Французская демократия

Прудон Пьер Жозеф

Кандидат философских, наук, доцент Петр Владимирович Рябов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.

Рабочая демократія вступаетъ на политическое поприще.

ГЛАВА I.

Вечеръ 1–го іюня 1863 года.

Въ понедльникъ, 1–го іюня 1863 года около десяти часовъ вечера во всемъ Париж господствовало глухое волненіе, напоминавшее 26 іюля 1830 и 22 февраля 1848, и тотъ, кто въ эту минуту поддался бы уличнымъ впечатлніямъ, счелъ бы себя наканун битвы. Вотъ уже три недли, какъ Парижъ, возвратившись къ политической жизни, пробудился отъ своего оцепненія, снова чувствуетъ въ себ жизнь, снова одушевленъ революціоннымъ духомъ! – такого рода возгласы слышались со всхъ сторонъ. «О! восклицали люди, ставшіе во глав движенія, въ этотъ часъ нельзя было узнать этотъ новый, монотонный городъ г. Гаусмана съ его прямолинейными бульварами, его гигантскими дворцами, съ его великолпными,

но пустынными набережными; его печальной Сеной, въ волнахъ которой теперь носились только камни да песокъ; съ его дебаркадерами, которые, замнивъ ворота стараго города, лишили его самобытности; съ его макъ–адамами, скверами, новыми театрами и казармами; его легіонами мятельщиковъ и его ужасною пылью; городъ, населенный англичанами, французами, нмцами, батавами, американцами, русскими и арабами; космополитическій городъ, гд туземецъ чувствуетъ себя чужимъ. Этотъ городъ сдлался снова старымъ Парижемъ, тнь котораго явилась при сіяніи звздъ и при кликахъ шопотомъ: «да здравствуетъ свобода!»

Не смотря на напыщенность, рчь эта не лишена нкоторой доли правды; но тмъ не мене ночь прошла совершенно спокойно. Боле восемнадцати мсяцевъ прошло съ тхъ поръ. И въ настоящее время нтъ никакаго основанія думать, чтобы раньше іюня 1869 года Парижъ подалъ хотя малйшій признакъ жизни. Посл этой вспышки духъ великаго города снова упалъ.

Что же случилось? Какая старая новость заставила волноваться новыя Аины? На кого сердилась столица Порядка?

Молодой и милый писатель, г. Ферри, написавшій исторію выборовъ 1863 года, взялся объяснить намъ, что, по его мннію, Законная Оппозиція, погребенная двнадцать лтъ тому назадъ, воскресла, благодаря дятельности пяти и всеобщей подач голосовъ. Вотъ оттого-то и ликовалъ Парижъ.

Я вамъ скажу читатель, что такое Законная Оппозиція; я вамъ покажу, что она длаетъ; а пока съ васъ довольно знать, что подъ этимъ именемъ и съ помощью этой формулы стараются возстановить на мст имперіи или февральскую республику, или монархію конституціонную, представительную и парламентскую, столь дорогую сердцамъ буржуазіи, почти въ томъ вид, какъ она существовала съ 1814 до 1840 года. Вн этого Законная Оппозиція не иметъ политическаго смысла.

И такъ Парижъ, неусыпный стражъ свободы націи, возсталъ на зовъ своихъ ораторовъ и отвчалъ самымъ сухимъ нтъ на вс заискиванья правительства. Независимые кандидаты получили ршительное большинство. Демократическій списокъ прошелъ цликомъ. Всмъ извстенъ результатъ выборовъ. Администрація была побждена; кандидаты ея были отвергнуты большинствомъ 153,000 голосовъ противъ 80,000. Народъ, главный виновникъ этого торжества, наслаждался своимъ успхомъ; буржуазія раздлилась на дв партіи. Одна обнаруживала нкоторое безпокойство, другая свободно выражала свою радость. – Какой ударъ! говорили одни; какая пощечина! – Дло серіозно, очень серіозно, прибавляли другіе: Парижъ въ оппозиціи – имперія потеряла столицу…

Такимъ образомъ объясняли сторонники законной Оппозиціи эту таинственную манифестацію, и уже высчитывали выгоды, которыя она принесетъ имъ. Конечно, мысль возвратиться къ іюльскимъ учрежденіямъ, быть можетъ, даже воспоминаніе о конституціи 1848 существовали въ ум избирателей. Это показали имена Тьера и Гарнье Паже, вышедшіе изъ урнъ какъ № № лоттереи. Но это ли только значеніе имли выборы. Дале мы займемся этимъ вопросомъ.

1 іюня 1863 было лунное затмніе; небо было великолпно, вечеръ прекрасенъ; легкій и пріятный втерокъ, казалось, принималъ участіе въ невинныхъ треволненіяхъ земли. Весь Парижъ могъ слдить за всми измненіями этого явленія, которое началось въ девять часовъ пятьдесятъ шесть минутъ вечера, въ тотъ моментъ, когда собраніе избирателей окончило свое засданіе, и прекратилось въ часъ и шестнадцать минутъ утра. Такъ, говорили остряки, меркнетъ деспотизмъ передъ свободой: демократія простерла свою широкую руку и затмила звзду 2 декабря… Пельтанъ, одинъ изъ избранныхъ въ то время, ораторъ, самый способный во всемъ парламент раздражать нервы слушателей и читателей своимъ гіерофантскимъ слогомъ, не преминулъ сдлать это грозное предсказаніе въ одной изъ своихъ брошюръ. Скажите лучше, возражали побжденные, что затмился разумъ парижанъ. О, да вы возобновляете ваши фарсы 1830 и 1848! Ну такъ берегитесь: вамъ придется хуже, чмъ въ 1830 и 1848.

Такъ тщеславіе смертныхъ истолковываетъ въ смысл своихъ страстей и интересовъ самые невинные признаки. Мы всегда считаемъ боговъ участниками въ нашихъ приключеніяхъ и нашихъ тревогахъ, и потомъ, когда событія разобьютъ наши иллюзіи, мы обвиняемъ боговъ. Но довольно съ насъ предсказаній и предзнаменованій. Мы жаждемъ истины и правды, которыхъ нтъ ни въ радости оппозиціи, ни въ горести министерскихъ чиновниковъ. Оставляя въ сторон астрологическое совпаденіе, тмъ не мене врно, что 1–го іюня 1863 года произошло два затмнія: одно на неб, другое на земл подъ 48° 50' сверной широты и 0 долготы. На неб, мы знаемъ, было лунное затмніе. Что же затмилось на земл? Имперія, демократія, парламентская система, оппозиція, буржуазія, соціализмъ, или все это вмст? Мы увидимъ это ниже, а пока, чтобъ всхъ успокоить, скажемъ. что ни имперія, ни демократія, ни абсолютныя, ни ограниченныя монархіи, ни оппозиція, ни буржуазія, ни пролетаріатъ не погибаютъ отъ своихъ затмній, какъ не погибаютъ отъ нихъ солнце и луна.

Въ толп находилось нсколько человкъ, которые возставали не противъ подачи голосовъ, но противъ всякаго назначенія. Они дали гласность своему протесту, вкратц изложивъ причины его. Чего хотли эти люди? Всего или ничего, таковъ былъ ихъ лозунгъ. Ничего, то есть остаться при status quo – безъ лицемрія, безъ ложныхъ конституціонныхъ прикрытій, безъ парламентскихъ мистификацій, безъ легальной оппозиціи; иди всего, т. е. всеобщей подачи голосовъ, съ ея условіями, ея гарантіями, ея формами, ея правомъ, ея философіей, ея политическими и экономическими послдствіями, – однимъ словомъ, со всми ея соціальными реформами. Имъ надоли парламентскіе дебаты, и золотая середина, и среднія мннія, и умренныя стремленія, и вс компромиссы и ухищренія доктринеровъ.

Вы побждены и замшаны въ пораженіе г. де Персиньи, говорили имъ побдители. Какъ побждены? Говорите, если вамъ угодно, о правительственныхъ кандидатахъ; ихъ мы вамъ уступаемъ; говорите о себ самихъ, присяжныхъ и узаконенныхъ оппозирующихъ союзникахъ имперіи, которыхъ презираютъ, не смотря на ихъ оппозицію. Что же касается до насъ, вашихъ настоящихъ противниковъ, то борьба между нами только что еще начинается. Вы хотли выборовъ – мы знаемъ для чего – мы же отвергли ихъ. Кто изъ насъ правъ – ршитъ будущее. Разв ваши 153,000 голосовъ могутъ служить отвтомъ на наши доводы? Разв вопросъ, который насъ раздляетъ, можетъ быть ршенъ простымъ большинствомъ голосовъ? Посмотримъ, что-то будетъ черезъ семь лтъ. – А пока мы имемъ 153,000 голосовъ, представляющихъ въ Париж парламентскую оппозицію; а вы? сколько васъ? – Насъ пока восемнадцать человкъ, восемнадцать, которые стоятъ вашихъ ста пятидесяти трехъ тысячъ.

ГЛАВА II.

Планъ кампаніи, составленный воспріемниками оппозиціи, друзьями правительства. – Рабочая масса, слдуя въ первый разъ своей собственной иде и дйствуя во имя ея, разрушаетъ вс ихъ разсчеты. – Численный результатъ выборовъ. – Значеніе крестьянскихъ голосовъ.

Посл того, какъ декретомъ 24 ноября сенату и законодательному собранію было возвращено до нкоторой степени право голоса, въ извстныхъ правительственныхъ сферахъ стали считать оппозицію 1857 года слишкомъ слабою даже въ интересахъ самой власти. Побды, одерживаемыя правительствомъ въ палат, не доставляли ему славы; это вредило блеску императорской прерогативы. Первая уступка помазала націю по губамъ. Страна стала сожалть о политическихъ нравахъ іюльской монархіи. Эта прихоть могла сдлаться опасною. Нкоторые друзья имперіи желали для нея поэтому оппозиціи боле многочисленной, хотя умренной, а главное, не враждебной династіи.

Эта мысль, пущенная въ ходъ умными головами либеральнаго бонапартизма, была подхвачена на лету тою кликою, изъ которой могли выйти ораторы, въ особенности ораторы независимые. Вотъ причина, почему литераторы, журналисты, адвокаты, академики, профессоры и т. д. толпами повалили записываться въ кандидаты. Легитимисты и либералы, перекликаясь съ обоихъ крайнихъ полюсовъ политическаго горизонта, пли Осанну примиренія. Наконецъ, думали они, можно будетъ помриться силами въ парламент, хотя бы только ради назиданія страны и ради чести свободы. Чего было бояться императорскому правительству кандидатовъ, поддерживаемыхъ такими журналами, какъ Presse, Opinion National, Si'ecle, Temps, Debats?.. Съ другой стороны, какъ же было не радоваться этимъ журналамъ и ихъ кліентамъ, видя, что Имперія склоняется къ парламентаризму? Буржуазія этимъ удовлетворялась; воздавалась честь политик и учрежденіямъ 1830 года; сдерживалась вчно волнующаяся демократія; наконецъ, подъ покровительствомъ императора скрплялся союзъ, составленный старыми партіями въ 1848 году, въ славной улиц Poitiers, противъ соціальной революціи. И вотъ вс простофили принялись рукоплескать.

Избирательная кампанія была открыта согласно этому плану. Въ этомъ дух былъ составленъ списокъ кандидатовъ оппозиціи. Правительство разсчитывало по крайней мр наполовину парижскихъ избирателей, какъ въ 1857 году; оно не испугалось бы тридцати оппозиціонныхъ депутатовъ, выбранныхъ департаментами. Списокъ кандидатовъ Сены былъ составленъ такъ, что не могъ возбуждать никакого безпокойства, предполагая даже самый неблагопріятный результатъ.

Единственная трудность, но за то очень важная, состояла въ томъ, чтобы недопустить демократію до какой нибудь возмутительной демонстраціи. Демонстрація эта могла выразиться или отказомъ подавать голоса, или подачей безъименныхъ билетовъ, или наконецъ избраніемъ лицъ, открыто и энергически враждебныхъ конституціи. Первое затрудненіе были уврены побдить съ помощію журналовъ, которые вс стояли за баллотировку, и при содйствіи буржуазіи, боле склонной, по примру прежнихъ вождей своихъ, говорить, чмъ молчать; что же касается безъименныхъ билетовъ, которыхъ боялись больше всего, то противъ нихъ можно было дйствовать тми же средствами, и кром того большинство считало, что дйствовать такимъ образомъ все равно, что вовсе отказаться отъ участія въ баллотировк. Наконецъ, со стороны народа правительство считало себя безопаснымъ. Въ 1848 народъ избралъ Лудовика Наполеона въ президенты; въ 1851 онъ принялъ плебисцитъ и участвовалъ въ государственномъ переворот; въ 1852 онъ подалъ голосъ за Имперію. Не было никакихъ причинъ полагать, чтобы расположеніе его съ тхъ поръ измнилось.