Французский садовник
Шрифт:
В июле у детей начались каникулы, и Жан-Полю с Авой пришлось вести себя осторожнее. Но им достаточно было видеть друг друга, встречаться глазами, обмениваться улыбками. Улыбки говорили им больше, чем могли бы сказать слова. Тысячи легких, будто бы случайных прикосновений в течение дня воспламеняли их, заставляя плавиться от желания, как в те незабываемые бесшабашные июньские дни, когда они лежали обнаженные, сжимая друг друга в объятиях. Их счастье было заразительно. Дети вились вокруг них, словно пчелы над горшком с медом. Возвращаясь
Однажды днем, пока дети играли с близнецами Тодди на ферме Баксли, Жан-Поль с Авой отправились на верховую прогулку по холмам. Багровые тучи сгустились у них над головами, потемнело. Порывистый ветер с моря принес запах влаги, лошади заволновались, пустились вскачь. Всадники неслись галопом по траве, их смех взлетал ввысь, смешиваясь с отдаленными криками чаек. В такие счастливые минуты им казалось, что они одни в целом мире. Здесь легко было забыть, как сложна и запутанна их жизнь внизу, в долине. С холмов открывался вид на мили вокруг. Река серебристой змеей вилась среди полей, неся свои воды к морю. Небо на горизонте подернулось серой пеленой: там уже вовсю бушевал дождь. Лишенные будущего, они могли лишь мечтать о нем, с жадностью выхватывая из рук судьбы благословенные мгновения настоящего.
Жан-Поль остановился первым. Его щеки горели, карие глаза радостно сверкали.
— Скоро мы промокнем до нитки, — весело объявил он, наклоняясь в седле и протягивая Аве руку.
— Давай привяжем лошадей под деревом, — предложила Ава. — Нам все равно не удастся вернуться до дождя.
Жан-Поль, улыбаясь, сжал ее ладонь.
— Я люблю тебя. Мне кажется, я никогда не любил тебя так сильно.
— Et moi aussi, je t'aime [27] , — улыбнулась Ава в ответ.
27
И я тоже тебя люблю (фр.).
Подъехав к небольшой рощице, они спешились, привязали лошадей, и едва успели спрятаться под зонтиком листвы, как начался дождь. Жан-Поль крепко прижал к себе Аву, привалившись спиной к толстому стволу.
— Я благодарен этому дождю, — со смехом признался он. — Сегодня у нас есть прекрасный повод пробыть здесь до самого вечера.
— Тодди напоит детей чаем.
— А мы можем урвать для себя часок-другой.
— Сад обрадуется дождю.
— Да, в последнее время стояла страшная сушь. Йен Фицгерберт тоже будет рад дождю.
— Фермеры — забавный народ. Никогда не бывают довольны погодой. Им всегда или слишком сухо, или слишком влажно, чересчур жарко или безумно холодно. Управляй они погодой с помощью пульта, все равно нашли бы
— С виноделами та же история. Они вечно бесятся из-за морозов. О-ля-ля! Ты не поверишь, к каким только ухищрениям не прибегают, чтобы уберечь виноградники от холода.
— Разве это возможно?
— Вполне. Кое-кто разжигает жаровни, чтобы согреть воздух. А богатые виноделы нанимают вертолеты, чтобы создавать циркуляцию воздуха над полями.
— А это не слишком расточительно?
— Нет, если помогает спасти виноград.
— Ты любишь свои виноградники, правда?
— Это мой дом. Но без тебя он мертв, только ты способна вдохнуть в него душу.
— Давай не будем думать об этом сейчас.
— Я эгоист, Ава. И хочу владеть тобой безраздельно. Я хочу жениться на тебе, хочу, чтобы толпы наших детишек носились наперегонки по виноградникам, как когда-то я сам. Только представь себе, какое чудо мы могли бы сотворить с садом Ле-Люсиоля! Мы превратили бы его в самый прекрасный замок во Франции.
— Твоя мама уже это сделала.
— Мы добились бы большего, достигли бы заоблачных вершин. Разве ты не видишь, что вместе мы великая сила?
— Да. Но я замужем, и у меня уже есть дети, которые носятся наперегонки по саду в Дорсете. Мы не в силах изменить прошлое и можем жить лишь мгновениями настоящего. Это все, что у нас есть.
— Ты по-прежнему спишь с Филиппом?
Этот вопрос застал Аву врасплох. На мгновение она растерянно застыла. Ей не хотелось лгать, но правда больно ранила бы Жан-Поля.
— Пожалуйста, не спрашивай меня.
— Разве я не вправе знать?
— А какое это имеет значение?
— Для меня это вопрос душевного спокойствия.
— Но для нас с тобой это ничего не меняет.
— Я хочу, чтобы ты принадлежала мне.
— Это невозможно, дорогой. Я всегда буду женой Филиппа.
— Я смог бы это вынести, будь ты его женой лишь на словах.
— Разве любовь не важнее обладания? Разве тебе не достаточно знать, что я люблю тебя душой и телом?
Жан-Поль нежно поцеловал Аву в лоб.
— Если бы все было так просто.
— Так должно быть. Это все, что я могу тебе дать.
В это мгновение облака раздвинулись, приоткрыв кусочек неба, и в просвете, словно небесный факел, засияло солнце. Взявшись за руки, Ава с Жан-Полем вышли под дождь, чтобы увидеть дрожащую радугу, раскинувшуюся над долиной. Ослепительно чистая и свежая, она сияла всеми цветами спектра, от ярко-красного до светло-фиолетового.
— Все, что у нас есть, — это радуга, — прошептал Жан-Поль.
— Посмотри, как она прекрасна.
Он подхватил Аву на руки и поцеловал.
— Я не хочу потерять тебя. Сама мысль об этом мне невыносима.
— Не потеряешь…
— Обещай, что уйдешь ко мне, когда твои дети вырастут и станут взрослыми.
— Не могу обещать.
— Нет, можешь. Если ты любишь меня, я найду тебя здесь, когда вернусь за тобой. Твои дети успеют вырасти, а Филипп превратится в старика. Ты будешь свободна.
— Но к тому времени ты женишься и заведешь собственных детей.