Fremione
Шрифт:
— Я всегда считала их с Фредом выдающимися, первоклассными магами. Не хотела тебя обидеть и ничем не давала повода разговаривать в таком тоне, — твердо оборвала ее Гермиона.
— Вот это видишь? — Анджелина, поглощенная своими мыслями, нисколько не обратила внимания на увещевание и указала вымазанным в земле пальцем на могилу Фреда. — И угадай-ка, что произошло после его смерти?
Гермиона пожала плечами. Первые несколько лет после войны с Джорджем никто, кроме Анджелины не мог ни встретиться, ни связаться. Говорили, что он днями напролет просиживал в чердачном помещении «Всевозможных Вредилок», но наверняка никто не
— Он чокнулся от горя, Гермиона. Они оба были с придурью, с самого первого курса, но этот спятил настолько, что я уже собиралась везти его в Мунго. Разговаривал с зеркалами. А потом решил похоронить себя и жить за брата. Мне он, разумеется, об этом не говорил, да я и не спрашивала, следила только, чтобы он время от времени что-нибудь ел. Когда он втемяшил себе, что Джордж умер, а Фред жив, ему полегчало. Иногда он стал спускаться в лавку. Ничего не говорил, просто сидел и глазел на меня. Тогда, думаю, он старался смотреть на мир и на меня глазами Фреда. Найти во мне что-нибудь, что можно было бы полюбить. А потом сделал предложение.
В груди у Гермионы нехорошо вертелось что-то склизкое. Она всегда считала, что Джордж и Анджелина были счастливы вместе, но теперь тон Анджелины был каким угодно, но явно не таким, каким женщина вспоминает погибшего возлюбленного. Скорее, в ее словах сквозили бессильная злоба и отчаяние заплутавшего путника.
— Почему ты согласилась? — спросила Гермиона насторожено, вовсе не уверенная, что хочет слышать искренний ответ.
— Если бы ты его тогда видела, то не стала бы спрашивать, — веско сообщила собеседница, сжимая и разжимая правую ладонь в кулак. — Он думал, что я любила Фреда, — добавила она так, словно это могло бы объяснить все.
— А ты разве не?..
Она расхохоталась пуще прежнего, и так невесело, что Гермиона даже не успела задуматься над бессмысленностью собственного вопроса — казалось, что Анджелина сию же секунду снова расплачется.
— Нам было по шестнадцать, Грейнджер. О какой любви здесь вообще может идти речь? Большинство наших «свиданий», — последнее слово она взяла пальцами в кавычки, — проходили на тренировках и уроках (на тех, разумеется, куда они с Джорджем соизволили явиться). А, еще в Хогсмиде. С Ли и Джорджем. И целовались мы один раз. Точнее, пытались, а он завопил, что ему мокро и заржал так, будто его покусала Смехотворка. Очень романтично, верно? Тет-а-тет мы виделись раз семь. Первый раз — на святочном балу. И знаешь почему он меня пригласил? Думай, Грейнджер, попробуй догадаться.
На ум Гермионе пришло нелепое происшествие: на четвертом курсе, наутро после святочного бала, ей в кубок с тыквенным соком угодил самолетик из клочка пергамента. Развернув его, Гермиона обнаружила всего несколько строк, спешно нацарапанных почти сухим пером: «В отличие от моего братца, я знал, что ты девчонка еще до бала. Просто для справки». Озадаченно оглядев гриффиндорский стол в поисках отправителя, Гермиона поймала на себе взгляд Фреда. Он подмигнул, и ей пришлось спешно опустить глаза долу — совершенно очевидно, что у близнецов на уме была очередная недобрая шуточка. Полуночный скандал в факультетской гостиной — чем не повод? Ей страшно хотелось бы верить, что Фред говорит всерьез, но всерьез он, казалось, не делал ничего. Всю следующую неделю ей удавалось вполне удачно игнорировать всех Уизли, благо пустующая библиотека всегда была к услугам учеников.
— Джинни проболталась, что ты идешь с Крамом, и он не смог тебя пригласить, — устало выдохнула Анджелина. — Он об этом позже рассказал, на седьмом курсе. После отработки у Амбридж, пошли на астрономическую башню, сливочного пива выпить, он все и выложил. Совсем мальчишкой был.
Нервно покусывая губу, Гермиона сверлила взглядом «Шалость» на надгробии Фреда. Что ей сказать? Рассказать Анджелине, что ее собственный брак был еще менее оправдан? Что юная заучка, дабы обезопасить свое бесстрашное (во всем, кроме романтических взаимоотношений) сердечко, предпочла вариант, который наверняка поддастся дрессуре (к чести Рона нужно было заметить, что за время их брака, этого все-таки не произошло) и точно окажется ей по зубам? Предпочла оригиналу плохонький, едва походящий на образец эрзац? Что Гермионе Грейнджер четырнадцати лет отроду даже в самом радужном сне не могло пригрезиться, что Фред Уизли (которого она мгновенно научилась отличать от Джорджа) обратит на нее внимание не с целью насмешки?
— Джордж должен был знать, он бы… — попыталась возразить Гермиона.
— Фред никому не рассказывал, — замотала головой Анджелина. — Ни Джорджу, ни Ли — они бы его просто засмеяли. Ты-то его поймешь, наверняка у вас с Гарри есть секреты, в которые Рон и носа не кажет. Не потому, что вы ему не доверяете, а потому, что это тайна на двоих.
Вспыхнув, как бывало только в школе, Гермиона отвела глаза — тем, которые она могла обсудить только с Гарри, и в самом деле было огромное множество. Что удивительно, после замужество количество их не только не уменьшилось, но и стало стремительно расти, поскольку характер Рона отнюдь не стал менее вспыльчивым и обидчивым.
— Вот именно, — подтвердила Анджелина совершенно спокойно, но стоило вялому летнему солнцу выбраться из драного савана мышиного цвета облаков и бросить на Джорджа пару несвежих, будто поношенных лучей, как ее снова пригнуло к земле в жутковатом аграрном порыве.
Гермионе самой перфекционизм был ничуть не чужд, однако в Анджелине читалась неприкрытая патологичность.
— Ты сказала, что приходишь сюда каждый день. Чтобы?..
— Чтобы ухаживать за могилой Джорджа, — уткнувшись в газон, ответила Анджелина.
— А тебе не кажется, что ты чуточку слишком усердствуешь?
Анджелина пожала плечами, и на шею ее упали несколько темных матовых прядей.
— В Мунго тоже так считают.
— В Мунго?
— Ну да, я же все лето оставляла детей у Молли. Сначала она подумала, что у меня любовник, попросила какую-то свою подругу в Министерстве за мной следить. А потом, когда узнала, что я бываю только здесь, отправила в Мунго.
Гермиона снова залилась краской, но на сей раз от негодования.
— За тобой шпионили? — с ужасом прошептала она.
— И старушонка оказалась страшно хороша в этом, — прошелестела Анджелина сквозь зубы. — Если бы Молли мне не рассказала, я бы так и не узнала. Целители в Мунго сказали, что меня кто-то проклял, но магловский врач…
— Ты была у психолога? — воскликнула Гермиона.
— Была, — кивнула Анджелина, — я же знала, что меня никто не проклинал. У этого всего есть мудреные названия, мне даже дали полною колбочку талбеток.
— Таблеток, — машинально поправила Гермиона.