Франческа
Шрифт:
Паб был ярко освещен, через окно Чарли увидела людей, сидящих за столами. Интересно, какая там атмосфера? Собрались ли уже постоянные посетители и успели ли напиться? Возле паба на столбе болталась табличка с надписью «ПРАЗДНИК УРОЖАЯ» с указанием даты ближайших выходных. «День водопадов и праздник урожая, – подумала Чарли. – Сколько же существует эта традиция?» Бетти обожала эти праздники, любила палатки с пивом, появлявшиеся на лугу между пабом и рекой, оркестр – ради такого случая приглашали профессионалов, которые умели попадать в такт и играть не мимо нот. Если что-то и делало ее счастливой, так это возможность потанцевать
Снова воспоминания о Бетти в ее сне. Ее руки в волосах, косички, гравий, лунный свет.
– Мам, мы куда?
– К знакомому.
– К какому знакомому?
Нет ответа.
На дороге к дому Сюзанны фонарей не было – там царила сплошная темень. Чарли миновала маленький домик, где жила пожилая женщина со взрослым сыном. Они родственники, призналась как-то Сюзанна. Дальние, но родственники. Не очень-то весело состоять в родстве с помешанными. Сын обычно продавал лотерейные билеты перед «Ика» и громко кричал, пугая народ, выходящий из магазина. «А что с ним такое?» – спросила как-то Чарли Лолу, мать Сюзанны, но та лишь уставилась на нее, словно не понимая вопроса. Ничего с ним такого. Он просто немного нервный. Когда он не торговал лотерейными билетами, то обычно стоял на перекрестке дорог с оранжевой палочкой и махал ею машинам в качестве приветствия. Лола считала, что это успокаивает его нервы. Однажды Чарли и Сюзанна, напившись крепкого пива, прокрались к его дому, стащили палочку и выбросили ее далеко в лесу. Зачем? Ответа Чарли не знала.
Задумавшись, она чуть было не пропустила съезд к дому Сюзанны. Увидев деревянную виллу с приветливо освещенными окнами, она вздохнула с облегчением.
Чарли как раз занесла руку, чтобы постучать, когда дверь распахнул один из близнецов. На нем были коротковатые флисовые треники и покрытый пятнами джемпер с непомерно длинными рукавами.
– Папа от нас съехал, – заявил он вместо приветствия.
– Об этом я слышала, – ответила Чарли, пытаясь разобраться, кто перед ней – Том или Тим.
– Мама все еще расстроена, хотя уже куча времени прошла, – продолжал он и привычным движением втащил обратно таксу, пытавшуюся выскользнуть наружу. – Домой, Хиббен.
– Ты меня помнишь? – спросила Чарли, протягивая ему руку.
– Ясное дело, ты Чарли, мамина лучшая подруга.
– А ты, стало быть, Тим? – сказала Чарли на удачу.
– Том, – поправил ее мальчик.
– Вас непросто различать, – сказал Чарли.
– Я знаю, – ответил Том.
– А где твоя мама?
– Она наверху, у себя в комнате. Я боюсь зайти и проверить, проснулась ли она, потому что она очень сердится.
– Понимаю, – сказала Чарли, сдерживая улыбку. – А где твои братья?
– Нильс и Мелькер наверху, а Тим в гостиной.
В доме царил полный хаос, как вскоре констатировала Чарли. По всей прихожей валялась раскиданная обувь, в кухне громоздилась немытая посуда, оттуда доносились запахи не вынесенного кошачьего ящика и пищевых отходов.
Тим сидел на диване и ел шоколадное печенье. Занятый каким-то фильмом со сценами насилия, он даже не обратил внимания на появление Чарли. Взгляд его был прикован к экрану, где мужчина с ножом гонялся по лесу за женщиной. Чарли поздоровалась, но ответом ей был лишь кивок. Взяв со стола пульт, она нажала на красную кнопку. Ничего не произошло.
– Привет, – снова сказала она.
– Приветики, – сказал Тим и помахал рукой. – Ты мне загораживаешь, там сейчас самое интересное.
– Мне кажется, это не самый лучший фильм.
– Я смотрел его тысячу раз. Мама мне разрешает.
Чарли сдалась и отошла от экрана. Перед ней стояли куда более важные задачи, чем выбор адекватного возрасту фильма.
– Не буди маму, – сказал ей вслед Тим, когда она направилась к лестнице.
В спальне царил мрак, Сюзанна лежала, с головой накрывшись одеялом. Это походило на сцену из собственного детства Чарли. Она – ребенок, крадущийся на цыпочках в мамину спальню, а Сюзанна – Бетти, отказавшаяся от родительской роли и всего мира.
– Перестань, – прошептала Сюзанна, когда Чарли включила свет. – Дай мне еще поспать.
Подойдя к ночному столику, Чарли прочла названия на всех валявшихся там упаковках таблеток: пропаван, собрил, золофт.
– Сюзанна, – проговорила она, приподнимая одеяло. – Твои сыновья там, внизу.
– Знаю, – ответила Сюзанна. – Не говори больше ничего. Я знаю, что я совершенно никчемная. У меня нет сил.
У Чарли возникло желание сорвать с нее одеяло и сказать, что выбора нет, что надо собраться с силами, однако она не могла так поступить с подругой, зная, что в трудной ситуации повела бы себя в точности так же.
– Я тебя не осуждаю, – сказал Чарли. – Я приехала, чтобы помочь.
Сюзанна села в постели.
– Спасибо, Чарли, – проговорила она. – Я так рада, что ты здесь.
И тут она разрыдалась.
Когда мама вышла из моей комнаты, я направилась в холл второго этажа и позвонила в Маюрен. Трубку взял кто-то из младших девочек. Прошло немало времени, прежде чем к телефону подошла Сесилия.
– Франческа?
– Да.
– Ты в Гудхаммаре?
– Да.
Повисла пауза.
– Ты чего-то хотела? – спросила наконец Сесилия.
– Как контрольная?
– Какая контрольная?
– Национальная, по английскому.
Сесилия не ответила. На заднем фоне слышались разговоры и смех.
– Зачем ты врешь? – спросила я.
– Я просто не хотела, чтобы ты снова начала на меня орать.
– Что странного в том, что меня бесит, когда моя сестра встречается с убийцей?
– Я больше не хочу говорить об этом.
– Сесилия, – сказала я. – Я уверена, что они что-то сделали с Полем – Хенрик, Эрик и …
– Не знаю, с чего ты это взяла, – ответила Сесилия. – Он сам это сделал, Франческа. Он был в расстроенных чувствах. Все, кроме тебя, это давно поняли.
Я положила трубку.
Мама решила, что будет спать на диване в моей комнате. Я заверила ее, что в этом нет необходимости, что после недели в больнице, когда в мою палату постоянно кто-то заходил, мне особенно важно побыть одной. Но мама настаивала. Учитывая ситуацию, она не хотела идти на неоправданный риск. Она будет спать на диване, а если мне это мешает, то пусть я сделаю вид, что ее нет – она будет спать тихо, как мышка. Я ответила, что если она и может представить себе, что человека нет, когда он есть, то я на такое не способна. Кроме того, мне еще труднее засыпать, когда я не одна.