так, будто окаменела.
Вейл закончил готовиться к инъекции и повернулся к родителям с просьбой выйти из комнаты.
— Пожалуйста, — тихо сказал он, — нам нужно провести с вашим малышом несколько минут наедине.
Глаза матери расширились от страха.
— С ним все будет хорошо?
— Не беспокойтесь, — произнес Вейл, — это лишь на минутку. — Родители выходить не хотели, но, судя по всему, доверяли доктору. После еще нескольких ласковых просьб и вопросительного взгляда на Киру они покинули комнату. Вейл запер за ними дверь и повернулся со шприцем — не к младенцу, а к Кире. Он протянул девушке лекарство, как дар. — Как я уже говорил тебе, для того, чтобы руководить этими людьми, я даю им то, что они хотят, — сказал он.