Франция. Убийственный Париж
Шрифт:
Монархист Морис Баррес назвал апашей «дегенератами, пораженными отвратительными пороками и отпавшими от рода человеческого». Статус апашей как дикарей-вырожденцев, столь же опасных, как анархисты или забастовщики, оправдывал дикарские репрессии, тотальные облавы. В участки свозили всех, у кого на лице имелись родинки: тату-родинки были отличительным знаком одной из «бригад». Бросая вызов «коровам», родинки стали накалывать бойцы конкурирующих группировок.
Первую полосу газеты «Ла птит репюблик» (1907) венчал заголовок: «Небезопасность в моде, это факт». Слово «небезопасность» в 2000-х годах станет предвыборным козырем Николя Саркози. Вспомним, что «зону» начали воспринимать как центр Парижа недавно. В 1900-х Монмартр и Бельвиль были для жителей центра такой же враждебной планетой, как сейчас безликие, населенные потомками иммигрантов пригороды — «ситэ», —
Карательная истерия усиливалась, когда от пуль и ножей апашей погибал очередной страж порядка. Громче всего аукнулась смерть Жозефа Бесса 4 июля 1905 года: двадцатилетний сутенер Феликс Буле сдуру застрелил полицейского, разнимавшего пьяную потасовку. Для двадцатипятилетнего Бесса, вчера еще — армейского капрала-горниста, последним стало его первое дежурство. Газета Двадцатого округа «Монитер» пугала гопоту местью однополчан: «Представляете хотя бы полсотни молодых людей, обезумевших от гнева, мстящих со штыками в руках за своего товарища и одновременно за все общество?»
Статистика меж тем суха: в 1880–1913 годах при исполнении погибли тридцать четыре полицейских — «жертвы долга», как называли их. Только четырнадцать из них пали от рук апашей. Но читатели газет могли вообразить, что полиция буквально истекает кровью.
На этом фоне парламент, конечно же, отверг 8 декабря 1908 года законопроект об отмене смертной казни, внесенный ее убежденным противником, премьером Жоржем Клемансо. Закон лишь закрепил бы де-юре отмену высшей меры де-факто еще в 1899 году. 6 августа 1909 года изголодавшаяся «вдова» заработала вновь. Один лишь Жорес (4) тщетно взывал видеть в апашах «человеческих братьев». Тот же Клемансо, прозванный Тигром за резкий нрав, создал 30 декабря 1907 года «Бригады Тигра» — мобильные полицейские отряды численностью в пятьсот человек.
Век апашей был недолог. Те, кто не угодил на каторгу, полегли в траншеях мировой войны: «мясо для гильотины» сгодилось как серое «пушечное мясо». А после 1920 года само слово исчезло из лексикона. Война — отменное средство социальной гигиены.
Гибель опасной фауны парижских предместий описана в антивоенном романе-манифесте Анри Барбюса «Огонь» (1916): автору встречаются в окопах Тюлан и Пепен. Тюлан «держал кабачок у заставы». «Что же касается подозрительного Пепена, то у него, вероятно, совсем не было ремесла. Все, что мы знаем о нем, — это то, что три месяца тому назад в лазарете, после выздоровления, он женился, чтобы… получать пособие за жену» [25] . Между ними вспыхивает ссора без видимых причин: «— Апаш, бандит, негодяй!» «Тюлак сжимает свой доисторический топор, и глаза его мечут искры. Другой, бледный, зеленоглазый, с лицом хулигана, по-видимому, подумывает о ноже» [26] .
25
Перевод И. Спивака. Цит. по: Барбюс А.В огне. Л.; М.: Academia, 1935. С. 43.
26
Там же. С. 55.
Ножом Пепен действительно владеет мастерски, но война нового типа — это не рыцарская поножовщина на Бельвиле, а индустрия анонимной смерти. «Пепен лежит, вытянувшись во весь рост, с напряженно сведенными руками и ногами и с опухшим серым лицом, по которому струится дождь <…> Он вошел в прикрытие, куда спрятались боши. Но товарищи об этом не знали и стали прокуривать нору, чтобы опростать ее. Ну и вот… После этого мы нашли его мертвым и закопченным, точно колбаса, среди бошевской говядины, из которой он успел выпустить кровь. Чисто работал! Молодец! А я уж по этой части специалист. Недаром я мясник в парижском предместье» [27] .
27
Барбюс
Типичное для апашей словечко «зигуйе» — «зарезать, заколоть» — органично вошло в арго траншей.
Тем временем Амели наслаждалась славой: еще Манда ждал каторжного парохода в Гвиану, еще Лека скрывался от полиции в Бельгии, а 5 июня прославленный литературный жупнал «Фен де сьекле» начал публикацию ее мемуаров. За год в Париже сыграли целых шесть пьес о ней. За сорок франков в неделю — недавно ее ночь стоила пять франков — она выступала в кабаре «Александр» и «Буфф-дю-Нор», гастролировала в Бельгии. Оглушала публику потоками арго, задорно исполняла уличные песенки и провоцировала в зале драки между неугомонными бойцами Лека и Манда, привлекавшие новую публику. В балагане, где она бесстрашно входила в клетку со львами, ее ударил ножом один из адъютантов Манда, но Амели выжила.
Возмущенная общественность тщетно засыпала префекта Лепина петициями. В марте 1902 года «группа модисток» умоляла «запретить пресловутой Золотой Каске появляться на сцене театра, заплатив за билет в который люди, утомленные после трудового дня, мечтают услышать актеров, а не женщину, связанную с отпетыми бандитами». Разъяренный Лепин изъял из Салона ее портрет кисти живописца Альбера Дюпре. Но портреты расходились на открытках; журналисты, интересничая, щеголяли арготизмами в своих — еще вчера бонтонных — репортажах и расписывали триста пятьдесят апашеских способов смертоубийства. Шансонье распевали о «Девчонке в золотой каске». Дамы копировали наряды, в которых Амели посещала суды над своими любовниками. Появились конкуренты, оспаривавшие у нее статус звезды подполья, например Медерик Шаню — «татуировщик апашей».
На процессе Манда она бросила; «Апаши! Золотая Каска! Все это — журналистские выдумки! Мы называли себя не апашами, а корешами». 27 января 1917 года Амели вышла замуж за Андре Александра Нардена, лакировщика — на пятнадцать лет младше ее. По словам Нардена, она была для него, «как мать». Золотая Каска умерла от туберкулеза 16 апреля 1933 года.
В 1952 году Нарден подал на Беккера в суд за «вмешательство в личную жизнь покойной жены», но проиграл. Мэтр Морис Гарсон (14) доказал суду: «Похождения покойной являются общественным достоянием».
Сад в Двадцатом округе Парижа назван в честь Золотой каски.
P. S. В «Золотой Каске» Жака Беккера (1952) Амели — Симона Синьоре, Манда — Серж Реджани, Лека — Клод Дофен. Их историю Беккер переписал с точностью до наоборот: честного слесаря Манда гильотинируют за убийство подлого сутенера Лека. Но расцвет фильмов об апашах пришелся на 1910-е годы: «Невезучие апаши» Алис Ги (1903), «Апаши» Жоржа Мельеса и «Танец апашей» 462 Гастона Веля (1904), «Парижские апаши» Фердинанда Зекка (1905), «Забастовка апашей» Ромео Бозотти (1908), «Танец апашей» Фрэнка Дэнвера Йетса (1909), «Детектив Анри и парижские апаши» Тео Франкеля (1911), «Танец апашей» (1912) Андре Валдуара, «Апаши» Жерара Буржуа (1913), «Парижские апаши» Роберта Эллиса (1915). Голливуд продолжал эксплуатировать модную тему, даже когда самих апашей не осталось в природе: «Апаш-танцор» (1923) Чарлза Силинга, «Апаши» (1928) Филиппа Розена. В 1927 году в Германии Николай Малахов снял «Парижских апашей». Забавный эпизод с участием апашей есть в фильме Этторе Скола «Бал» (1983). Апашам посвящен документальный фильм Никола Леви-Беффа «Плохие парни прекрасной эпохи» (2009).
Глава 50
Пер-Лашез
Аве, мафия! (1943)
В мире нет другого кладбища, так пропитанного культурной памятью, как Пер-Лашез. Последний приют Гийома Аполлинера, Оноре де Бальзака, Жана Луи Давида, Эжена Делакруа, Айседоры Дункан, Теодора Жерико, Марии Каллас, Камиля Коро, Лафонтена, Марселя Марсо, Амедео Модильяни, Мольера, Ива Монтана, Джима Моррисона, Альфреда де Мюссе, Надара, Эдит Пиаф, Роже Планшона, Эжена Потье, Марселя Пруста, Джоаккино Россини, Жоржа Сера, Симоны Синьоре, Гертруды Стайн, Тальма, Оскара Уайльда, Фредерика Шопена, Поля Элюара. Куплетисты и маршалы, президенты и танцовщицы, расстрелянные коммунары и карибские тираны, любовница Наполеона, вдова Антуана де Сент-Экзюпери и дочь Карла Маркса, генсеки компартии и оккультист Папюс, сталинский секретарь-невозвра-щенец Бажанов и герои этой книги: Анри Кюриэль (9), Филипп Додэ (23), Ставиский (24), Пьер Гольдман (20), Виктор Нуар (35).