Французы на Северном полюсе
Шрифт:
Все слушали боцмана очень внимательно и с явным одобрением.
— Да что о нем говорить, — продолжал бретонец. — Вы, капитан, ответили ему, как и подобает французскому моряку, сказали, что мы, моряки, никогда не сдаемся!
— Никогда! — вскричали все хором.
— Так вот, я, самый старый морской волк на борту, от имени всех заявляю: рассчитывайте на нас! Мы будем терпеть и голод, и холод, и болезни! Если понадобится, взорвем наш дорогой корабль, заменивший нам родину, сложим здесь головы, но пойдем за вами
— В нашем походе недостаточно дисциплины, нужна преданность делу! — произнес капитан.
— В нашей преданности можете не сомневаться!.. Верно я говорю, матросы?.. Она на жизнь и на смерть!
— На жизнь и на смерть! — повторили все, подняв правую руку.
— Спасибо, Геник! — глубоко тронутый, сказал капитан. — Спасибо, матросы, мои товарищи, друзья!.. А теперь давайте решим, как действовать дальше. Будущее не сулит нам ничего доброго. Но раз вы готовы мне помогать и с гневом отвергли саму возможность соглашения с нашими врагами, я принимаю вашу преданность во имя родины! Вперед, матросы! Вперед, за Францию!..
Было три часа пополудни. Капитан не теряя ни минуты распорядился перенести моторную лодку на ледовое поле и снять с нее винт и руль. Восемь человек впряглись в лямки, прикрепленные к носу, и поволокли шлюпку, которая легко заскользила по снегу.
— Браво! — закричал помощник капитана. — Говорил же я, что лодку смогут тянуть собаки, даже когда на нее будет поставлен мотор.
Аппаратуру тщательно упаковали и уложили под палубой. Затем на шлюпку погрузили оружие, аптеку, навигационные приборы, географические карты, часть книг по исследованию Арктики, табак, меховые шкуры, палатки, рабочий инструмент, спиртовые горелки и некоторый запас провизии.
Все разместили с таким расчетом, чтобы людям можно было лечь.
Капитан между тем взобрался на мачту и обозревал окружающую местность.
После этого он с двумя моряками прошел километра полтора по прямой и, вернувшись, радостно шепнул доктору:
— Господин Желен, я обнаружил свободную воду!
— Не может быть!
— Уверяю вас! Течение там довольно сильное, поэтому вода не замерзает.
— Отлично!
— Кроме того, канал, который мы прорубили, покрылся ровным льдом, и по нему легко тащить шлюпку.
— А я, признаться, в этом сомневался и потому беспокоился.
— А чем сейчас заняты матросы?
— Укладывают запасы провизии в лодки.
— Через двадцать четыре часа все должно быть готово.
— Раньше успеем!
На «Галлии», кроме моторной шлюпки, были еще три китобойные лодки и одна плоскодонка, большая и легкая, длиной в семь метров, очень устойчивая на воде. Ее могли нести на себе семь человек.
На двух китобойных лодках разместили продукты, оставшиеся на корабле после гибели складов, приблизительно на четыре тысячи порций. Их должно было хватить на семьдесят
На третью лодку погрузили корм для собак, сушеную рыбу, взятую в Иоханнесхобе.
Собаки и Угиук разместились в плоскодонке, которую благодаря ее форме никогда не накрывало волной.
Будь лодка менее устойчивой, нагруженной провизией, эти беспокойные пассажиры могли ее перевернуть, и тогда нечего было бы есть.
Через шесть часов слаженной напряженной работы все было готово, чтобы двинуться в путь. Таким образом, удалось сэкономить двадцать порций.
Капитан теперь вел тщательный учет провизии.
Спокойствие не изменило ему, напротив, он был со всеми приветливее обычного, но лицо сохраняло серьезное, даже печальное выражение. О своих дальнейших планах командир ничего не говорил, однако мысль его лихорадочно работала. Он должен что-то предпринять, найти выход из создавшегося положения!
Грустный и немного растерянный, ходил д’Амбрие по опустевшему кораблю, казалось, на нем побывала шайка разбойников, — оставшиеся на палубе за ненадобностью вещи были в беспорядке разбросаны. И среди них множество полезных предметов, создающих удобства.
Экипаж уже собрался на льду, и матросы молча, печально смотрели на корабль, с болью ожидая страшной минуты прощания. Капитан спустился внутрь корабля, может быть, хотел скрыть свое волнение.
Минут через десять он появился, шепча про себя:
— Нет, еще не все!
Д’Амбрие прихватил лестницу, лежавшую на палубе, и обратился к своему помощнику:
— Все готово, Бершу?
— Да, капитан!
— Занять места в шлюпке! — раздалась команда.
Четырнадцать матросов и собаки, впряженные в лямки, напряглись, и под дружные крики: «Раз-два, взяли!» — шлюпка сдвинулась с места.
В руках у эскимоса был бич, которым он понукал собак. Доктор, Бершу и Вассер шли впереди и ломами, кирками и лопатами сглаживали шероховатости дороги, которых, впрочем, было немного. На канале, по которому пролегал их путь, лед был сравнительно гладким.
За пять минут прошли сто метров.
— Стоп! Отдохните, друзья мои!
— Тащить не так трудно, как нам казалось!
Закурив, пошли дальше, окруженные клубами табачного дыма, от которого стали чихать собаки.
Вскоре матросы потихоньку запели.
Через пять минут капитан опять скомандовал остановку. Так они шли чуть больше часа и прошли полтора километра.
Шлюпку поставили в тысяче пятистах метрах от корабля и в десяти кабельтовых от края ледового барьера, за которым начиналась свободная вода, с тысячами айсбергов, похожих на призраки.
Все было бы хорошо, не останься там, далеко, их бедная одинокая шхуна, вмерзшая в лед! Кто знает, сколько ей еще так стоять? Может быть, вечно?
Но нечего предаваться грустным мыслям, надо действовать!