Французская демократия
Шрифт:
Крестьянинъ питаетъ непреодолимое отвращеніе къ фермерству и арендаторству, какъ работникъ къ задльной плат; гораздо легче помочь ему сдлаться собственникомъ и потомъ взять съ него большой налогъ, какъ законную долю общества съ поземельной ренты, чмъ согласить его вчно длиться съ отсутствующимъ собственникомъ произведеніями земли и стадъ, добытыми тяжелымъ трудомъ.
И такъ, не смотря на кажущееся и въ настоящихъ выборахъ дйствительно существующее разномысліе между сельскими и городскими работниками, въ основаніи стремленія ихъ одни и т же. Цль ихъ – полное освобожденіе работника, уничтоженіе поденной платы, изгнаніе рыночнаго барышника. Съ обихъ сторонъ подавали голоса (т. е. т, кто подавалъ голоса, потому что съ обихъ сторонъ многіе вовсе не вотировали) съ одинаковымъ стремленіемъ къ реформамъ, съ одинакимъ сознаніемъ силы и съ одинаковымъ слпымъ увлеченіемъ.
И
Выборы обратили въ ничто легальную оппозицію, подняли на смхъ честолюбцевъ и заклеймили присягавшихъ. О, если народъ хотлъ этимъ предостеречь своихъ патроновъ, то онъ вполн достигъ своей цли! Онъ поступилъ какъ быкъ, который, чувствуя голодъ и желая разбудить спящаго пастуха, протыкаетъ ему ребра рогами.
По поводу этого я имю честь замтить державному народу:
Да, Властелинъ, ты большинство и сила, и изъ того, что ты большинство и сила, слдуетъ, что ты обладаешь правомъ, которымъ по справедливости ты долженъ пользоваться; но ты еще долженъ имть идею, изъ которой вытекаетъ для тебя другое право, боле высокое. Почему же на этихъ выборахъ, гд ты такъ прямо заявилъ себя, ты не сдлалъ ничего для этого другаго твоего права? Зачмъ, вмсто того, чтобы проводить твою идею съ свойственной теб энергіей, ты поступилъ какъ разъ противъ нея? Зачмъ ты, сильнйшій изъ сильныхъ, быль грубъ и рзокъ тамъ, гд слдовало быть благоразумнымъ? Знаешь ли, что своимъ поведеніемъ на выборахъ вмсто того, чтобы подвинуть дло впередъ, ты произвелъ только всеобщую путаницу? Выслушай же, что я теб скажу: пока ты будешь только цифра и сила безъ идеи, ты будешь нуль; держава не будетъ принадлежать теб; твои кандидаты будутъ отвергнуты, и ты останешься вьючнымъ скотомъ.
ГЛАВА III.
Предварительный судъ исторіи надъ 1864 годомъ. Революціонное состояніе. Правительство и оппозиція одинаково не сознаютъ этого состоянія. Оппозиція осуждена на безсиліе. Оппозиція подстрекаетъ императорское правительство на деспотизмъ. Невозможное положеніе. [9]
Послдніе выборы во Франціи были повтореніемъ прежнихъ: – интригой завязались одни, интригой кончились и другіе. Чего хотлось интриганамъ, то и длали избиратели, и какъ въ первый разъ – безъ спора и разбора. Какъ и прежде, толпа съ увлеченіемъ бросилась на баллотировку; какъ и прежде, рабочіе представители были принесены въ жертву кандидатамъ буржуазіи; какъ и прежде, наконецъ, ршенные выборы были выраженіемъ одной лишь народной раздражительности; сами по себ эти выборы не выражаютъ ничего. Какой въ нихъ смыслъ?
9
Глава эта во французскомъ изданіи Дантю подъ редакціей Шоде потерпла важныя и значительныя измненія. Мы печатаемъ ее въ томъ вид, какъ она была переведена въ Париж г. Соколовымъ съ рукописи покойнаго автора и напечатана въ № 6 «Русскаго Слова» за 1865 годъ.
И такъ, выйдемъ изъ этой арены всеобщей подачи голосовъ.
Но если однако на выборахъ 1863–64 г. г. рабочій народъ впервые заявилъ свою волю; если по этому случаю онъ пробормоталъ свою мысль; если намъ извстенъ притомъ интересъ, которымъ одушевлено сельское населеніе; если оно съ почину одержало большую побду и въ то же самое время сдлало большую ошибку, то начнемъ съ того, чтобы доказать этому чернорабочему народу послдствія его пробнаго почина.
I. Неужели народы осуждены, въ самомъ дл, на долгое безсознательное существованіе? Или уроками исторіи можетъ пользоваться одно лишь потомство? Кто изъ насъ осмлится сказать теперь, что вритъ всеобщей подач голосовъ? – Не скажутъ этого республиканцы, ея основатели, которыхъ она принесла въ жертву возстановленію стараго порядка. Не они ли сами, наконецъ, устами Жюля Симона, сознаются уже, согласно съ правительствомъ, что всеобщая подача голосовъ не можетъ быть предоставлена самой себ и нуждается въ руководств? Не вруютъ въ эту подачу и защитники имперіи, которые въ свою очередь такъ жестоко разочаровались результатами народныхъ выборовъ. Не вруютъ въ нее, конечно, и поборники конституціонной, мщанской монархіи, несовмстной съ демократическими учрежденіями. Притомъ народъ ясно уже доказалъ на выборахъ, что ему вовсе не хочется возвращаться къ орлеанской династіи и ея порядкамъ.
И такъ, кром невжественной городской и сельской толпы, никто не довряетъ всеобщей подач голосовъ. Не смотря на это, я полагаю, однако, что никто не осмлится предложить уничтоженіе этого учрежденія. Всеобщая подача голосовъ стала для насъ роковой необходимостью, а между тмъ мы ей не довряемъ, не сознаемъ ея значенія! Вотъ почему мы и не смыслимъ ничего въ нашей современной исторіи; вотъ почему и настоящее, въ которомъ мы живемъ и дйствуемъ, также загадочно для насъ, какъ и будущее.
Хватитъ ли у правительства на столько смлости, чтобы высказать правду о выборахъ 1863–64 г. г.? – Нтъ, у него не достанетъ духу даже взглянуть на нихъ прямо. Притомъ, ему совершенно непонятны стремленія сельскаго населенія. Забота о самосохраненіи велитъ правительству предаваться иллюзіямъ, и оно не въ состояніи отказаться отъ самообольщенія. – И такъ, правительство не понимаетъ смысла своей исторіи, не отдаетъ себ отчета въ томъ, что съ нимъ длается и что оно само длаетъ.
A оппозиція, которая восторжествовала на выборахъ, эта оппозиція, это пугало министровъ съ портфелями и безъ портфелей, будетъ ли она на столько добросовстна, что ршится сказать истину на счетъ парижскихъ выборовъ? О нтъ, интересъ оппозиціи, ея самолюбіе и предразсудки не допустятъ такой откровенности. – И такъ, оппозиція тоже не понимаетъ ни своего происхожденія, ни значенія, ни цли; она не смыслитъ ничего ни въ своемъ призваніи, ни въ своей исторіи.
Да и сама нація, наконецъ, ничего не знаетъ и не понимаетъ, потому что весь народъ, буржуазія и чернь, городское и сельское населеніе, повинуясь минутной страсти, безсознательно колеблются между оппозиціей и правительствомъ.
И вотъ эту-то истину, горькую для власти, скрытую оппозиціей и неизвстную публик, приходится теперь громко высказать, что я и сдлаю въ немногихъ словахъ.
«Выборы настоящаго и прошлаго годовъ доказываютъ, что 1) императорское правительство по своему значенію не ладитъ ни съ характеромъ, ни съ интересами, стремленіями и нравами буржуазіи; 2) народъ, на который оно могло опереться, видимо отстаетъ отъ него, – пока въ городахъ, а потомъ и по деревнямъ, гд населеніе продолжаетъ подавать еще голосъ въ пользу правительства, но уже въ дух чисто революціонномъ.
Отсюда слдуетъ, что пока рабочіе классы не заявятъ ясно своей мысли и не обратятъ всхъ въ свою вру, до тхъ поръ не устоитъ во Франціи ни одно политическое учрежденіе. Вотъ почему нація находится теперь въ хаотическомъ броженіи, а государство въ шаткомъ состояніи.
Только то и спасаетъ пока страну, что одни не сознаютъ грозящей опасности, другіе отрицаютъ ее, а остальные смются надъ ней.
О, какъ становится больно на сердц, когда подумаешь, что три четверти населенія Франціи – все городское и сельское населеніе и часть мелкой буржуазіи –фатально увлечены уже въ движеніе къ соціальной и экономической реформ, а какъ оглянешься кругомъ, что за идеи, что за политика, что за люди!! А они хотятъ еще руководить толпой, просвщать ее, умрять ее порывы!
Вся опасность настоящаго положенія происходитъ отъ того страшнаго разлада, который царствуетъ въ сред націи. Ничто не соединяетъ ее въ одно цлое: ни императорское правленіе, ни парламентская система, ни идея рабочихъ классовъ, которую такъ мало еще понимаютъ.
Разв правительство, напримръ, можетъ имть притязаніе на выраженіе народной воли – то самое правительство, отъ котораго отрекается теперь буржуазія и городское рабочее населеніе? Подобное притязаніе невозможно уже, тмъ боле, что и сельская демократія въ сущности одушевлена такими же стремленіями, какъ и городская. Если въ деревняхъ и продолжаютъ еще подавать голоса за существующій порядокъ, между тмъ какъ горожане становятся въ хвост буржуазіи, то это происходитъ только по недоразумнію; ни сельскіе, ни городскіе работники не сознаютъ еще, что для достиженія своихъ общихъ цлей они должны прямо заявить свою самостоятельность, чуждаясь всякаго постороннаго интереса и вліянія. Ршится ли правительство объявить лозунгъ поселянина: «вонъ рыночныхъ барышниковъ»? Нтъ, оно не ршится, какъ и буржуазія никогда не заикнется о прав на трудъ…