Французский садовник
Шрифт:
— Доброе утро, — сказала Миранда. Жан-Поль поднял голову. Миранда почувствовала, что краснеет, ощутив на себе пронзительный взгляд его темных глаз.
— Я был далеко, за многие мили отсюда. — Он тяжело вздохнул.
— Думали о чем-то приятном? — с живостью спросила Миранда.
— О да, — кивнул Жан-Поль. — Приятно вспоминать прошлое. — В его голосе звучала острая тоска, и Миранду охватило любопытство. Вопросы так и вертелись у нее на языке, но она не решилась их задать — что-то в выражении лица Жан-Поля остановило ее. Она села рядом с ним на скамью.
— Мистер Андервуд сказал мне, что вы хотите выкорчевать этот сад.
— Нет. Не весь сад. Кое-что удастся сохранить, а некоторые растения придется
Миранда закусила губу.
— Я помню, вы просили предоставить вам полную свободу действий. Сказали, что я могу положиться на ваш выбор, — нерешительно начала она. — Уверена, так и есть. Но дело в том, что миссис Лайтли очень любила этот сад. Он был ей по-настоящему дорог. Мне кажется, надо оставить все как есть.
Жан-Поль с подозрением прищурился:
— Откуда вам известно о миссис Лайтли?
— Мне о ней рассказывали. Ее все здесь знали. О ее саде ходили легенды. Конечно, деревенский садик был ей особенно дорог. — Миранде страстно хотелось рассказать кому-нибудь об альбоме, но это значило бы раскрыть чужую тайну и предать женщину, доверившую свой секрет ветхим бумажным листам.
— Послушайте, Миранда, я понимаю, вам не хочется разрушать сад, созданный предыдущими владельцами. Я тоже не собираюсь ничего менять. Несмотря на бурьян, мне уже ясно, как выглядел этот сад прежде. Я попытаюсь воссоздать его первоначальный облик.
Миранда облегченно вздохнула.
— Правда? — Жан-Поль кивнул. — Большое вам спасибо. Невыносимо думать, как огорчится миссис Лайтли, если когда-нибудь вернется и увидит, что мы погубили ее сад.
— Вы полагаете, она вернется?
— Кто может сказать это наверняка?
— Никто, — мрачно кивнул Жан-Поль.
Итак, Жан-Поль с мистером Андервудом занялся восстановлением деревенского сада. Какой бесконечно далекой казалась ему та счастливая неделя, когда он создавал этот сад вместе с Авой, Гектором и детьми. Они болтали и смеялись под ярким осенним солнцем, рядом на лужайке резвились собаки, на крыше ворковали голуби. Тогда-то Ава и похитила его сердце. С каждым днем любовь все глубже прорастала в нем; вначале он этого не замечал, а когда заметил, было уже поздно.
Миранда махнула рукой на статью. Все равно ей не удавалось выжать из себя ни строчки. Она честно пыталась сосредоточиться на тексте, но взгляд ее то и дело останавливался на деревьях за окном, а мысли беспокойно блуждали вокруг детей и Жан-Поля. Ей не сиделось за столом, все новые и новые почтовые сообщения с заказами на статьи лишь усиливали раздражение и досаду. Устав бороться с тяжеловесными фразами, Миранда улеглась на постель и раскрыла альбом. Рисунок сада сам скользнул ей в руки, и она откинулась на подушки, чтобы внимательнее его рассмотреть. Смелые, уверенные мазки и яркие, живые краски придавали изображению удивительную глубину и выразительность. Миранде хотелось показать рисунок Жан-Полю, чтобы он смог повторить замысел художника, но эту мысль сразу пришлось отбросить. Нет, она никому не покажет этот драгоценный рисунок. Миранда вернет его миссис Лайтли, если им суждено когда-нибудь встретиться.
Глава 19
Ох уж эти озорные белки на подоконнике домика у реки. Любовь наполняет их сиянием жизни подобно солнечному свету. Им хочется купаться в ее лучах, совсем как нам
У Сторм и Гаса начались рождественские каникулы. Миранда взяла за правило отвозить детей по утрам на машине в школу, а потом встречаться с Троем и Генриеттой в парикмахерском салоне или в кондитерской Кейт. Мало-помалу она становилась частью хартингтонского общества. Миранда к этому не стремилась, скорее наоборот, пыталась сопротивляться, словно одинокий моллюск, цепляющийся за скалу, чтобы не унесло течением. Это произошло незаметно для нее самой. Хартингтон завладел ею, подкравшись медленно, исподволь, как обволакивающая пелена тумана. Клейборны стали задерживаться в городке по воскресеньям после церкви, беседуя с местными жителями. Дэвид посетил полковника Пайка, который с гордостью представил гостю для обозрения свои ордена и медали и предложил завтракать вместе по субботам в кондитерской Кейт. Миранда, разговорившись с другими матерями у ворот школы, сходила на родительское собрание. Пришлось идти одной, поскольку Дэвид уехал в Лондон по делам. На пороге школы ее одолел страх, от волнения желудок стянуло в тугой узел, но мистер Марлоу встретил Миранду приветливой улыбкой и с радостью сообщил, что Гас угомонился, начав понемногу привыкать к новому классу. Мальчик с октября никого не покусал, но так и не завел друзей.
— Он одиночка, — вступилась за сына Миранда.
— Не одиночка, миссис Клейборн, а одинокий ребенок. Это совсем не одно и то же. Вашему сыну просто необходимо обзавестись друзьями.
Миранда испытала облегчение, когда закончилось полугодие. Хотя бы на время каникул Гас мог оставаться дома, где некому было придирчиво наблюдать за ним, оценивая его поведение. Она видела, как сын с удовольствием играет с сестрой в ветвях дерева, в домике, построенном Жан-Полем. Миранда чувствовала, что Гасу не хочется ходить в школу, и хорошо понимала его: она и сама в детстве не любила туда ходить. Мальчику намного лучше дома, думала она, замечая, как сын ходит по пятам за Жан-Полем. Рядом с садовником Гас был совершенно счастлив.
Генриетта согласилась присмотреть за Гасом и Сторм, чтобы Миранда смогла съездить в Лондон за подарками к Рождеству. Клер отлично справлялась с магазином в отсутствие сестры, а Генриетте втайне страстно хотелось познакомиться с Жан-Полем. Француз каждое утро выпивал чашку черного кофе в кондитерской Кейт в полном молчании, не отрываясь от газеты.
Миранда уехала ранним поездом, оставив Генриетту завтракать вместе с детьми. Трой сделал Генриетте модную стрижку лесенкой, что несколько подняло ей настроение. Впрочем новую прическу не заметил никто, кроме Кейт, заявившей, что теперь лицо Генриетты кажется круглее. «Я хотела сказать, приятнее, — добавила она. — Смотрится очень мило». Зная, что может случайно столкнуться с Жан-Полем, Генриетта подкрасила ресницы. Она не привыкла пользоваться косметикой и слегка робела, но ей хотелось именно в этот день выглядеть лучше. Однако надеть что-то облегающее ей не хватило духу: Генриетта явилась к Миранде в просторном шерстяном джемпере, скрывавшем ее пышные формы.
Генриетта обожала детей. Сторм с Гасом мгновенно это почувствовали и принялись болтать, стараясь обратить на себя внимание. Такой благодарной публики у них еще не было, если не считать Жан-Поля. Генриетта, затаив дыхание, слушала их истории, смеялась над их шутками, с любопытством разглядывала их комнаты и игрушки. Розовый игрушечный домик Сторм привел ее в восхищение. Она погладила подушечки и восторженно заохала при виде чудесных платьев, висевших в шкафу. Гас показал гостье домик на дереве, проворно, как белка, вскарабкавшись наверх.
— Жан-Поль сделал его для нас, — с гордостью пояснил он. — Отсюда видно все на многие мили вокруг. О, а вот и Джей-Пи!
— Джей-Пи? — со смехом повторила Генриетта.
— Это прозвище Жан-Поля. Мы зовем его Джей-Пи, меня — Гас Могучий, а Сторм — Ясное Небо.
— Мне нравится это имя, — с жаром подтвердила Сторм.
— Джей-Пи, наверное, в деревенском садике, он почти всегда там, — крикнул сверху Гас.
Генриетте очень хотелось увидеть Жан-Поля, но тот все не появлялся. Гас ловко спустился по лестнице и исчез в дупле дерева.