Фредди и большой шурум-бурум

Райхе Дитлоф

— Пока, Софи! — сказал он на прощанье и направился к выходу.

— Адье, Софи! Прощай — быть может, навсегда. Если мне, конечно, повезет.

Мастер Джон шел домой. Уже в третий раз я проделывал этот путь. Прямо какая-то тропа судьбы!

Вот уже и знакомая лестница. Бряцанье ключей. Все. Мастер Джон прошел к себе в кабинет. Если сейчас он поставит портфель на стол, я пропал! Мне ни за что самому оттуда не спрыгнуть! Придется опять просить сэра Уильяма. К счастью, мастер Джон поставил свой портфель на пол. Я услышал его шаги, направляющиеся в кухню. Стрелою я выскочил из портфеля

и огляделся. Куда теперь? Вон туда, под комод! Ножки у него совсем низенькие, что под ним — ничего не видно! На первое время самое подходящее для меня местечко.

Я снова нырнул в темноту и зажмурился от счастья. Вокруг были родные запахи. Пахло котом и морскими свинками. И меня это нисколько не раздражало. Более того, мне это очень нравилось.

— Нет, дорогой мой. Так дело не пойдет.

Сэр Уильям смотрел на меня своими зелеными глазами, в которых, как всегда, плясали огоньки.

Уже настал вечер. Мастер Джон, по обыкновению, ушел из дома на свои уроки, а я поспешил к сэру Уильяму, чтобы, так сказать, доложить о своем прибытии. Он поджидал меня на пороге в гостиную.

— Ты являешься сюда вот так, с бухты-барахты, и хочешь здесь устроить себе подполье. Очень мило. — В голосе его звучало легкое раздражение. — А как, скажи на милость, ты собираешься решать проблему с пропитанием?

— Э-э-э, — замялся я на секунду, хотя у меня уже давно все было продумано. — Я думал, что Энрико и Карузо могли бы со мною поделиться, у них всегда что-нибудь остается. А мне много не надо…

— Ему много не надо! А ты уверен, что они захотят с тобою делиться?

— Но если ты им скажешь…

— Дорогой Фредди! Ты что, думаешь, что мне достаточно махнуть кончиком хвоста и все бросятся исполнять мои приказания? В этой квартире решается все сообща. Так что пошли, обсудим с коллегами.

С коллегами!

Мы отправились в соседнюю комнату. Коллеги сидели рядком и молча поджидали нас. Только когда мы подошли вплотную к их клетке, только когда, так сказать, публика собралась и притихла, они начали свой концерт.

— Что это, брат Карузо? Глазам своим не верю! Из дальних странствий воротясь, к нам Фредди друг явился не таясь!

— Фредиссимо явился к нам, ура! Какой судьбы счастливый поворот, и веселится весь народ!

— Но до веселья ли ему? — Энрико выдержал паузу. — С чем он явился ко двору? С ученым духом ли своим? Любовной мукою томим?

— По-моему, он голодом гоним!

Хомяк его побери! Они все слышали! Они знают, о чем мы разговаривали с сэром Уильямом!

— Куда же подевался блеск ума? Куда же подевались чувства неземные? Не это ли жестокой жизни месть?

— Наш Фредди просто хочет есть!

— Какая драма, — вздохнул Энрико.

— Трагедия! — подхватил Карузо.

— Его Золотое Хомячество вынужден жить в подполье! — продолжал Энрико, переходя на речитатив.

— Вращаться среди всякого сброда! — подвывал Карузо.

— Без средств к существованию!

— О горе!

— Но, синьор Энрико, мы ведь не оставим Его Хомячество в беде?

— Как можно, граф Карузо! Мы не дадим ему умереть голодной смертью!

— Просить его смиренно будем почтить наш дом присутствием своим!

— Попросим мы его за стол наш скромный сесть, всем оказав большую честь!

— Его посадим во главу стола и грянем громкое ура!

Чтоб разнеслась по всей земле Весть чудная об этом дне, Когда Ауратус, наш король, Пришел сюда и принял роль Хозяина стола!

Последние строчки друзья пропели хором.

Похоже, они не шутят и явно хотят заставить меня есть с ними из одной кормушки. Только на этом условии они готовы будут отдать мне часть своих запасов.

Вот так влип.

Эх, пропадай моя кормушка, все четыре червяка!

Будь что будет.

Только я заставлю вас, голубчики, играть по моим правилам!

Вы у меня еще запоете!

Я решил бить их собственным же оружием. Даром, что ли, я ночами не спал (точнее, вечерами), столько книг прочитал? Так неужели я, такой начитанный и образованный хомяк, не сочиню несколько строчек, чтобы утереть им нос?!

Я не стал предпринимать никаких специальных мер для придания себе величественных пропорций. Никаких надутых щек, никаких выпяченных животов, ничего. Я спокойно так выпрямился, расправил плечи и произнес следующий текст:

Принять согласен я такое предложенье, Но только если граф с синьором дорогим Изменят срочно поведенье.

Энрико и Карузо переглянулись. Может быть, до них наконец дошло, с кем они имеют дело? Шутки кончились, господа!

Я продолжал:

Скажу вам безо всякого смущенья, Хоромы ваши вызывают отвращенье! Негоже королевский пир Устраивать в домах, Напоминающих сортир! Сидеть в грязи такой — меня увольте, А посему принять извольте Три правила моих: Еду по клетке не таскать, Огрызков в лужи не макать И за едою не вонять. И три условия к тому добавлю: За мною остается право первой лапы, И потому прошу еду самим не цапать, А мне сперва попробовать давать!

В комнате повисла напряженная тишина.

Прижухли?! Ну что, как вам мои замечательные правила? Назвались графами, полезайте в кузов!..

А это как понимать?

Оглушительный хохот разорвал тишину. Энрико и Карузо согнулись в три погибели, захлебываясь от смеха.

— Ой, не могу! — верещал Энрико.

— Ой, сейчас умру! — пищал Карузо.

— Он думает, что нас умыл!

— Он считает нас большими свиньями!

— Свиньями, свинюшничающими в свинарнике!

— Писунами, писающими в песочнице!