Французы на Северном полюсе
Шрифт:
Продолжительность сумерек с каждым днем все увеличивалась, и они стали настолько светлыми, что возвращавшимся с вахты матросам в помещении казалось темнее, чем снаружи.
Второго марта впервые появился отсвет солнца, и на шхуне праздновали возвращение дневного светила, но температура при этом была минус 41°! Тем не менее все радовались наступлению счастливого дня.
На этот раз солнце появилось не 5 марта, как обычно, а на два дня раньше, благодаря рефракции света, возникающей при низких температурах. Как говорится, «нет худа без добра»!
Матросы
Даже потерпевшие кораблекрушение, плывя на обломках судна, не вглядываются в горизонт с такой жадностью в надежде увидеть землю, как всматривались матросы «Галлии» в ожидании солнца.
И вот на краю порозовевшего неба появилась алая полоса, и в ее свете стали видны покрытые снегом льды и верхушки заиндевевших мачт. Тотчас же на горизонте показалось огромное солнце, красное, как раскаленный металлический диск. Оно поднялось, словно нехотя взглянуло на мертвую землю и скрылось.
Увидеть его полностью удалось только тем, кто смотрел с высоты.
Едва появилось солнце, густые тени от больших льдин легли на розовое ледяное поле. За зубцами скал на горизонте небо окрасилось в золотистые, пурпурные и фиолетовые тона, которые стали бледнеть, как только светило скрылось, и вскоре все снова погрузилось во тьму. Вопреки всем ожиданиям моряки хранили молчание, у них не вырвалось ни единого радостного возгласа, ни одного слова.
Может быть, им жаль было расставаться с прекрасным видением?.. Может быть, после столь долгого ожидания оно их разочаровало?.. Или французы вдруг заметили, как все вокруг и они сами изменились к худшему за время тяжелой зимовки?.. Может быть!
Зимовщики побледнели, осунулись и выглядели как выпущенные на волю узники, но при электрическом свете это не бросалось в глаза.
Прошло несколько дней. Теперь солнце появлялось уже на более продолжительное время, люди успокоились, к ним вернулась радость, а вместе с ней — и надежда.
Зима кончилась. Ночью температура не опускалась ниже отметки минус 35°, а днем повышалась до минус 28°.
Появилась возможность выходить наружу, и оптимисты считали, что стало совсем тепло.
Время от времени показывались медведи — наверное, их разбудило солнце. Теперь охотникам будет чем поживиться, и кок Дюма сможет приготовить вкусные блюда.
Только бы ледяной барьер не вернулся на прежнее место! Солнце появлялось теперь каждый день, сумерки становились все продолжительнее, во всем чувствовалось приближение полярного дня.
С 18 марта розовый сумеречный свет все дольше задерживался на горизонте. Полная ночная тьма длилась фактически всего три часа. Сумерки в одиннадцать утра и в два часа дня были такими же, как в декабре.
Но после неожиданного повышения температуры мороз, к несчастью, снова усилился, и поднялся резкий ветер. Он дул порывами, постоянно меняя направление, отчего образовывались завихрения. К тому же начались обильные снегопады.
И моряки с жалостью вспоминали о морозных, но тихих звездных ночах.
Скованный морозом ледяной барьер с появлением солнца пришел в движение и, подтачиваемый морскими течениями
Под действием бокового давления во льду появлялись трещины, а то и целые пропасти.
Шхуну все время трясло. Она то поднималась на два-три метра, то вдруг проваливалась между льдинами, и казалось, больше не появится.
Капитана не покидала тревога.
Однажды, когда половина команды вместе с собаками охотилась на медведя, ледяная стена с северной стороны шхуны, построенная для защиты от ветра, вдруг исчезла — провалилась в образовавшуюся под ней бездну. Случись это двумя часами раньше или позже, собаки утонули бы вместе с «собачьим домиком», построенным, если вы помните, возле этой стены!
Корма «Галлии» приподнялась на 25°!
Д’Амбрие, никогда не терявший присутствия духа, содрогнулся при мысли, что корабль мог в ту же минуту уйти носом под воду.
Матросы в панике покинули шхуну и окружили своего капитана.
ГЛАВА 8
Разделение запаса продуктов. — Три склада во льдах. — В предвидении катастрофы. — Самоотверженность. — Ужасная пора. — Стычка из-за медведя. — Немцы и французы. — Отступление. — Без добычи. — Еще один ураган. — Смертельный страх. — Агония корабля. — Спасен! — Непроизвольный сигнал. — Катастрофа. — Начало ледохода. — Гибель «Германии».
Носовая часть «Галлии» накренялась все ниже, и положение становилось угрожающим.
— Мужайтесь, дети мои! — приободрял экипаж капитан. В этот критический момент выдержка не изменила ему. — Положитесь на меня!
Прежде всего следовало позаботиться о запасах провизии хотя бы на двадцать дней.
Удастся ли их спасти при создавшемся положении?
Д’Амбрие первым бросился к складу, за ним остальные.
Как назло, бочки и ящики смерзлись, и пришлось их разъединять топором и пилой, чтобы вытащить наружу.
На это ушло много времени и сил.
Но как перенести продукты на лед, в безопасное место?
Спускать грузы с помощью лебедки невозможно: все канаты обледенели.
Наконец вернулись охотники, и рабочих рук стало больше.
Корабль напоминал улей с пчелами, где все отлично организовано. Каждый знал, что ему делать.
Этот поистине каторжный труд требовал огромного напряжения, но опасность удесятеряет силы.
Защитный слой льда на палубе возле погрузочных люков разбили ломами, очистили ото льда веревки на блоках. Но труднее всего оказалось вытащить шлюпку. Она лежала килем вверх под двухметровой толщей льда.
Для этого пришлось разогреть котел на шлюпке, предварительно растопив нужное количество снега, чтобы заполнить его пресной водой. Разогрели снег возле топок шхуны, куда его спустили с помощью брезентового шланга.
У молодого эльзасца Фрица ушло три часа, чтобы разогреть котел на шлюпке и запустить двигатель, правда, и сам он, и его помощник выбились из сил, поскольку им приходилось вручную раскалывать смерзшийся уголь и таскать из угольных трюмов к топке огромные глыбы.
Зато теперь появилась возможность вытащить из трюмов все необходимое.